Она вскочила, выронив свой все еще полный кубок, кровь разлилась по земле.
В следующее мгновение она уже склонилась над его мечами, изучая их, пробегая пальцами по лезвиям, охая и ахая.
— Могу я забрать один? Или оба? Пожалуйста!
Он с легкостью добился ее мгновенного перехода от ненависти к «дай-дай-дай» режиму.
— Ты сможешь забрать оба, когда я покончу с человеческим королем.
Тошнота, которую Виктория почувствовала в своей ванной, перед тем как побрить голову Эйдена, вернулась в полной мере.
— Супер. Спасибо, — Лорен вернулась на место, прихватив один из клинков для изучения.
Сорин вперился в Викторию глазами, так похожими на ее собственные, что она могла бы утонуть в своем отражении.
— А ты? Что бы ты хотела от меня? Чтобы я сдался перед человеком?
Он больше не человек.
Свободная рука Стефани взметнула в воздух.
— Меня, меня. Я знаю. Выбери меня!
— Ты просил, чтобы я пришла, и вот я здесь, — сказала Виктория. — Зачем ты позвал меня? Чтобы я предложила тебе сдаться перед человеком?
Она думала, что ее слова взбесят его. Будь он Владом, так и было бы. Но он вновь ее удивил, ухмыльнувшись.
— Вижу, отец не выбил из тебя этот огонь, как я предполагал. Влад явно пытался.
— Так что? — подталкивала она его.
Сорин дернул одним из своих широких плеч.
— Я слышал зов твоего Эйдена и пришел сместить его с трона. Мне очевидна твое сильное увлечение им. Я также получал доклады. Но остальные расы уже смеются над нами. Скоро они скопом пойдут на нас, намереваясь наконец-то покончить с вампирами.
— Кто это смеется над нами? Он одолел ведьм и фейри… за одну только ночь! Скажи мне, когда тебе это удавалось в последний раз. Или отцу. Ты не сможешь, — добавила она, не успел он и рта раскрыть. — Ты просто ищешь оправдания, потому что жаждешь получить корону для себя.
Он опять повел плечом, ничуть не смутившись.
— Ну да, это правда. У меня есть право на эту корону. Право по рождению. Человек, кажется, неплох — для еды — но это все, кем он является, Виктория. Едой.
Нет, Эйден был намного больше, чем едой. Смелым и благородным. Он (почти) всегда заставлял ее чувствовать себя лучше. Никогда намеренно не вредил ей и никогда не станет, даже в наихудшем своем состоянии.
Она не могла сказать того же о Сорине.
Так что в этой битве она не отступит.
— Ты должен был сам забрать корону Влада, но не сделал этого. Ты только нападал на него исподтишка, выжидая подходящий момент.
Вот она — реакция, которую она ждала с самого начала. Злость.
— Твой человечишка не нападал на Влада, — произнес Сорин, свирепо глядя на нее. — Это сделал Дмитрий. А Эйден просто покончил с твоим женихом.
Правда. Но.
— Если Дмитрий победил отца, значит, Дмитрий был сильнее отца. И если Эйден одолел Дмитрия, значит, он оказался сильнее их обоих.
— Логично, но неверно. Он не победит Влада. Слишком мягкий для этого. Более того, отец был уязвим, когда Дмитрий напал на него. Больше такого не повторится. Он подготовится. Он сделает все, не гнушаясь ничем, чтобы получить желаемое. Ты прекрасно знаешь это. Но я могу победить его. И я это сделаю. Я готовился к этой войне годами.
— Погоди. К чему это все про победу над Владом? — вмешалась Лорен. — Он же мертв.
Тошнота подкатила к горлу.
— Вообще-то жив.
Лорен хотела поспорить, но Сорин подтвердил кивком, как и Стефани, и она выругалась под нос.
— Как вы все узнали? Почему мне никто не сказал? И что это значит для нас? Для нашей расы?
— Мне сказал Сорин, — ответила Стефани. — И ничего это не значит. Несмотря ни на что, отца нельзя вновь подпускать к власти. Он тиран.
— Но… но…
— Ты же знаешь, что я права. Ты ненавидишь его, просто не хочешь человека во главе, — Стефани переплела пальцы с Сорином. — И тебе стоит послушать меня. Эйден не так мягок, как кажется. Я хочу сказать, что отчасти да, но он жил на ранчо для трудных людишек несколько месяцев. Он вытворял всякое. Не так-то просто пойти против него.
Сорин усмехнулся.
— Трудный человечишка — это не то же самое, что трудный воин-вампир, ведь так?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Согласна со Стеф, — Лорен уже оправилась от новости о Владе, избежавшем могилы. Или, скорее, от обиды, что ей никто не сказал. — Ты недооцениваешь Эйдена и поплатишься за это, — металл вибрировал и посвистывал, пока она водила пальцами по лезвию. — Тебя здесь не было, когда наши звери всего его обслюнявили.
— Хватит! — Виктория стукнула ее кулаком по бедру. — Рассказывать Сорину об Эйдене все равно что помогать ему. Вы помогаете предать своего короля.
Сорин отмахнулся.
— Они не сказали мне ничего такого, чего бы я уже не знал. И можешь передать своему человеку, что я не буду брать с собой зверя. Он не сможет использовать мое же против меня.
Она осознала его слова, и ее глаза распахнулись.
— Ты можешь это сделать? Оставить своего зверя? Намеренно? И выжить?
Он горделиво кивнул.
— В отличие от отца, я никогда не боялся своего. Я принимаю эту часть себя — и научился использовать в свою пользу. Мой зверь может покидать меня и возвращаться по моему усмотрению.
— Он не пытается убить тебя? — спросила Лорен, ошеломленная не меньше Виктории.
— Пытался поначалу. Теперь смирился, — Сорин уперся локтями в свои колени, его лицо стало задумчивым. — Может, я научу тебя отпускать тебя своего. Он сможет сражаться бок о бок с тобой. И поверь мне, ты никогда не найдешь напарника сильнее и бдительнее его.
— Это потрясающе!
Виктория никогда не видела столько восторга на лице ее все время сражающейся сестры. И она поняла с нарастающим страхом — это лишало Эйдена преимущества. Возможности контролировать Сорина через его зверя.
— Все изменится к лучшему, когда я займу трон, — заявил Сорин, взглядов пригвоздив ее к месту. — Вот увидишь.
Глава 15
Дождь лил всю ночь напролет. Продолжился утром и на протяжении всего дня. Небо было словно черная бездна, облака сгустились так сильно, что Эйден сомневался, рассеются ли они когда-либо.
В назначенной время он отправился на задний двор своего нового дома. Дома, который он не отдаст без борьбы. Он остановился на краю защитного круга, дрожа от переполнявшей его энергии. Он был обнажен по пояс, только в джинсах и ботинках, и уже промок до нитки.
На его пальце было кольцо Влада с ядом je la nune. На лодыжках уже наготове кинжалы. Все вампиры, жившие в особняке, стояли рядом с ним, некоторые держали факелы под навесом. Виктория стояла вместе с сестрами, заламывая руки, мерцающий свет падал на ее лицо.
Они не разговаривали с того момента, как она убежала от него вчера. Она пыталась, хотела, но он избегал ее. Его жажда ее крови только усилилась бы при встрече, и что еще хуже, он бы попросил ее предать своего брата.
Он не мог просить ее об этом. Нет, если он не хочет возненавидеть сам себя, когда это все закончится.
Хотя нравиться себе будет сложно, если он умрет.
— Ты поел? — прочитал по ее губам.
Он отрывисто мотнул головой. Нет, не поел. Хотя пытался. Он прогнал рабыню, которую она ему прислала, не сделав ни глотка крови той девчонки, но уже через несколько часов его охватил сильнейший голод, и он пошел в комнаты рабов, в часть особняка, больше похожую на гарем, чем на что-либо еще, где люди могли свободно разгуливать, даже если им и не хотелось гулять.
И пока он стоял там, наблюдая за ними, слушая их пустую болтовню, он ощутил, что его голод перестал быть столь сильным. И хотя запах крови и стук сердец были сродни танталовым мукам, он просто ушел оттуда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На пути в тронный зал, где он сидел и размышлял в одиночестве, его мысли вновь захватывала жажда крови мимо проходящих вампиров, его голод вернулся с новой силой. Тем не менее, он отказался от идеи пойти поесть, представив, как проведет весь следующий день, глядя на мир их глазами, а не собственными.