очень высокого роста. У служебного входа стоял деревянный ящик. Он пробрался к нему и встал на него лицом к толпе.
— Внимание, пожалуйста, — сказал он, и все тут же послушались.
— То, что вы проявляете любопытство, — это естественно. Но вы ничего не узнаете и будете сильно мешать, если останетесь здесь. Никто из важных лиц не покинет театр через эту дверь. Пожалуйста, ведите себя разумно и расходитесь.
Он ждал.
— Да кто он вообще такой? — спросил стоящий рядом с Перегрином мужчина.
— Старший суперинтендант Аллейн, — сказал Перегрин. Лучше делайте то, что он говорит.
Послышался всеобщий ропот. Чей-то голос сказал:
— Ладно, пошли. Что толку.
Люди стали расходиться.
Вахтер открыл дверь на длину цепочки, выглянул на улицу и увидел Перегрина.
— Слава богу, — сказал он. — Погодите, сэр.
Он снял цепочку и открыл дверь пошире. Перегрин сказал:
— Все в порядке. Это старший суперинтендант Аллейн.
И они оба вошли в театр.
Стояла тишина. Сцена была освещена, на ней возвышались маскирующие конструкции, между которыми виднелся проход под лестницей перед дверью в комнату Дункана. В дальнем конце этого прохода в ярком свете лежал накрытый тканью предмет. Под ним растекалась темно-красная лужа.
Они обошли декорации, из-за кулис появился режиссер-постановщик.
— Перри! Слава богу, — сказал он.
— Я был в зале. Как и суперинтендант Аллейн. Боб Мастерс, наш режиссер-постановщик. Мистер Аллейн.
— Вы позвонили в полицию? — спросил Аллейн.
— Чарли сейчас этим занимается, — сказал Мастерс. — Это ассистент помощника режиссера. У него трудности с телефонной линией.
— Я поговорю с ним, — сказал Аллейн и прошел к столу помощника режиссера.
— Я из полиции, — сказал он Чарли. — Давайте я этим займусь.
— А? Да! Алло! Здесь есть полицейский.
Он протянул ему трубку. Аллейн сказал:
— Суперинтендант Аллейн. Театр «Дельфин». Убийство. Обезглавливание. Да, именно так. Полагаю, поскольку я был здесь, мне поручат этим заняться. Да, я подожду. — Последовала короткая пауза. — Бэйли и Томпсон. Да. Попросите инспектора Фокса приехать. Мой чемодан у меня в кабинете. Он привезет его. И пришлите врача. Все понятно? Хорошо.
Он повесил трубку.
— Я взгляну, — сказал он и вышел на сцену. Там стояли на страже четверо рабочих сцены и бутафор.
— Никто не ушел, — сказал Боб Мастерс. — Все актеры у себя в гримерках, а Перегрин вернулся в кабинет администратора. У них там вроде совещание.
— Хорошо, — сказал Аллейн и подошел к накрытому свертку. — Что произошло после того как опустили занавес?
— Вряд ли кто-то на самом деле понял, что это не… муляж. Голова. Муляж очень хорошо сделан — кровь и все такое. Я лично не понял. Я сказал «Фото», сделали финальный снимок, а потом занавес поднялся и опустился. А потом Гастон, который нес голову на острие клейдеамора — ну, этого большого меча, который он носил всю пьесу… эта штука…
Он указал на сверток.
— Да?
— Он заметил кровь на своих перчатках и посмотрел на них. А потом он поднял голову, и кровь капнула ему на лицо, и он закричал. Занавес был опущен.
— Да.
— Мы, конечно, все увидели. Он уронил меч с головой. Зрители все еще аплодировали. Поэтому я… я не очень-то соображал, что делаю. Я прошел между половинами занавеса, вышел к зрителям и сказал, что произошел несчастный случай и я надеюсь, они простят нас за то, что артисты не выйдут, как обычно, на поклон, и что им лучше разойтись по домам. И я ушел. К тому времени среди актеров началась паника. Я велел им всем разойтись по гримерным и накрыл голову какой-то тканью со стола с реквизитом. А бутафор подоткнул края. Это все.
— Вы все очень четко изложили. Благодарю вас, мистер Мастерс. Думаю, теперь я взгляну на голову. Я сам.
— Буду рад в этом не участвовать.
— Да, конечно.
Аллейн присел на корточки подальше от лужи. Он взялся за край ткани и отвернул ее.
На него сквозь прорези маски смотрели остекленевшие, налитые кровью глаза сэра Дугала. Стальное забрало опустилось, рот был растянут в клоунской ухмылке. Аллейн увидел, что его ударили сзади: рана была чистая, ее края были повернуты наружу. Он накрыл лицо.
— Оружие?
— Мы думаем, что это, должно быть, вот это, — сказал Мастерс. — По крайней мере, так думаю я.
— Это оружие, которое носил Сейтон?
— Да.
— На нем, разумеется, есть следы крови.
— Да. Они были бы в любом случае. Следы фальшивой крови тоже. У нас для всего есть фальшивая кровь. Но, — тут Мастерс содрогнулся, — они перемешались…
— Где бутафорская голова?
— Бутафорская? Я не знаю. Мы ее не искали.
Аллейн прошел в угол сцены. Там стояли маскировочные части декораций и было очень темно. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте. В самом дальнем углу сцены медленно проявилась мужская фигура, лежащая лицом вниз. Лицом?
Аллейн подошел к ней, наклонился и коснулся головы. Она задвигалась под его пальцами. Это был муляж. Он потрогал тело. Тело было из плоти и крови. Мертвое. И без головы.
Он вернулся на сцену. В служебную дверь громко постучали.
— Я открою, — сказал Мастерс.
Приехали полицейские из Скотленд-Ярда — инспектор Фокс и сержанты Бэйли и Томпсон. Седеющий, дружелюбный и непреклонный Фокс был похож на обычного старомодного мужчину в простой одежде. Он сказал:
— Навещаете родные места, а, сэр?
— Почти двадцать лет прошло, да, Братец Лис? И снова вы со мной. Я хочу, чтобы вы устроили полный осмотр — с фотографиями, отпечатками и всем прочим — вон той накрытой головы на сцене и обезглавленного тела вон там, в темном углу. Они расстались друг с другом как раз перед финальным занавесом. Хорошо? И осмотрите бутафорскую голову в углу. Предположительное орудие убийства — меч, на острие которого была закреплена настоящая голова, так что осмотрите и его тоже. Кто-нибудь еще прибудет?
— Пара полицейских в форме. Должны вот-вот подойти.
— Хорошо. Тогда на них ляжет охрана дверей в вестибюле и с обратной стороны здания.
Он повернулся к Мастерсу.
— Нам нужно будет знать, кому сообщить о смерти. Вы сможете помочь?
— У него была жена, они в разводе. Детей нет. Наверное, Уинти знает. Мистер Уинтер Моррис.
— Он все еще здесь? — спросил Аллейн.
— Он в кабинете. С Перегрином Джеем. Обсуждают, что нам делать.
— А, да. Завтра воскресенье, так что у вас будет время решить.
Он посмотрел на рабочих сцены.
— Нелегко вам пришлось. Кто из вас отвечает за реквизит?
Бутафор сделал неловкое движение.
— Вы? Боюсь, я вынужден попросить вас задержаться подольше. Старший рабочий? Простите, но вам и троим рабочим тоже придется подождать. Вам не обязательно оставаться на сцене. Благодарю вас.