на затылки сыновей и думал о том, что происходит в их головах. Он старался не навязывать им пьесы Шекспира и предоставил им самим решать, хотят ли они их читать. Насколько он понял, мистер Перкинс не особенно донимал Криспина примечаниями к пьесе и ее спорными пассажами, а в первую очередь старался заинтересовать его самой пьесой и магической силой ее языка.
Робин в шестилетнем возрасте посмотрел «Сон в летнюю ночь» и получил от пьесы большое удовольствие, но совершенно по иным причинам, чем можно было ожидать. По его мнению, главным комическим персонажем в ней была Ипполита, и он очень весело смеялся при каждом ее появлении. Когда Эмили спросила его, почему он смеется, он ответил: «Из-за ее ног». Он счел Боттома прекрасным актером, а зрителей — крайне невежливыми, потому что они над ним смеялись.
В возрасте девяти лет он будет меньше удивлять родителей своими суждениями.
Сейчас оба сына сидели неподвижно и смотрели на сцену очень внимательно. Перегрин сидел позади Робина. Когда Банко и Флинс появились и разыграли свою небольшую ночную сцену, Робин обернулся и посмотрел на него.
— Хорошо! — прошептал Робин, и они кивнули друг другу.
Но позже, когда Макбет начал подниматься по лестнице, Робин протянул назад руку и нащупал руку отца. Перегрин крепко держал его руку до самого конца сцены, когда появляется привратник. Оба мальчика громко смеялись над непристойного вида дровами и над тем, как привратник описывал досадные последствия чрезмерных возлияний.
В антракте Робин пошел в туалет. Криспин сказал, что он, пожалуй, сходит с ним, а отец тем временем может выпить с администратором. Они договорились встретиться в фойе под фотографией Макбета.
Уинти вышел, поздоровался с Перегрином, и они пошли в его кабинет.
— Все еще идет, — сказал Уинти. — Билеты забронированы на полгода вперед.
— Странно, — сказал Перегрин, — если подумать обо всех этих суевериях. Удача в бизнесе и катастрофа идут рука об руку в буквальном смысле на протяжении веков.
— Но не для нас, старина.
— Постучи по дереву.
— И ты туда же? — спросил Уинти, протягивая ему бокал.
— Нет. Ни за что. Но в труппе полно этих предрассудков.
— В самом деле?
— Старушка Нина особенно этому подвержена. Ее туалетный столик похож на прилавок магазина для любителей магии.
— Однако никаких признаков катастрофы нет, — сказал Уинти.
Перегрин не ответил, и он резко спросил:
— Или есть?
— Есть признаки того, что какой-то идиот пытается их посеять. Кто бы это ни был, он не добился тех результатов, на которые надеялся. Но все-таки это сильно раздражает. Или раздражало: похоже, все эти дела прекратились.
Уинти медленно произнес:
— Думаю, у нас был пример этих дел.
— У вас? Пример? Какого рода?
— Я не говорил об этом ни с кем, кроме миссис Абрамс. И она не знает, что именно было напечатано, да и в любом случае она умеет молчать. Но раз уж ты поднял эту тему…
Прозвенел звонок к началу второй части.
— Прости, — сказал Перегрин. — Мне придется уйти — я обещал младшему сыну. Он, наверное, уже места себе не находит. Спасибо, Уинти. Я зайду завтра утром.
— Что ж… Думаю, нам нужно поговорить.
— Я тоже. Завтра. Спасибо тебе.
В фойе он нашел Робина под фотографией Макбета.
— Привет, — непринужденно сказал он, когда Перегрин подошел к нему. — Уже прозвенел звонок.
— Где Криспин?
Криспин стоял в толпе у книжного киоска. Он рылся в карманах. Перегрин в сопровождении Робина пробрался к нему.
— Мне не хватает 20 пенсов, — сказал Криспин.
Он сжимал в руках книгу «Макбет на протяжении четырех столетий».
Перегрин достал банкноту в пять фунтов.
— За книгу, — сказал он, и они вернулись в ложу. Антракт закончился, свет в зале погас, и занавес вновь поднялся.
Банко — одинокий и полный подозрений. Макбет расспрашивает его. Он уезжает? Верхом? Он должен вернуться на праздник. Флинс едет с ним? Да. Ответ «да» на все вопросы. На лице Макбета ужасная улыбка, губы растянуты. «Прощай».
Сейтона сразу же посылают за убийцами. Он приводит их, стоит в дверях и слышит, как Макбет обхаживает убийц. Макбет ведет себя непринужденно, словно получая удовольствие от происходящего. Они похожи на него. Он ласков с ними. Сделка заключена, они уходят.
Теперь его находит леди Макбет: он полон странных намеков и страха. Звучит страстная мольба к ночи, и он уводит ее. Сцена меняется. Сейтон присоединяется к убийцам, Банко убивают.
Пир. Сейтон говорит Макбету, что Флинс сбежал. Среди гостей появляется окровавленный призрак Банко. И теперь напряжение в пьесе начинает нарастать, все идет к назначенному концу. После ведьм, призраков, двусмысленных обещаний, убийства жены и ребенка Макдуфа, появляется леди Макбет, говорящая во сне странным, кошмарным металлическим голосом. После долгого перерыва снова Макбет. Он деградировал и съежился. Он мечется в лихорадочном безумии и безнадежно вглядывается в будущее. Это предсмертная агония чудовища. Пожалуйста, пусть Макдуф найдет его и положит агонии конец.
Макдуф его нашел.
— Стой, адский пес!
Теперь поединок. Прыжки, взмахи и удары мечей; Макбет загнан в угол, Макдуф поднимает меч, и оба исчезают из вида. Крик. Тишина. Затем издалека слышится приближающийся барабанный бой и звук фанфар. На верхней площадке появляются Малькольм и его лорды. Остальные солдаты маршем входят на нижний уровень сцены и поднимаются по лестнице со старым Сивардом, которому сообщают о смерти сына.
Макдуф спускается вниз в сопровождении Сейтона. Сейтон несет свой клейдеамор, а на нем — сочащуюся кровью голову Макбета. Он поворачивает ее к заднику, лицом к Малькольму и солдатам. Макдуф еще не взглянул на нее. Он восклицает:
— Проклятого тирана голова вот здесь, смотри. Да здравствует Шотландии король!
Кровь капает на смотрящее вверх лицо Сейтона.
Будучи профессиональными актерами, все с потрясенными лицами трясущимися губами отвечают:
— Да здравствует Шотландии король!
Занавес падает.
II
— Криспин, — сказал Перегрин, — вам придется поехать домой на такси. Вот деньги. Позаботься о Робине, ладно? Ты знаешь, что случилось?
— Кажется… какой-то несчастный случай?
— Да. С Макбетом. Мне придется остаться здесь. Смотри, вон свободное такси, лови его.
Криспин сорвался с места и побежал к такси с поднятой рукой. Такси подъехало ближе.
— Садись, Роб, — сказал Перегрин.
— Я думал, мы пойдем за кулисы, — сказал Робин.
— Произошел несчастный случай. В следующий раз.
Он дал адрес водителю, деньги Криспину, и дети уехали. Кто-то тронул его за руку. Он обернулся и увидел Аллейна.
— Мне, наверное, лучше зайти? — спросил тот.
— Вы! Да. Вы все видели?
— Видел.
На аллее у театра собралась целая толпа.
— Боже, — сказал Перегрин. — Чертова публика.
— Я постараюсь справиться, — сказал Аллейн.
Он был