для Сергея теперь имело особый подтекст. Если бы раньше ему кто-нибудь сказал, что он смирится с таким положением вещей, он плюнул бы тому человеку в лицо. Но теперь ему было все равно. Самое удивительное, что он даже нашел своему поведению философское обоснование. Ведь так, как он теперь жил, жить спокойнее и безопаснее. Ведь не нужно принимать никаких решений, не нужно брать ни за что ответственность. Все решают за тебя. Да, он практически находился в положении раба, но рабам, как видно, жить не так уж и плохо. Если учесть, что за них все решают, их сытно кормят, да еще и не бьют.
Единственное, что могло его смущать, это ночь.
У них с Крышкиным были отдельные комнаты. Но Крышкин в любое время мог зайти к нему или позвать к себе.
Но если раньше все, что происходило ночью, приносило ему страдание, постепенно, как он теперь понимал, от специально модифицированной Крышкиным водки ему начинали даже нравиться их взаимоотношения. Сергей сам себя начинал бояться. Несколько раз ночью он сам пришел к Крышкину в комнату. А наутро проснулся в его постели.
Но в последнее время его пугали даже не эти его взаимоотношения с Крышкиным. Его пугало то, чем они занимаются.
Как-то за ужином за бутылкой ими самими созданной водки Крышкин разоткровенничался и признался, что их работа – это только начало очень серьезных экспериментов.
– Поверь мне, – говорил Крышкин, – то оборудование, которое здесь было установлено еще с советских времен, свидетельствует о том, что еще тогда проводились более чем серьезные эксперименты. К сожалению, те, кто здесь работал, после развала Союза, после того, как развалился военно-промышленный комплекс, я так понимаю, уехали за границу, прихватив с собой результаты всех своих экспериментов. И где-нибудь в США или Китае они используют их на полную катушку. Но оборудование-то осталось. И главное, тот продукт, с которым они экспериментировали, – это чисто русский продукт. И у нас есть народ, который все равно без этого продукта жить не может. И мы с тобой просто обязаны сделать так, чтобы этот продукт приносил не вред, а пользу.
– Вы хотите сделать, чтобы водка приносила пользу? – удивился Сергей. – Вы действительно верите в то, что водка может приносить пользу?
– А почему бы нет? – пожал плечами Крышкин. – В чем главная проблема? В том, что после водки многие делаются агрессивными, злыми, утрачивают контроль над собой. Такая водка тоже будет нужна. Но это на случай войны. А мы должны сделать так, чтобы каждый мог выпить своего напитка. Будет напиток, повышающий сексуальную активность, будет напиток, раскрепощающий творческую энергию, помогающий преодолеть стресс, повышающий настроение, помогающий что-нибудь напрочь забыть и, наоборот, обостряющий память, будет напиток для мужчин, которые занимаются тяжелым физическим трудом, для спортсменов, для женщин…
– Вы бы еще сказали – для детей… – скептически усмехнулся Сергей.
– А ты не смейся. Ты сходи посмотри, как работают с испытателями психологи. Там все налицо!
– Так что, эти газы, которые мы пропускаем через водку, эти добавки, они что, правда так сильно воздействуют на психику? – спросил Сергей.
– А ты думал! – гордо сказал Крышкин.
– Но ведь, кроме положительных результатов, у нас бывают и проколы. И куда мы будем девать отходы?
– Об этом пусть беспокоятся те, кто владеет этим заводом и этой лабораторией.
– То есть вы хотите сказать, что водка, воздействие которой не отвечает поставленным задачам, тоже пойдет в продажу?
– Нет, я бы это не рекомендовал… – проговорил Крышкин.
Но Сергей заметил, что, как выражался Крышкин, «неформат» куда-то тоже исчезает из бочек. Сергей даже хотел проследить, но как-то все не доходили руки. А понаблюдать, как воздействует водка на испытателей, он попросту боялся. Все, что было связано с психологией, его почему-то приводило в ступор.
Испытатели – люди разного возраста, в основном мужчины, жили в отдельном, похожем на барак здании. Опыты, как понял Сергей, проводились там же.
Крышкин похвалился, что ему прислали из Москвы одного из лучших психологов. Это был сухопарый, высокий, стриженный налысо молодой человек с высоким выпирающим лбом и довольно суровым взглядом холодных серых глаз.
Крышкин сказал, что этот психолог, Виктор Демарин, – сын и один из лучших учеников профессора Демарина, который как раз и занимался опытами здесь, в Сочи, еще в те времена, когда все эксперименты проходили под эгидой КГБ и военных.
– А теперь кто нас взял под свое крыло? – поинтересовался Сергей, понимая, что каждый эксперимент требует колоссальных затрат.
– Тебе об этом знать необязательно, – сказал Крышкин, и Сергей лишних вопросов не задавал.
А то, что Крышкин теперь много времени начал проводить с психологом Демариным, ему даже нравилось. Ведь в то время, когда он занимался с психологом, он не тревожил Сергея, и Сергей мог хоть немного побыть просто сам с собой.
В суть проводимых экспериментов Сергей не вникал. Крышкин поставил перед ним вполне конкретную задачу: следить, чтобы все лаборанты точно следовали инструкциям. Им нужно было пропускать через налитую в специальные емкости водку определенные газы, использовать те или иные добавки. Потом небольшие пузырьки с этой жидкостью отдавали психологу, который со своими помощниками проверял воздействие напитка на испытателей.
– У них своя Олимпиада, у нас своя Олимпиада! – гордо говорил Крышкин. – Чтобы удалась их Олимпиада, мы сначала должны выиграть нашу.
Сергей не вникал во все перипетии. Он знал одно: что эксперименты, которые они проводили, имеют государственное, а может, и мировое значение. Но и это его особо не вдохновляло. Его вообще ничто в последнее время не вдохновляло.
Ему хотелось одного – спокойствия. А его спокойствие самым непосредственным образом зависело от спокойствия и равновесия Крышкина. Тот, будучи в плохом расположении духа, если и не кричал, то очень сильно нервничал и раздражался.
Но в последнее время Крышкин разволновался. На работе стал невнимателен. На Сергея вообще, казалось, перестал обращать внимание. Как понял Сергей, это было связано с тем, кто будет хозяином их предприятия. Крышкин все время с кем-то нервно говорил по телефону, они с Демариным ездили несколько раз в город. Потом Демарин вообще улетел в Москву. А Крышкин стал еще более рассеянным и невнимательным. Сергей сам несколько раз выключал за ним приборы, которые никак