была ночь, она была в элегантном синем брючном костюме, аккуратно подкрашена и улыбчива.
– Сколько лет, сколько зим! – сказала она радостно.
– Я тоже рад тебя видеть, Марго, – сказал профессор, целуя ей руку.
– Надолго? – спросила Марго, краснея.
– Я на минуту. А эта девушка на ночь, – сказал профессор. – Хорошо бы утром каким-то чудом забросить ее в Сочи. Она без документов, ей грозит опасность. Поэтому лучше поскорее отправить ее в Москву. На поезде, машине. Как угодно. Но поскорее. И не спрашивай, кто она.
– Я давно усвоила, что меньше знаешь, лучше спишь… – сказала женщина.
– Ну вот и хорошо, – кивнул профессор. – Мне нужно возвращаться. Да, еще, как я понял, ей с местными встречаться не нужно. Они сами ее пасут.
– А как же документы? – пожала плечами Марго.
– Марго, помоги по старой дружбе. Ты же всегда знаешь, что придумать… у тебя же здесь дальнобойщики тусуются.
– Ладно, я все поняла, – кивнула Марго.
Когда профессор, поцеловав ей на прощанье руку, отъехал, Марго, повернувшись к Ангелине, совсем другим тоном сказала:
– Пошли. Уложу тебя, раз профессор просил. А вот в Москву быстро отправить без документов не обещаю. С местными нужно договариваться. А профессор сказал, что ты уже тут кому-то успела насолить…
– Да нет. Я сама не знаю, что им от меня нужно было, – пожала плечами Ангелина.
– Ладно, я тебя с кем-нибудь из дальнобойщиков отправлю, – проговорила Марго, проводя ее в дальнюю комнату.
Там стояли довольно широкая кровать, шкаф, стол и два стула.
– Располагайся. Спи, – сказала Марго и добавила: – Ванная и туалет прямо по коридору налево. У меня еще есть дела.
Ангелина осталась в комнате. Она села на кровать и задумалась. Ангелина понимала, что профессору в данный момент важно, чтобы она поскорее доставила в Москву информацию о животных. И, как показалось Ангелине, профессор больше волновался о том, чтобы книгу издать об «олимпийском зверье», на телевидении засветиться, чем затрагивать какие бы то ни было проблемы. Она бы не удивилась, если бы на флэшке и не было мертвых зверей, а только живые.
Профессору Ивьеву, хотя он и подыгрывал своему помощнику Севе, похоже, не хотелось раздувать никаких проблем. Можно было списать это на его природную трусливость. Но Ангелина не исключала, что за всем этим может стоять и расчет. И ее он отправил подальше, чтобы не быть замешанным ни в каких разборках.
Ангелина, хотя и согласилась уезжать, понимала, что ехать ей сейчас из Сочи, не встретившись ни с Рублевым, ни с этим его знакомым, который ее спас из плена, – значит подставить их и прежде всего саму себя. Ведь это она заварила кашу, подбила Рублева лететь сюда, заниматься расследованием. Самое обидное было в том, что, не заинтересуйся она этой зеленой спортивной сумкой, не оказалась бы она в подвале, а потом здесь, неизвестно где, без документов, денег и права выбора. Ангелина чувствовала, что просто ужасно устала, но спать ей не хотелось. Она потушила свет и буквально заставила себя лечь на кровать. Для самой себя незаметно она наконец задремала. А проснулась от громких голосов. Мужской она сразу узнала. Это был Ахмед. Женский принадлежал Марго.
– И как ты ее здесь вычислил? – спрашивала Марго.
– А что вычислять. Куда еще профессор кого может привезти спрятаться? Только к тебе.
– Ну почему только ко мне? У него много здесь знакомых… – говорила Марго.
– Да ладно. Шучу. Маячок я этой девчонке на одежду приклеил. Вот на маячок и приехал. Она одежду свою в ванной повесила сушить. А я приклеил.
– Ясно.
– А что профессор с ней делать собирается? – спросил Ахмед.
– Сказал срочно отправить в Москву.
– А ты?
– Отправлю завтра с какими-нибудь дальнобойщиками. Первым же рейсом.
– Тогда ладно. А то наши разволновались, как я сказал, что у профессора моего журналистка Сойкина причалилась. Они ее типа в заложницах держали. А она от них убежала. Наши на нее виды какие-то имели. Но думаю, если она в Москву, она им не нужна.
– А эта Сойкина как, серьезная, знаменитая журналистка? – спросила Марго.
– Да не знаю. А что, ты хочешь за нее выкуп срубить?
– Пока не знаю… – в задумчивости проговорила Марго.
– Я думаю, лучше с ней не связываться, – сказал Ахмед. – Не думаю, что кто-нибудь за эту пигалицу выложит серьезные бабки.
– И чего ее сюда занесло? – спросила Марго.
– Я не понял. Она что-то говорила профессору. Про олимпийские объекты, что ли. Но я точно не знаю. Слышал, что профессор ей про своих зверей все впаривал. Книжку он или что там в Москве издать хочет. На телевидении засветиться.
– Ну, тогда пусть мчится в свою Москву, – сказала Марго и добавила: – У меня к тебе тоже вопрос есть.
– Ну, давай, вали. Что такое?..
– Ты мне скажи, что там за накладка с баскетболистками этими получилась? Говорят, формы одной не досчитались. Одеяло вместо формы в сумке было. И кто это так пошутил?
– Не знаю. Я лично думаю, что в Москве, – пожал плечами Ахмед.
– А то генерал звонил, возмущался.
– Не, тут я не в теме.
– У меня просто тут товарищ один в горы едет. Просил форму. У них там все на мази. А формы-то нет.
– Давайте тут где-нибудь найдем, солдатика какого разденем, – предложил Ахмед.
– Не вздумай! – резко сказала Марго. – За каждой операцией большие люди стоят, а ты хочешь их враз подставить.
– Ну не надо так не надо… – пошел на попятную Ахмед. – У меня своих проблем, как говорится, выше крыши.
– А что такое? – поинтересовалась Марго.
– Да помощник профессоров, Сева, пропал. Он поехал к Химику проверять и как в воду канул. Машина стоит, а Севы нигде нет.
– Наверняка не в воду, а в водку канул. Там же этой водки море разливанное!
– Да не пьет он, этот Сева. И потом, он же туда поехал за зверей горло грызть.
– За каких зверей? – поинтересовалась Марго.
– Да там полегли