стараясь не обращать внимания на нещадную качку.
– Значит, твой, – спокойно заключил раненый и неловко пошевелился. – Опасная зверюга… говорят, они больше на юге обитают, но таких здоровых я еще не встречал. Откуда взяла?
«В Тирилоне подцепила!» – чуть не фыркнула я, но вовремя прикусила язык.
– Сам привязался.
– Да? – усмехнулся воин. – Ну, значит, присмотрел он в тебе что-то. Да и зверь непростой, сразу видно. Вон как шелупонь бездоспешную вчера раскидал, а из наших никого не тронул.
Я открыла глаза и насмешливо оглядела потрепанного смельчака.
– Эта шелупонь вас самих неслабо пощипала. Если бы не он, лежать бы вам всем рядком у водички и смотреть в чистое небо, дожидаясь первых жаворонков.
– Да я не спорю, – мужчина примирительно вскинул широкую ладонь, – просто удивлен, вот и все.
Настала моя очередь многозначительно хмыкать.
– Да? А мне показалось, вы его опасаетесь. Да и меня заодно.
– Есть немного. Сама посуди: явились среди ночи, поблизости ни одного человеческого жилья на много верст, говорите, что с вечера еще в Вежицах были… Как хочешь, но не знаю я живых существ, что могут за ночь такое расстояние одолеть. Да еще по глухому лесу, где есть чего опасаться, помимо упырей и вампиров. Сама почти без вещей, зверюга твоя больно умна для простого зверя… Что бы ты сделала на моем месте?
– Пришибла бы от греха.
– Вот-вот.
– А будь я на месте нежити, то втихаря бы мальцом вашим закусила, пока вокруг царила неразбериха, да девчонкой бы полакомилась от души. Она у вас маленькая, нежная, стройная… – спокойно кивнула я. – Как раз для оголодавшего упыря. И с тобой бы сейчас не говорила, а кровушки свежей напилась от души. Ее тут мно-о-ого… Парнишка ваш даже сопротивляться не может, а у тебя нога еще с неделю волочиться будет, как чужая. Какой из тебя противник?
Воин невозмутимо повернулся и вытащил из-за пояса украшенный серебряной чеканкой кинжал.
– Ну не скажи. Для нежити такие штуки смертельны. Не так ли?
Я как можно небрежнее пожала плечами.
– Без понятия. Не встречалась, знаешь ли. Дашь взглянуть?
– Да бога ради! – он подбросил здоровой рукой дорогую игрушку и протянул рукоятью вперед. Я так же спокойно ее взяла, недолго повертела, потрогала отточенное до бритвенной остроты лезвие и с гадкой улыбочкой вернула хозяину.
– Теперь я могу не опасаться, что ты при первом удобном случае воткнешь его мне в бок?
Воин несколько мгновений изучал меня сквозь узкие щелочки глаз, медленно забрал оружие и, покрутив его сильными пальцами, чуть наклонил голову.
– Пожалуй, можешь.
– Тогда, если проверки закончились, надеюсь, ты наконец заткнешься и дашь мне немного поспать? – сухо осведомилась я. – А если все-таки надумаешь маяться дурью, то будь так добр – постарайся зарезать быстро и без суеты. Только тюки отодвинь подальше, чтобы кровью не забрызгало, не то господин Брегол останется совсем в убытке. Ну и представься заодно, чтобы я хоть знала, благодаря кому встретилась с Создателем.
Воин ошарашенно крякнул, но мне было все равно – устала как собака. То, что он далеко не так слаб и беспомощен, как показалось сначала, я уже поняла. Нет, рука у него действительно сломана. Бедро тоже располосовано чужим клинком – будь здоров. Но менее опасным он от этого быть не перестал: для умелого бойца на ограниченном пространстве не составит труда со мной справиться, даже имея такие раны. А он, я думаю, неплох. Вон как смотрит – все еще ждет любого подвоха. Готов и драться насмерть, и мирно беседовать, пока я не устану и не усну окончательно.
Это что же, Брегол все-таки решил за мной присмотреть?
Ладно, его право. Я бы на его месте мне тоже бы с ходу не доверилась.
Мысленно пожав плечами, я пристроилась на ближайшем тюке, подоткнула под бок дорожный мешок и, свернувшись калачиком, засопела в подложенную ладошку. Обескураженный моим поведением воин помолчал, посидел, чего-то подождал, а затем что-то про себя прикинул и наконец убрал кинжал в ножны.
«Разумно, – подумала я, уже засыпая. – Нежить до серебра не дотронулась бы. Значит, поверил. Так что и мне теперь можно расслабиться».
Проснулась я после полудня от навязчивого стука по деревянному бортику, недовольного конского ржания и приглушенной ругани, перемежающейся шаркающими звуками и шумом расплескиваемых копытами луж.
Сперва не сообразила, в чем дело и почему перед глазами колышется накидка из плотной ткани, почему мне так неудобно, а потом вспомнила вчерашнюю ночь, машинально нащупала жемчужину под рубашкой, надежно спрятанную, и обмякла – на месте. К тому же руки-ноги все еще не связаны, оружие не исчезло и сапоги тоже не скрали любители легкой поживы. Рядом все так же тяжело дышит бедный парнишка с дыркой в груди, а вот второй…
– Демон тебя раздери, Яжек! – прошипел снаружи знакомый хрипловатый баритон. – Я сам!
– Да ты еле ходишь, – буркнул чей-то звонкий голос. – Кто тебя просил в самую гущу рваться? Исполосовали, как бешеного медведя! Если бы не девчонка и ее зверь, лежал бы уже под дерновым одеялом! А коли не побережешься, тот раньше Воронца уйдешь!
– Хоть ты не каркай!
Секунду спустя низкий полог откинулся в сторону, и я замерла, старательно подглядывая сквозь ресницы – маленькая хитрость, которой в совершенстве владеет любая женщина.
Ага, мой утренний сосед все-таки вернулся – раздраженный, взъерошенный, в длинном плаще с капюшоном и мокрый, как воробей. Ага, все ясно. Похоже, на улице идет дождь. Он-то и стучит по крыше, поэтому же тут стало так прохладно и сыро.
Кстати, неизвестный проверяльщик действительно был серьезно ранен – прыгал на одной ноге, рискуя каждое мгновение ткнуться носом в землю, руку в лубках тоже берег, однако гордо полез в повозку сам. Зашипел, конечно, скривился, но упрямо заполз внутрь, стараясь поменьше тревожить отчаянно ноющее бедро. А его молодой, черноволосый и крупноглазый приятель только неодобрительно покачал головой.
– Лех, ты б перевязался, что ли? – наконец вздохнул он, устав наблюдать за мучениями раненого.
Тот с тихим проклятием откинулся на тугие тюки и, кое-как пристроив поврежденную конечность,