— Потому что мне нужно, чтобы мир знал, что они не могут связываться с тем, что принадлежит мне.
У меня вертелось желание возразить ему. Мне не нужен был спаситель, не нужно было прятаться за спиной Мэддокса, потому что я могла справиться со всеми ненавистниками в одиночку. Вчера я выпустила свои когти и больше не беспокоилась об их использовании.
Но когда я увидела выражение его лица, жесткое и серьезное, я проглотила слова.
Что-то в его глазах подсказывало мне, что он не собирается сдаваться в этом вопросе.
Я не знала, почему я молчала и позволила ему держать меня за руку. Меня раздражало, почему я это сделала, но потом я подавила это чувство.
Мы прошли через залы, и студенты отступили с нашего пути, как океан, расступившийся пополам, чтобы мы могли пройти.
Я прикусила язык, высоко подняла подбородок и держала руку в руке Мэддокса. Его хватка была крепкой, но успокаивающей. Я ожидала, что шепот последует за нами, но не встретила… ничего.
К обеду я уже не могла молчать. День прошел так же, как сегодня утром. Другие ученики избегали зрительного контакта, никто не смотрел на меня и не смеялся, и никто не осмеливался подойти ко мне. Даже Райли нашла это странным.
Когда Мэддокс потянулся за моей картошкой фри, я оттолкнула его руку и посмотрела на него.
— Ты что-то сделал? Ты угрожал людям? Они ведут себя странно.
Райли хмыкнула в знак согласия.
Мэддокс откусил свой бутерброд, одновременно обхватив рукой спинку моего стула, прежде чем оглядеть кафетерий, чтобы еще раз взглянуть на свое королевство.
— Я думаю, ты была достаточно угрожающей за нас обоих.
— А?
— Нос Бетани не сломан, но ты наделала ей много шума. Сплетни распространяются быстро.
— Они боятся меня?
— Они боятся нас, — поправил он.
Я ковыряла картошку фри, уже не голодная.
— У меня будут проблемы… из-за того, что я причинила вред Бетани?
Колтон откинулся на спинку стула, покачиваясь на двух задних ножках.
— Нет. Мы уже позаботились об этом.
Мои глаза метнулись к Мэддоксу, который нахмурился.
— Значит, ты кому-то угрожал.
Уголок его губ приподнялся.
— У меня есть свои способы.
Я должна была разозлиться; я должна была сказать ему, чтобы он не лез не в свое дело.
Я действительно должна была.
Но потом у меня был краткий момент осознания — он защищал меня. Хотя я много раз говорила ему, что не хочу, чтобы он это делал. Это был совсем другой Мэддокс, не тот, который был для меня придурком, и это, мягко говоря, шокировало. Мне было любопытно, как далеко он зайдет… чтобы быть моим другом.
В тот момент, когда мы с Мэддоксом сплелись мизинцами возле продуктового магазина моей бабушки, стало очевидно, что мое дело принадлежит ему, а его — мне. Между нами было негласное понимание.
Мы оба улыбнулись.
И это было все.
Начало чего-то, к чему мы с Мэддоксом не были готовы.
В тот день мы как-то скрепили нашу дружбу.
Друзья?
Да, друзья.
ГЛАВА 19
Мэддокс
Три недели спустя
Лила захлопнула толстый учебник и зарычала во все горло. Если она думала, что выглядит устрашающе, то сильно ошибалась. Это был рык котенка, милый и безобидный.
— Ты меня отвлекаешь. Остановись! — сказала она сквозь стиснутые зубы, понизив голос, так как мы оба забились в угол библиотеки.
— Что я делаю? — Я притворялся невинным, потому что, серьезно, мое любимое занятие ее раздражало.
Она готовилась к нашему предстоящему экзамену по математике, пока я смотрел… порно. Ладно, хорошо. Не совсем порно. Но Tumblr был отвратителен, и у меня вошло в привычку показывать Лиле все видео, на которые я натыкался. Мисс Гарсия не находила это забавным, но мне это было смешно, поэтому она рычала и шипела. Как я уже сказал, котенок.
Я не знал, был ли у меня полу-стояк из-за видео, которые я смотрел, или из-за того, что Лила сидела напротив меня. Наверное, и то, и другое.
— Ты понимаешь, что ты самый разочаровывающий человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни? — наконец отрезала она. Я прикусил язык, чтобы не рассмеяться.
Тем не менее, я бы отдал ей должное за то, что она продержалась три недели в качестве моего друга.
Я думал, что она сломается, но нет, Лила была жестокой, чем я очень восхищался в ней.
Она подключила наушники и вернулась к своему учебнику. Ее блокнот был заполнен уравнениями, поскольку она снова и снова отвечала на практические вопросы. За последние несколько недель я узнал кое-что о Лиле:
Она была перфекционисткой.
Она хотела поступить в Гарвард и все еще ждала письма с подтверждением. С каждым днем она становилась все более тревожной, хотя изо всех сил старалась это скрыть.
Поскольку я получил футбольную стипендию, меня уже досрочно приняли в Гарвард.
Она очень любила своих бабушек и дедушек.
Она чертовски конкурентоспособна.
Через две минуты Лила сдалась. Она вытащила наушники и уставилась на меня. Я попытался стереть ухмылку с лица, но, черт возьми, это было тяжело, когда она была такой… милой.
— Я знаю, что ты поступаешь в Гарвард с футбольной стипендией, но разве твои оценки не должны быть такими же высокими, иначе ты можешь лишиться стипендии?
Я вышел из Tumblr, когда она разглагольствовала. Учебник и тетрадь лежали передо мной нетронутыми.
— Ага.
— Тогда почему ты не относишься к своим занятиям серьезно?
Ах, так она занималась моим делом. Я воздержался от того, чтобы закатить глаза, и вместо этого пожал плечами.
— Мне все равно.
— Значит, ты не против не играть в футбол после школы и потерять стипендию?
Это заставило меня остановиться.
Мне было наплевать на школу или Гарвард… но футбол был моим гребаным криптонитом. Подобно тому, как Лила была моим любимым наркотиком, сладким и чертовски вызывающим привыкание.
Я был MК — Мэддокс Коултер, безрассудный квотербек Беркшира и Казанова.
Но было что-то в Лиле, что удерживало меня… на земле. Это было не то чтобы плохо, но и не хорошо. Мне не нравилось, как она могла залезть мне под кожу, и мне не нравилось, как она могла так легко читать меня. Это заставило меня почувствовать себя… слабым, как в тот раз в шкафу. Она видела все, что я не хотел, чтобы кто-либо видел. И даже сейчас она видела меня насквозь.
— Это не имеет значения. Я в любом случае поступлю в Гарвард.
— Потому что твои родители купят тебе дорогу в Гарвард. Попался.
У меня голова закружилась от тона ее голоса. Она казалась… разочарованной. Во мне.
Мои родители входили в совет директоров Гарварда. Не имело значения, если мои оценки не были хорошими, я не собирался терять стипендию. Они бы позаботились об этом. В конце концов, это было все, что они когда-либо делали для меня. Оплатить мой путь через Беркшир, бросить мне чек, подарить шикарную машину на день рождения, хотя на самом деле они никогда не присутствовали в этот день… для них все это было материалистично. Гарвард ничем не отличался. Может быть, оплата моего поступления в Гарвард напомнит им, что у них действительно есть сын.
— Ты поступаешь в Гарвард благодаря своим родителям. — Она сделала паузу, бросив на меня взгляд, изучая меня. — Как насчет того, чтобы хоть раз в жизни не зависеть от денег и репутации своих родителей. Почему бы тебе не сделать это для себя? Самостоятельно. Через твою собственную тяжелую работу и неудачи… и успех благодаря твоим собственным заслугам.
Ее глаза впились в мои, глядя… вглядываясь в мою душу.
Моя челюсть сжалась, а мышцы на щеках дернулись.
— Спасибо за ободряющую речь, Гарсия. Мне нужно медленно хлопать в ладоши?
— Все еще непримиримый мудак, — прошептала она. Лила на секунду задумалась, прежде чем наклониться ближе, ее лицо было всего в дюйме от моего. — Попробуй…
Сбитый с толку, я рассмеялся.
— Что?
Лила не смеялась. На самом деле, я никогда не видел ее более серьезной. Выражение ее лица заставило меня капитулировать, и мой смех превратился в приступ кашля, пока она терпеливо ждала.