Он усадил меня и встал передо мной на колени, выглядя как темный, злой воин. Он был… зол?
— Кто это сделал? — спросил он твердым и напряженным голосом.
— Твоя девушка, — парировала я. Я вырвала свою руку из его хватки и скрестила руки на груди. — Она не слишком рада нашему статусу дружбы.
Его глаза превратились в щелочки, и он пристально посмотрел на меня.
— Бетани, — прошипел Мэддокс себе под нос. — Она пожалеет об этом.
Я посмеялась над этим.
— Мне не нужен защитник. Я могу позаботиться о себе.
Его губы дернулись. Несмотря на то, что выражение его лица было жестким и серьезным, в его голубых глазах снова появилось веселье.
— Нет, ты права. Ты — дракон.
Ха. Очень смешно.
Я закатила глаза и осмотрелась вокруг нас. Большинство студентов уже разъехались по домам, и я, вероятно, была двумя или тремя из тех немногих, кто садился на автобус, поскольку у каждого была машина или водитель, чтобы забрать их. Я предположила, что это плюсы богатства.
— Что ты здесь делаешь?
Мэддокс провел пальцами по волосам, все еще коротким после последней стрижки. Я не могла решить, нравятся ли мне длинные волосы больше, но я скучала по его волосам пуделя.
— Тренер должен был поговорить со мной. Я уже собирался уходить, когда увидел, как ты выходишь из здания, и заметил разрыв на твоей юбке. Хорошие трусики, кстати. Это напоминает мне твои вишневые губы.
Мысленный фейспалм: 3…2…1.
Мэддокс поднял руку, его большой палец провел по моим воспаленным губам.
— Ты собираешься рассказать мне, что случилось?
Я застенчиво ухмыльнулась.
— Я могу рассказать тебе о той части, где я сломала ей нос и душила ее.
— Молодец, — похвалил он вслух. — Я почти боялся, что ты скажешь, что не сопротивлялась.
Он выхватил из сумки мою бутылку с водой, и я смотрела, как он мочит носовой платок. Вопреки своей природе я молчала и наблюдала за ним. Его брови сосредоточенно нахмурились, губы сжались в прямую линию, а глаза потемнели, когда он изучал мои синяки.
Мэддокс прижал мокрый носовой платок к моим губам, осторожно потирая засохшую кровь. Я вздрогнула, но остановилась ради него. Затем он провел им по моей щеке, которая была почти в огне. Кольцо Бетани, должно быть, зацепило меня за кожу. Я вздохнула, когда поняла, что завтра это будет противный желтый или фиолетовый оттенок.
— Мне не нравится, что ты пострадала из-за меня, — наконец признался он. Мэддокс коснулся моей щеки, его большой палец навис над моей раной. Его прикосновение было нежным и успокаивающим.
— Чувствуешь себя виноватым, Пудель?
Его глаза встретились с моими, сверкая.
— Это не смешно.
— Что не смешного, Пудель?
— Лила, — предупредил он.
— Да, Пудель.
— Ты ранена!
Я прижала палец к щеке и поморщилась, затем кивнула ему в подтверждение.
— Ага, я это чувствую.
Он кипятился, молча. Его челюсти сжались, и я могла поклясться, что слышала, как скрежетали его зубы. Наконец-то я освободила беднягу от его страданий.
— Я не виню тебя. Бетани была стервой. Я разобралась с этим, и теперь все кончено. Маленькие царапины не причинят мне вреда, потому что они не оставляют постоянных шрамов.
Мэддокс встал и предложил мне руку. Я схватила ее, и он поднял меня на ноги.
— Отлично. Позволь мне отвезти тебя домой.
Мир остановился от его слов, и мои колени ослабли.
Я вдруг забыла, как дышать, когда мои глаза заслезились. Пот струился по моему лбу и между грудей. Я подавилась слюной, так как от мучительного ощущения в желудке меня хотелось вырвать.
Длинный неровный шрам между грудями пульсировал призрачной болью, напоминая. Это больше не было больно, но мое тело и мой разум помнили боль.
— Нет, — выдавила я.
Мэддокс схватил меня за локоть.
— Черт возьми, Лила. Просто позволь мне…
— Нет!
Он не понимал; он ни хрена не понимал.
Я попятилась назад, прочь от него, отчаянно пытаясь считать в обратном порядке.
Десять… девять… восемь…
— Лила.
Его голос звучал так далеко, словно я погрузилась под воду, а он кричал на меня с неба.
Семь… шесть… пять… четыре… три… два… один.
Я открыла глаза и сделала судорожный глубокий вдох. Мэддокс смотрел на меня с непроницаемым выражением лица, и это злило меня, потому что я не знала, о чем он думает.
Было ли это жалостью? Или он осуждал меня? Он вообще заметил, что у меня только что случился приступ паники?
— Я поеду на автобусе… спасибо за… предложение, — сказала я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Он задержался на мгновение, но, наконец, медленно кивнул мне. Мэддокс молча снял блейзер с тела. Я не ожидала этого, но он подошел ко мне ближе, его тело прижалось к моему. Он был на целую голову выше, поэтому возвышался надо мной. Он обвил меня руками за талию, и я замерла, потрясенно приоткрыв губы. Когда я посмотрела вниз, я увидела, как он завязывает узел рукавами своего блейзера вокруг моих бедер. Он тяжело лег на заднюю часть моей задницы и ноги.
Он… прикрывал мою разорванную юбку.
— Я понял тебя, — выдохнул он мне в ухо, прежде чем отстраниться.
Я открыла рот, чтобы сказать спасибо, но не нашла слов. Мэддокс посмотрел через мое плечо и слегка улыбнулся.
— Автобус уже здесь.
Я кивнула, продолжая глупо молчать. Скажи что-нибудь, черт возьми. Что-либо.
Его руки были засунуты в карманы, пока он смотрел, как я забираюсь в автобус. Я устроилась сзади, как всегда. Мэддокс все еще наблюдал за мной.
Я прижала ладонь к окну, и он ухмыльнулся, по-мальчишески и сексуально.
— Спасибо, — пробормотала я, когда автобус уехал.
***
На следующее утро, когда я вышла из дома, Мэддокс и его машина уже ждали меня. Он опустил окно и позвал меня.
— Что ты делаешь? — Я спросила. — Преследуешь меня, Коултер?
Он протянул мне коричневый бумажный пакет.
— И тебе доброе утро, Сладкая Щечка. Сегодня ты выглядишь лучше. Я вижу, синяков нет.
Мои синяки, которые мне удалось скрыть от бабушки и дедушки, были покрыты косметикой. Я пожала плечами и взяла то, что предлагал мне Мэддокс.
— Макияж сделал свое дело.
Я заглянула внутрь пакета. Мята. Шоколад. Кекс. Боже мой!
— Ты…
— Не за что, — сказал он.
Я рассмеялась.
— Серьезно, что ты делаешь?
— Я думал, ты сказала, что мы друзья.
Я подозрительно посмотрела на него.
— Да.
— Итак, я принес тебе завтрак. Вы с Райли часто обедаете вместе, верно?
Я не могла решить, мило это или глупо, ни то, ни другое не подходило Мэддоксу Коултеру. Я еще раз проверила его внедорожник.
— Я не сяду к тебе в машину, если ты пытаешься подкупить меня моим любимым маффинном. Насколько я знаю, ты мог быть похитителем или убийцей с топором.
Мэддокс подмигнул.
— Признайся, из меня бы получился сексуальный убийца с топором.
Я закатила глаза в сотый раз и откусила свой мятно-шоколадный кекс.
— Мой автобус уже здесь, — пробормотала я с набитым ртом. Я наклонилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и ухмыльнулась ему в ответ. — Ты можешь следовать за мной в школу. Как ты вчера следил за мной до дома. Тебе нужно улучшить свои навыки преследования, Коултер.
Выражение его лица было комичным. Попался, пудель.
Я подмигнула и ушла.
До Беркшира мы ехали отдельно, хотя это не совсем так. Кекс, который он дал мне, составил мне компанию. Я старалась поглощать его медленно, но мятный шоколад был моей единственной слабостью.
Мэддокс ждал меня у ворот, когда я вышла из автобуса. Он закинул сумку на одно плечо и схватил меня за руку. Удивленная, я посмотрела на наши переплетенные пальцы, когда он втащил меня в здание. Ч-что?
— Что ты делаешь? — осторожно спросила я.
— Держу твою руку.
Его рука была теплой и сильной. Я не была уверена, как к этому относиться, но не отстранялся.
— Зачем?
Его глаза ненадолго встретились с моими, прежде чем он снова стал смотреть на всех остальных сверху вниз.