Мы плыли в небе, полном крупных, ярких звезд. Казалось, протяни руку — и тут же их коснешься. И все это богатство ночь щедро дарила лишь нам двоим. Я оглянулась и улыбнулась: Йонто тоже зачарованно смотрел на звезды, которые отражались в его глазах. Заметив мой взгляд, он улыбнулся в ответ, встал на ноги и помог подняться мне. Я посмотрела вниз, но вместо земли увидела посеребренную луной туманную пелену. И точно очутилась в иной реальности, где не было ни времени, ни границ — лишь бескрайнее, вышитое волшебными искрами небо. Чентоль размеренно махал крыльями, но казалось, что мы застыли, что останемся здесь навсегда… Как бы я хотела превратить этот миг в вечность!
Я раскинула руки и подняла голову, впитывая его, стараясь навеки сохранить в памяти.
Ветер. Звезды. Свобода.
И Йонто, обхвативший мою талию, когда я слишком увлеклась и едва не отправилась в самостоятельный полет. Наверное, ночь меня опьянила… Я положила поверх его руки свою, еще и откинулась на него. Конечно же для того, чтобы не упасть, потому что от хмельных звезд и ветра вновь кружилась голова, а ноги так и норовили подкоситься.
Опасное это дело, летать на чентоле. Даже оказавшись на земле, спрятавшись под уютным одеялом, все еще думаешь о ночном волшебстве. И сердце сходит с ума, а всякие странные мысли гонят прочь сон…
И не только мысли.
— Ты по-прежнему считаешь, что в этом мире нет того, ради чего стоило бы остаться? — очень тихо спросил Йонто из-за неплотно прикрытой двери. Если бы я заснула, то и не услышала бы ничего, но я не спала.
И тем не менее промолчала. Потому что все еще боялась ответить на этот вопрос. Даже самой себе.
ГЛАВА 16
Йонто не впервые летал на чентоле, но, кажется, никогда до этой ночи не испытывал столь сильного восторга. Он словно бы видел мир глазами Аны, и мир этот неожиданно открывался с другой стороны, которой раньше попросту не существовало. И мысли в голове поселились странные. Они и раньше мелькали, но удавалось не обращать на них внимания, теперь же… Не получалось. Да и не хотелось.
Разве это преступление — предположить, что Шаная не сумеет вернуть Ану? Тогда ей нужен будет дом. Теплый и уютный, как она сама. Такой, каким стала затерянная в лесу избушка. Ане она нравилась. И ярмарка. И чентоль. И если Ана вдруг не сможет уйти… или же сама захочет остаться…
— Эй, приятель, ты в порядке? Спишь на ходу! — пробасил рыжий бородач, помахав ручищей перед глазами, заставляя вынырнуть из бурного потока мыслей.
Йонто вздрогнул, будто и в самом деле очнувшись ото сна. В лавке, сплошь заставленной книгами, было тесно, причем большую ее часть занимал великан. Улицу заливало жаркое полуденное солнце, однако здесь царили прохлада и приятный полумрак — Ахт всегда заботился о своих редких книгах, из которых жадно черпал не менее редкие знания, и на особые артефакты не скупился. Как и на диковинные обложки, которые любовно мастерил из шкур разных тварей и других материалов, на первый взгляд не слишком-то для этого подходящих.
— Я в порядке, — отмахнулся Йонто и кивнул на лежавший на прилавке рисунок, сделанный Аной. — Так что, видел подобное?
— Разумеется, — разгладив бумагу широкой ладонью, ответил бородач. — Штука древняя, о таких уже и не помнят. Зря, как по мне, может, и пользы от них нет, но так и вреда ведь тоже…
— Ахт!
— Ладно, не нервничай, — хмыкнул он. — Это алтарь для пробуждения силы. Сейчас не верят, что слабым магам можно помочь, многие обряды и традиции утеряны, но когда-то такое, — мощный палец легонько постучал по рисунку, отчего крепкий прилавок заходил ходуном, — применяли пусть и не повсеместно, но довольно-таки часто.
— И что, помогало? — внезапно осипшим голосом спросил Йонто.
— Кто ж знает, — пожал плечами Ахт. — Сдается, не особо, ежели в конце концов и вовсе о том позабыли. А тебе зачем?
— Надо, — уклончиво отозвался Йонто и, сунув рисунок в карман безрукавки, шагнул было к выходу.
— Вот и ты кому-то понадобился, — задумчиво протянул бородач, заставив его обернуться. — Шастал с утреца тут один тип, о тебе все выведывал. Где живешь да с кем… Я-то ни словечком не обмолвился, но за других не поручусь. Другим все равно. Да и чуйки на людей нет, такой, как у меня. Моей чуйке даже аштар позавидовал бы, — хохотнул Ахт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кто? — насторожился Йонто. Царапнуло чем-то это слово. Неприятно, точно осколком стекла по коже.
— Молодежь, — снисходительно фыркнул хозяин лавки. — Ничего не помните, ничего не знаете, а ведь и пятисот лет еще не минуло. Были раньше такие маги — аштары. А может, и не маги, может, и вовсе отдельный народ… Ни огнем швыряться, ни молниями не умели, в бою толку от них никакого, зато… Вот тем же целителям, чтобы дело свое знать крепко, сколько сил да времени приложить надобно? А? Аштарам же то свыше даровано. Прикрыл глаза, прислушался к себе да побросал в зелье нужные травки. Или же глянул на человека — и насквозь увидел, со всеми намерениями. Прям как я.
— Были… раньше? — медленно переспросил Йонто.
— Давно уж нет, — грустно вздохнул Ахт. — А жаль. Ребята шагам сильно разгуляться не давали. Говорят даже, могли на свой вкус шэт-шанов выбирать… Оттого, видать, и сгинули. Вряд ли тэтам то по нраву было… Эй, приятель, ты куда?! Эх, молодежь, ни знаний, ни воспитания!..
Бородач ворчал ему вослед что-то еще, но Йонто уже не слушал. Он бежал по узким, как назло переполненным людьми улочкам, и сердце бешено стучало в груди.
Дурак. Как есть дурак!
Расслабился. Позволил себе мечтать.
О том, что на Ану могут выйти через него, даже не подумал. Следопыты видели его, да, но отыскать мужчину с такой внешностью в Прайго — все равно что найти иголку в огромном стогу сена. Но отыскали же. Как?
Догадка засела в сердце тупой занозой. Не хотелось признавать, что она правдива, но если это так…
Не важно. Главное, увести отсюда Ану. Есть пара мест, где его никто не знает. Если податься туда…
Мысли прыгали, путались, обрывались… Торопливые, скользкие. Беспомощные.
Уйти. В другое шэтхо. Или за море. Да, за море — хорошая идея. Найти корабль… Это несложно. И если воспользоваться теневыми тропами, до побережья можно добраться быстро. Только вот слишком много сил требуют тропы… А силы понадобятся, потому как кто в здравом уме целиком и полностью доверится незнакомым людям? Нет, лучше идти как обычно. Дольше, конечно, но…
Йонто нырнул в пустой переулок, закрыл глаза и шагнул на теневую трону. Слишком резко, и на полянку перед домом не вышел, а выпал. Вскочил на ноги, прислушался… Тихо, безмятежно. Обычный теплый день. Но в душе не переставая дрожала до предела натянутая струна. Что-то было не так. В шелесте ветра ли, в птичьих ли трелях…
Прежде чем зайти, он постарался успокоиться. Не стоит заражать ее своим страхом, который к тому же может и не сбыться. Но рассказать, почему они должны уйти, нужно. Он и так слишком много утаивает.
Ана сидела на полу, в простом серебристо-сером платье, с собранными на затылке волосами, домашняя, уютная, до странного своя, и перебирала травы, задумчиво касаясь сухих стебельков тонкими пальцами, то и дело прикрывая глаза, словно прислушиваясь к себе.
Нет, не словно. Действительно прислушивалась. Девушка, никогда раньше не имевшая дело с травами, но удивительным образом знающая, что с чем сочетается и как это использовать. Доверяющая ему больше, чем он сам себе доверяет, вопреки здравому смыслу.
Дар-благословение. Дар-проклятие.
Почему, ну почему он раньше не догадался?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Йонто?
Ана подняла на него взгляд, улыбнулась. И от этой улыбки кольнуло сердце.
— Не хочу тебя пугать, но… Шэт-шан ищет тебя, — выпалил он.
Не самое лучшее начало. Но иного он просто не придумал.
Йонто вел себя странно. Стоял, прислонившись к двери, бледный, взлохмаченный больше обычного, с совершенно диким взглядом. И предположение выдал не менее дикое.