— Мы оба взрослые люди, — говорю я сквозь зубы, гнев начинает брать надо мной верх, но я отступаю назад, прислоняясь спиной к стене. — В следующий раз, когда захочешь перепихнуться, я предпочел бы иметь под рукой чертову смазку и презервативы, а не ходить с ссадинами, вот почему принял некоторые меры предосторожности.
Киран врезается в меня всем телом, прижимая к стене:
— И во что же, по-твоему, все это выльется? В какую-нибудь хрень типа Горбатой Горы? У меня для тебя новость, Ленни. Мне не нравятся члены. Так что сделай нам обоим одолжение и выкинь эти мысли из своей башки, пока я не ударил по ней кочергой.
Его слова вырываются рычанием, но я не отступаю. Ни в коем случае. Не в этот раз.
Рейн — лжец. И мы оба об этом знаем.
Честно говоря, я понятия не имею, в чем его проблема, но такое чувство, что на самом деле это не из-за меня. Я просто принимаю на себя весь удар.
Тем не менее, на данный момент, Киран заходит слишком далеко. Быть бисексуалом — еще не конец света. Не в наше время.
Но по какой-то причине этот факт пугает его до чертиков.
— Давай называть вещи своими именами, Грейди. Я бисексуал, и ты тоже. Может, наконец, возьмёшь себя в руки и просто признаешь это? Потому что гетеросексуал не сует свой член в задницу другого мужчины и не трахает его рот так, словно завтра наступит конец света. — Мой взгляд пробегает по лицу Кирана, впитывая его ярость. — И вдобавок ко всему, открою тебе один маленький секрет. Хотя сейчас я, возможно, и приперт к чертовой стене, но вся власть в моих руках.
Из-за нашего противостояния я снова тверд как камень, а по жару и шоку, вспыхивающих в глазах Рейна, становится ясно, что он тоже это чувствует. Воспользовавшись его мгновенным ошеломлением, я хватаю парня за куртку, разворачиваю его и прижимаю к стене.
Киран прерывисто дышит, когда я встречаюсь с ним взглядом. В его глазах бушует битва эмоций. Я вжимаюсь пахом о бедро Рейна и испытываю восторг, когда чувствую, что он отвечает мне тем же.
— На самом деле все очень просто. Я привлекаю тебя, и неважно, что ты этого не желаешь. Можешь ненавидеть себя, быть не в состоянии справиться с этим знанием, но не заблуждайся на наш счет, детка. Ты не сможешь долго бороться со своим желанием, потому что я не позволю.
Рейн извивается под моим пристальным взглядом, и я ухмыляюсь, полностью осознавая, что на моих щеках красуются ямочки. Когда Киран смотрит на них, а затем переводит взгляд на мои губы, я знаю, что теперь будет по-моему. Положив одну руку на стену рядом с его головой, я просовываю другую между нами и обхватываю его эрекцию, скрытую под джинсами.
Она большая, длинная, идеальная.
Словно была создана только для меня.
Я глажу Кирана сквозь грубый материал, наслаждаясь формой даже под слоями одежды. Я бы солгал, если бы сказал, что не умираю от желания расстегнуть молнию и взять его в рот. Если бы сейчас был вечер, я бы поступил именно так.
Похоже, эксгибиционизм это моё.
Я так возбужден, что мне больно, поэтому потираюсь пахом о бедро Рейна, чтобы облегчить нарастающее желание. Мой рот встречается с его подбородком, и я начинаю прокладывать дорожку из поцелуев к уху, а затем вниз по горлу.
А затем кое-что происходит.
Меня изумляет не шипение, которое доносится сквозь стиснутые зубы Кирана, и не стон, вырывающийся у него из груди. Он двигает бедрами в такт скольжению моей ладони, а значит, моя теория была верна с самого начала.
Рейн нуждается во мне так же отчаянно, как и я в нем.
Усмехаясь Кирану в шею, я издаю тихий смешок, прежде чем приблизить свой рот к его уху, продолжая поглаживания рукой.
— Я полон решимости снова прикоснуться к тебе губами. К твоей груди. Твоим бедрам. Твоему члену. Я так сильно тебя хочу, что схожу с ума, — заявляю я, покусывая мочку Рейна. — Не могу дождаться, когда ты окажешься в моей власти. — Мой язык скользит по раковине его уха. — Я не шутил, когда сказал, что поставлю тебя на колени. И когда это случится, мой член будет у тебя в горле. А ты знаешь, что так и будет. Рано или поздно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Киран издает стон, когда мои пальцы впиваются в ткань — настолько сильно я сжимаю его длину.
Черт.
Этот звук забирается мне под кожу, направляясь прямо на юг. Я ужасно близок к тому, чтобы кончить штаны, как подросток.
— А когда трахну и прольюсь в тебя, наступит твой конец. Ты никогда не захочешь никого другого. Клянусь…
Отстраняясь, я обнаруживаю, что Рейн стоит с закрытыми глазами, прислонив голову к стене. Выражение на его лице — чистое блаженство, которое говорит о том, что парень близок к оргазму.
Как я и хотел.
— Просто знай, что я не стану ничего делать, пока ты не будешь меня умолять. — Наклоняясь, я убираю руки с его паха и обхватываю его лицо своими ладонями. Киран протестующе стонет, его глаза распахиваются, чтобы встретиться со мной взглядом. Я прижимаюсь к нему еще сильнее — наши члены скользят друг о друга, вызывая восхитительное трение. — Потому что, детка, в отличие от тебя, я не беру людей силой.
Наши губы так близко, что я испытываю искушение поцеловать Кирана. Но знаю, что, если поцелую его, есть огромный шанс, что мудак уедет без меня. А это совсем не тот риск, на который я готов пойти.
Отстраняться от Рейна, всё равно что оторвать себе руку, но это всё, что ему достанется.
Пока он не поймет, что наше поле для битвы не такое ровное, как ему бы хотелось. Рейн не превосходит меня силой и не может унизить, а потом сбежать.
Больше нет.
Пришло время напомнить ему об этом.
Отстраняясь, я впиваюсь в Кирана взглядом. Его глаза фокусируются на мне, превращаясь в озера застывшего янтаря.
Он даже не оглядывается, когда проносится мимо, запрыгивая на квадроцикл и поворачивая ключ в зажигании. Я почти ожидаю, что он уедет, поэтому меня удивляет фраза, которая слетает с его губ:
— Садись, поехали домой.
Глава девятнадцатая
Киран
День девятый
Я снова отсиживаюсь в своей комнате.
Да, да. Очень по-взрослому.
Но я не могу сейчас находиться рядом с Ривером, не желая сорвать с него одежду и трахнуть сзади.
Ну, или в рот.
Опять.
Подойдет любой вариант, и это хреново.
Меня не привлекают парни, не говоря уже о том, чтобы засунуть свой член в любого из них.
Но Ривер, похоже, является исключением.
Вот почему я заперся в своей комнате, рисуя или читая, чтобы скоротать время. Только так у меня получается снять напряжение. Я начинаю понимать, почему Рапунцель презирала быть запертой в башне.
По крайней мере, компанию ей составляла ящерица, а не сексуальный квотербек, от которого приходилось прятаться. Хотя у меня такое чувство, что девчонка без слов бы согласилась на обмен.
А что, это идея…
Теперь всё, что нужно сделать, это найти возможность закинуть Ривера в башню и стащить маленькую ящерицу, не попавшись…
Боже…
Я точно схожу с ума, раз придумываю способы похитить мультяшного хамелеона.
Нужно выбираться отсюда. Прямо сейчас.
Приложение на телефоне показывает, что на улице четыре градуса тепла, а воздух благоухает.
Дабезразницыблядь.
Я с радостью позволю своим яйцам превратиться в кубики льда, чем останусь запертым в этой комнате еще хоть на минуту.
Запихивая акварель, кисти и блокнот в рюкзак, я готовлюсь к побегу. Хотя бы ненадолго.
Выходя из спальни, я тихо закрываю за собой дверь и молюсь, чтобы Ривер находился в своей комнате, а не в гостиной. Когда прохожу мимо его двери, то улавливаю отчетливые звуки песни «Crazy», From Ashes To New.
Я ухмыляюсь, потому что для Ривера это точно песня недели, учитывая, сколько раз я слышал ее за последние дни.
По крайней мере, не я один чувствую себя безумцем.
Одевая зимнюю куртку и обуваясь, я бросаю в рюкзак противоскользящие шипы, в добавление к одеялу и бутылке воды. В моих планах отправиться к озеру, которое, по словам тренера, находится недалеко.