Я толкаю Ривера в грудь и, должно быть, застаю его врасплох, потому что он отшатывается, спотыкаясь об о дрова, упавшие позади. Я толкаю его еще раз, и Леннокс приземляется задницей в кучу снега.
В моих венах бушуют вожделение и ярость, пока я смотрю на него сверху вниз. Тот факт, что наши перепалки вызывают у меня стояк, только злит еще больше.
Просто какой-то порочный круг, и, судя по улыбке на лице Ривера, он наслаждается этим фактом.
— Я устал от тебя, Ривер. Хватит! — с яростным криком я рассекаю рукой воздух. К черту тишину и вежливость! Плевать, если кто-то услышит наш спор. Мое сердце колотится в груди, как будто может взорваться вместе с моей ментальной стойкостью. Я понижаю голос, позволяя ему истекать ядом: — Перестань меня дразнить. Перестань морочить мне голову, как будто это твоя любимая игра. Мы здесь уже девять дней, и нам осталось еще по меньшей мере двадцать пять. Ты нарочно сводишь меня с ума. Сделай нам обоим одолжение, не испытывай мое терпение. Или, клянусь Богом, я нагну тебя прямо здесь и трахну до полного подчинения.
Я не утруждаю себя ожиданием ответа, просто разворачиваюсь и направляюсь к дому. Но не успеваю сделать и трех шагов, как в спину врезается какая-то сила. Я налетаю на стену сарая и хватаюсь за нее, чтобы сохранить равновесие, но Ривер уже дергает меня за плечо, пока моя спина не упирается в грубую деревянную обшивку. Прежде чем успеваю пошевелиться, Леннокс сжимает рукой мое горло, а другой упирается в навес, стоя ко мне в плотную.
Я чувствую, как его твердый член прижимается к моему бедру.
По грешной ухмылке на губах Ривера я с горестью осознаю, что он тоже чувствует мою эрекцию.
— Сегодня я не подчиняюсь, — яростно рычит он.
— Рив… — начинаю я, но мой протест обрывается, когда Ривер прижимается своими губами к моим.
Его рот горячий и настойчивый.
Ривер изливает в поцелуе еле сдерживаемую ярость. Его прикосновения грубые и изменчивые.
И такие восхитительные.
От Ривера пахнет мятой, соперничеством, запретным желанием и чем-то притягательно мужским. Щелчок его языка по моим губам вынуждает меня ахнуть, и Ривер использует мой шок, чтобы проскользнуть языком внутрь и переплестись с моим в жестокой битве за доминирование.
Мои руки взлетают к его груди. Я сжимаю ткань толстовки Ривера, когда паника захлестывает меня изнутри.
Черт, это мой первый поцелуй за четыре года, и он с самым раздражающим ублюдком на свете.
Не уверен, что для меня является большей проблемой — то, что я не выношу Ривера, или то, что он — это он.
Все, что я могу сделать, это попытаться оттолкнуть Леннокса от себя.
Потому что не хочу нашего поцелуя.
Но по какой-то непростительной причине мои руки делают прямо противоположное и цепляются за Ривера изо всех сил. Даже если из-за него мне кажется, будто я тону.
От ощущения его губ и рельефа тела, я становлюсь невероятно твердым, и когда Ривер стонет в мой рот, чуть ли не теряю себя.
Леннокс обхватывает руками мое лицо и наклоняет мою голову для лучшего доступа. Для большего контроля.
Меня не удивляет, что его поцелуй такой же вызывающий, как и его обычное поведение, когда он дразнит или насмехается надо мной. Загоняет меня в угол, ради собственного удовлетворения или чего-то еще. А эта его уверенность… Настойчивая потребность получить то, чего хочет, как будто Ривер знает, что я запросто это ему отдам.
И я отдаю.
В ту секунду, когда Ривер начинает двигать бедрами, отчего его эрекция, а затем и моя собственная, трутся о нашу одежду, мне удается на короткое мгновение оторвать свои губы от его рта.
Что лишь подстегивает парня к большему. Ривер прижимается губами к моему горлу, а рукой скользит между нами. До меня доносится звук расстегиваемой молнии его джинсов, пока мою кожу — от подбородка до ключицы — покрывают влажные поцелуи.
— Ривер. Нет, — задыхаюсь я. От похоти в моем голосе слова звучат не громче хриплого шепота.
Но, либо Леннокс меня не слышит, либо ему плевать, потому что он не останавливается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему ты сопротивляешься, детка? — шепчет Ривер, и его горячее дыхание обжигает мою шею. — Почему отказываешь себе, ведь знаешь, что я могу доставить тебе удовольствие? — Это не насмешка, а вполне оправданный вопрос. Но, хоть убей, у меня нет ответа.
Ривер быстро расстегивает пуговицу моих собственных джинсов, прежде чем рукой скользнуть в боксеры, чтобы коснуться моей ноющей эрекции. У меня вырывается шипение, когда его пальцы обвивают мою длину, но оно быстро затихает под очередным страстным поцелуем. Ривер начинает медленно трахать меня рукой, пока другой стаскивает мои джинсы.
— Ривер, перестань.
Слова, как и мое возражение, слабы.
Я бессилен.
И мы оба об этом знаем.
Тем не менее, Ривер меня отпускает, и в знак протеста я издаю стон. Или, может, благодарности? В конце концов, он ведь сделал то, о чем я просил.
Или не сделал, потому что Леннокс тут же опускается на колени прямо в чертов снег и вбирает меня в свой теплый, бархатистый рот, как и тогда, в раздевалке. Моя головка несколько раз бьётся о его горло.
Я должен отдать должное парню. Даже если никогда не признаюсь в этом вслух, его рот — лучшее, что случалось со мной в жизни.
Ривер сосет как чемпион.
— Пожалуйста, — умоляю я.
Он должен остановиться. Мы не можем пойти по пути саморазрушения.
Нам. Нужно. Остановиться.
Потому что я не гей.
Ко мне тут же возвращается воспоминание о его словах в отеле после выездного матча в Портленде: «Рот есть рот, и неважно чей он — парня или девушки».
Чтоб. Меня.
Ривер с хлопком выпускает мой член, и я вздрагиваю, ощущая, как меня обволакивает ледяной воздух. Однако это длится недолго, потому что огонь между нами продолжает разгораться.
Ривер вытаскивает член из джинсов, приковывая к себе мой восхищенный взгляд. Я старался не обращать внимания на Ривера в душе, так что это мое первое знакомство.
Его длина… более чем идеальна и готова соперничать с моими собственными девятью дюймами, имея едва заметный изгиб сверху и шелковистую головку. В центре уже блестит капелька естественной влаги, и я нахожусь в ужасе от инстинктивного желания ее слизать.
Потому что я не гей.
Ривер поднимается с колен, ловит мой пристальный взгляд и улыбается. Я чувствую, как кончики моих ушей становятся малиновыми, когда он облизывает губы и наклоняется, чтобы произнести шепотом:
— Всё в порядке, Рейн. Можешь смотреть сколько влезет. Я уже знаю, что ты тоже меня хочешь.
Я собираюсь все отрицать, но у меня нет и шанса, потому что Ривер плюет в ладонь, прежде чем снова прижаться ко мне, а своей большой рукой обхватывает наши члены. Затем он снова целует меня, покусывая мою нижнюю губу, пока дрочит нам обоим.
Черт. Этого только не хватало.
Я в состоянии логически обосновать его минет и даже наш трах в душе. Все это уже происходило у меня с девушками.
Но два члена, которые трутся друг о друга?
Все, у кого есть глаза, придут к выводу, что так делают только геи.
А я. Не. Гей.
И. Не. Хочу. Им. Быть.
Но… Все же это происходит.
— Ривер, — восклицаю я ему в губы.
Моя решимость начинает трескаться, когда меня разрывает противоречие между разумом и желанием. Ни разу за двадцать один год я не испытывал такого наслаждения и муки одновременно.
Это катастрофа.
Потому что, Господи, я никогда не делал ничего подобного. И если это не страшно само по себе, давайте добавим тот факт, что мне никогда еще не было так хорошо.
— Рейн, — стонет Ривер, повторяя прозвище, которое… больше меня не раздражает. Не сейчас, не в этот момент.
Покрытые слюной Ривера, наши члены скользят в его ладони. Леннокс крутит рукой, собирая естественную смазку с обеих наших головок и распределяя ее по всей длине. Мои бедра не могут не дергаться от его толчков, а наша смазка только помогает членам скользить.