Читать интересную книгу Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира - Розалин Майлз

«как это работает». Новые гуманисты, полные радости от открытия самих себя, проводили много счастливых часов в размышлениях над знаменитым вопросом: «Что за прекрасное создание человек?!» Однако энтузиазм угасал, стоило им увидеть женщину, приближающуюся к ним с тем же орудием в руках.

В общественной жизни женщинам по-прежнему не находилось места, так что они нашли очевидный выход в частной работе – а для пола, постоянно слышащего обвинения в глупости, логично было обратиться к образованию как средству исцеления. Но эта логика была понятна самим женщинам; едва ли она могла убедить мужской ум. Напротив, масса искренних усилий употреблялась на утверждение и поддержание девственного невежества женщин, имевшего еще и тот благотворный эффект, что оно подтверждало изначальный тезис: «От книг у женщин плавятся мозги, которых и так немного»[221].

Китайцы вместе с изобретением письма изобрели сословие мандаринов, распоряжающихся грамотностью и следящих, чтобы это мощное орудие не попало в недозволенные руки. Западные общества первых веков II тысячелетия, в виде слабого исторического отзвука этого процесса, разработали собственные техники, гарантирующие, что «новая ученость» не проникнет в крупнейший из низших классов – класс женщин. В результате и Реформация не так уж много реформировала для женщин, и Возрождение не возродило тех, кто появился на свет в «неправильных» телах. Новейший символ веры гуманизма переворачивал учение о творении: там, где прежде Бог создавал мужчину по образу своему, теперь мужчина спешил сотворить бога из самого себя. Это неизбежно требовало и некоторого переосмысления роли женщины: она должна была стать подходящей сотрудницей для такой работы. Ее задача была – не удовлетворять собственные интеллектуальные стремления, а учиться, чтобы быть идеальной спутницей и подругой. В результате желаемые «успехи» образованной женщины не предполагали каких-либо личных достижений и звучали очень скромно – так, чтобы уложиться в прокрустово ложе высшего и важнейшего предназначения женщины, брака. Чего же в результате стоило женщинам образование?

Стойкое убеждение, что у женщин нет ни места, ни функции, ни будущего за рамками брака, ответственно за силу сопротивления женскому образованию даже после «славного рассвета» Возрождения. Для образования не было места в той роли, к которой призывали женщину Бог и природа. Обучение женщин не могло принести экономическую выгоду – им ведь не светило зарабатывать на жизнь интеллектуальным трудом; напротив, оно грозило прямым экономическим ущербом, поскольку образованная женщина могла легко выкупить себя с брачного рынка. Даже если ей удавалось найти себе мужа, брак ее с самого начала был отравлен: Агриппа д’Обинье был не единственным отцом XVI века, который горячо симпатизировал желанию своих дочерей учиться вместе с братьями, однако опасался «дурных последствий» этого: «презрения к домашнему хозяйству… и к мужу, если он окажется глупее ее» и, как следствие, «семейных раздоров»[222].

Риск образования состоял в том, что оно смещало женщин с их «законного места» – и самые жестокие реакции на образованных женщин были явно направлены на то, чтобы загнать их обратно в эту черную дыру. Итальянская ученая Ногарола, еще в восемнадцать лет за острый ум и знание классиков прозванная «Божественной Изоттой», наслаждалась своими трудами всего два года, прежде чем людская жестокость напомнила ей о принадлежности к угнетенному полу: в 1438 году она и ее сестра Джиневра, также известная ученая, были ложно обвинены в распутстве и кровосмесительстве. Сломленная, Ногарола оставила свои занятия, бежала из Вероны и остаток жизни прожила в затворничестве в доме своей матери, посвятив себя изучению одних лишь священных текстов. Другие женщины, как Мира Баи, индийская поэтесса XVI века, терпели преследования за то, что нарушали законы и обычаи, выходя в публичную сферу; некоторых силой принуждали вернуться в частную жизнь, как Нинон де Ланкло (Франция, XVII век), заключенную в монастырь за то, что в ее изучении философии Эпикура проявился «недостаток уважения к религии». Английская монахиня Мэри Уорд, попытавшаяся создать учебное заведение для женщин (один из первых прототипов женского колледжа), претерпела от рук Католической Церкви еще более жестокое наказание: ее заточили в крохотную келью без окон вместе с разлагающимся телом недавно умершей сестры, и в результате сама она едва осталась жива.

До заточения Мэри много путешествовала, стремясь исполнить свое намерение; и это тоже было проблемой в эпоху, когда женщина без сопровождающего вызывала такое же непонимание, как слуга без хозяина. Если женщины пытались вынести плоды своей учености на публику, становясь преподавательницами или проповедницами, это рассматривалось как прямое нарушение запретов Писания – и наказание бывало очень жестоким:

Кембридж, декабрь 1653 года. Уильяму Пикерингу, в дальнейшем «мэру», подана жалоба на двух женщин, произносящих проповеди… Он спросил об их именах и именах их мужей. Они отвечали: у них нет мужа, кроме Иисуса Христа, и это он послал их. На это мэр, весьма рассерженный, назвал их шлюхами и отдал приказ констеблю бить их кнутом на Маркет-Кросс, пока не потечет кровь… Палач… обнажил их до пояса, привязал за руки к столбу для порки и исполнил приказ мэра… так что спины у обеих были рассечены в лоскуты[223].

Разумеется, все это были индивидуальные случаи. Но накопительный эффект отрицания за женщинами права учиться, исследовать, делиться своими знаниями, даже просто думать был очень серьезным. Закат женских монастырей совпал по времени с ростом общеобразовательных школ и университетов, в которых женщинам не находилось места и которые с самого начала ревниво охраняли свою монополию на знания: вспомним известный случай в 1322 году, когда целительница по имени Жакоба Фелисье была привлечена к суду Медицинским факультетом Парижского университета за «нелегальную практику». Шесть человек засвидетельствовали, что она сумела вылечить больных там, где медики, окончившие университет, потерпели неудачу – и это стало причиной ее осуждения.

Таким образом, при входе человечества в Новое время возможности образования для женщин в этом дивном новом мире были удушены в колыбели. С закатом женских монастырей не осталось мест, где прилежные девочки и девушки могли спокойно штудировать книги, не осталось сообщества старших образованных женщин-преподавательниц, не осталось путей бегства от мужчин, детей, подгузников и домашнего рабства. Не для женщин распахивались новые горизонты. По иронии судьбы, освободив женщин от некоторых самых темных страхов, порожденных мужским невежеством, выход из «Темных веков» одновременно укрепил другие. Пусть никто больше не верил в блуждающую вульву, никто не боялся, что «ненасытная дыра» отрастит зубы, накинется на него и откусит член; но в глазах широкой публики женщина оставалась одним из монстров средневекового цирка уродцев – «человеком без головы», демонстрируемым на ярмарке к восторгу зевак. «Женщины не делаются хуже от того, что получают образование», – тщетно убеждала Кристина Пизанская. До всеобщего согласия с этой мыслью было еще очень далеко; множеству женщин оставалось лишь сидеть дома, варить обед, стирать пеленки – и ждать.

Когда мы читаем о ведьме, которую связанной бросают в воду, или о женщине, одержимой демонами, или о мудрой старухе, продающей целебные травы, или даже о каком-нибудь замечательном человеке, у которого была мать – думаю, всякий раз мы встречаемся с утраченной поэтессой, с неизвестной романисткой, с Джейн Остин, немой и умершей в безвестности, или с Эмили Бронте, что бродит безумной по большим дорогам, мучимая своим даром. Я бы предположила даже, что авторы всех стихов, у которых «автор неизвестен» – женщины.

Виктория Вульф

III. Владычество и господство

«Стань моей женой! – сказал Орел Курице.– Я люблю парить в небесах,Но хочу, чтобы моя супругаВечно отдыхала в гнезде!»«Я не умею летать, – отвечала Курица, –И не хочу даже пробовать.Но как радостно мне будет смотреть,как кружит высоко в небе мой супруг!»Они поженились –   и воскликнули: «Вот она, любовь!»И Курица осталась в гнезде –   а Орел, одинокий,взлетел в небеса.Шарлотта Перкинс Гилман. Счастье в браке

7. Женская работа

Что интересного в реальной истории? На каждой странице – то споры пап и королей, то война, то чума; мужчины все заняты какими-то глупостями, а женщин почти нет.

Джейн Остин. Нортенгерское Аббатство

Женщины работали постоянно, непрерывно, всегда и везде, во всех обществах, в любой части света, с начала существования человечества.

Хитер Гордон Кремонези

Одна африканка, когда ее спросили, почему тяжести всегда носит она, а ее муж ходит без поклажи, ответила: «Что, если нам встретится лев, а у мужа руки будут заняты?» Мы спросили, как часто им на дороге встречаются львы? Как часто она носит поклажу? И что будет делать, если встретится со львом одна, без мужа – и с поклажей в руках?

Дневник английского миссионера

В 1431 году во Франции была сожжена Жанна д’Арк, обвиненная только в том, что носила мужскую одежду. В следующем десятилетии китайцы были окончательно изгнаны с территории, впоследствии ставшей Вьетнамом, а африканские архитекторы и каменщики начали работу над великой