ответить, просто киваю. Рози кормит меня, и после нескольких ложек я чувствую себя немного лучше.
– Ты видела журналистов снаружи? – спрашиваю я.
– Да, пришлось попотеть, чтобы пробиться внутрь. Судя по всему, та женщина с новорожденным была в этой больнице. – Рози кладет пальто на спинку стула и бросает сегодняшний выпуск «Чичестер Ивнинг Геральд» на тумбочку у моей кровати.
– Джессика Робертс. – Я делаю над собой усилие, но все равно боюсь произносить это имя вслух.
– Да, это она, – говорит Рози, нахмурившись. – Откуда вы ее знаете?
– Видела новости. Я узнала ее отца, Харви Робертса.
Я медленно протягиваю руку и указываю на его фотографию на первой странице газеты.
– Неужели? – Рози наклоняется ко мне. – Вы уверены?
Я киваю.
– Это было давно, но я помню, как его зовут, и лицо почти не изменилось. Мой отец снимал «Сивью» у Теда Робертса. Мы проводили там лето.
– «Сивью»? – спрашивает Рози. – Где это? – Она поднимает газету и внимательно изучает фотографию Джессики Робертс.
Я объясняю, не отрывая от Рози взгляда:
– Это нить между мной и моей девочкой. – А потом я рассказываю ей все.
Глава пятнадцатая
Ребекка
Пятница, 14 ноября 2014 года
Ребекка стояла в своей гостиной, смотря на заплаканное лицо старшей дочери, и чувствовала себя совершенно беспомощной.
– Джесси, знаю, у нас с самого начала все немного не задалось. Меня это гложет каждый день, и я хочу тебе честно обо всем рассказать, правда. Но не все так однозначно, вся эта история крайне запутанная. Тебе просто нужно набраться терпения. Прошу тебя. – Она протянула Джесси носовой платок.
– Мне не стоило сюда приходить.
– Нет, стоило, и я очень рада, что ты здесь, – начала Ребекка, сев рядом с ней и взяв ее за руку. – Но нам нужно многое наверстать. Я так давно все хотела тебе объяснить, просто никогда не могла до тебя достучаться.
– В каком это смысле? – резко ответила Джесси, вырывая руку.
Ребекка с тревогой посмотрела на нее.
– Я хочу сказать, что все эти годы я очень старалась наладить с тобой отношения, но, думаю, Лиз опасалась… – Ребекка помедлила, понимая, что любая критика в адрес мачехи Джесси только оттолкнет ее дочь. – Думаю, она считала, что тебя нужно оберегать. И ее можно было понять.
– По крайней мере, она была рядом, – тихо сказала Джесси.
Ребекка вздохнула и попыталась расслабиться. Ее плечи были так напряжены, что уже начинали болеть.
– Конечно же. Я счастлива, что она так хорошо о тебе заботилась.
– Ты говоришь это неискренне. Она тебе никогда не нравилась, уж не знаю, можно ли было вообще это не заметить. – Джесси смотрела на нее точь-в-точь как тогда, когда Ребекка выбиралась к ней, еще подростку, в Уиттеринг-Бэй на выходные, или когда сама Джесси приезжала к ней, Джону и единоутробной сестре, но, надувшись, проводила почти все время в своей комнате.
– Послушай меня, Джесси. Ты можешь поливать меня грязью, если тебе от этого легче, пускай, но мне не кажется, что это поможет нам добраться до правды.
– Правды? – усмехнулась Джесси. – Да у тебя аллергия на правду. Ты просто хочешь спрятаться от всего мира и сделать вид, словно меня с папой не существует.
– Это не так. Я люблю тебя, Джесси. Мы с Айрис все время говорим о тебе, о том, как мы хотели бы, чтобы ты была полноценной частью нашей жизни, но мне так сложно понять, как я могла бы восстановить наши отношения.
Ребекка спотыкалась на каждом слове, боясь, что ее дочь может в любой момент уйти.
– Ну, могла хотя бы попытаться, – тихо произнесла Джесси.
– Я пыталась, Джесси. Клянусь.
– Серьезно? Сделать пару звонков и отправить открытку на день рождения – это теперь называется «пытаться»? – язвительно заметила Джесси.
Ребекка тяжело вздохнула, не зная, куда деваться от отчаяния.
– Джесси, я каждый день боролась за то, чтобы мне дали остаться с тобой. Я плакала каждую ночь, тоскуя по тебе, на протяжении многих лет. Что, по-твоему, я должна была сделать?
– Не знаю. Ты могла бы жить у нашего дома и спать в машине. Писать мне каждый день о том, как сильно ты меня любишь. Найти хоть какой-то способ показать мне, что тебе не плевать. – Джесси всплеснула руками.
– Послушай, мне не кажется, что такой разговор нам поможет, – решительно проговорила Ребекка.
– А мне помогает. Мы всю нашу жизнь притворялись, когда оказывались вместе. Приятно побыть честной хоть раз. – Джесси с вызовом посмотрела на мать.
– Но мне было так сложно найти возможность поговорить с тобой, ведь Лиз ни на минуту тебя не оставляла.
– Что ж, теперь ее нет, – с горечью ответила Джесси, закусив внутреннюю сторону щеки.
– Я и представить себе не могу, как тебе тяжело. Она была тебе матерью с тех пор, как ты была еще малышкой. Я очень старалась построить с ней отношения, клянусь, я делала все, что могла. Но у нее очень суровый характер, а твой отец нанял ее в няньки, даже не посоветовавшись со мной. Ситуация была непростой, – мягко произнесла Ребекка.
– Что? – откликнулась Джесси с удивлением. – Папа ее нанял? Не ты?
Ребекка покачала головой.
– Он увидел ее объявление в окне почты. Лиз искала работу. Я понимаю, он просто хотел помочь, но мне к тому моменту уже становилось лучше. Да, я все еще была истощена и принимала сильные антидепрессанты, но я справлялась. Мы с тобой начали сближаться, я чувствовала себя сильнее, и уже появлялось ощущение, что мы проживем с тобой так всю жизнь…
Ребекка наклонилась поближе к Джесси, воодушевленная тем, что ее дочь, казалось, была готова выслушать ее версию событий – хоть раз.
– Я будила тебя в шесть, кормила тебя, и затем мы вместе ехали в больницу – ты примерно с четырех месяцев весь день проводила в яслях. Но день этот был очень долгим, и твой отец очень беспокоился о нас обеих. Помню, как-то у меня не задалась неделя. Один из врачей подал на меня жалобу из-за того, что я каждый день уходила пораньше, чтобы забрать тебя, и не могла работать сверхурочно. После того дня вернулась моя тревожность. Однажды твой отец провел с Лиз собеседование, а я тогда была на работе. Мы с тобой вернулись домой, и он сказал, что у него есть план. Лиз должна была поселиться у нас дома и начать заботиться о тебе, чтобы на неделе я могла целиком посвятить себя работе. А в выходные мы бы проводили время вместе всей семьей.
– Значит, тебя никогда не было рядом, – нахмурилась Джесси. – А