длинный черный плащ, который подчеркивал его высокий рост и стройную фигуру, а на раскрасневшихся щеках виднелись капельки дождя. Она робко улыбнулась, стараясь не показывать, насколько сильно была рада тому, что он все-таки пришел.
– Привет, Айрис, – сказал Марк и смущенно поцеловал ее в щеку. Сняв свой вымокший насквозь плащ, он повесил его на спинку стула, и капельки воды застучали об пол.
– Привет, Марк. Спасибо большое, что пришел, – улыбнулась она, чувствуя, как запорхали бабочки у нее в животе.
– Да не за что, – ответил он. – Боюсь, у меня только двадцать минут, сегодня много работы, а у нас опять не хватает людей.
– Конечно. Могу я заказать тебе что-нибудь, может, чаю? – спросила Айрис, удивляясь про себя тому, насколько ей было приятно его видеть.
– Сейчас возьму. Ты тоже будешь? – уточнил он, но она покачала головой в ответ.
Марк подошел к стойке и заказал чай. Когда он обернулся и улыбнулся ей, Айрис заметила, что краснеет, и ей стало неловко.
– Чертовски холодно сегодня, – произнес Марк, вернувшись, и повалился на стул. – Не могу перестать думать о той девушке, как она сейчас бродит где-то под дождем. В больнице среди заведующих все серьезно всполошились. Никогда не видел, чтобы у входа стояло столько журналистов. То, что ей удалось уйти незамеченной, не делает больнице Святого Дунстана чести. Всех причастных вызвали для опроса, выясняют, кто во всем виноват.
Айрис чувствовала, как от Марка по-прежнему дышало холодом. Кончик его носа был слегка красным, и он держал чашку обеими руками, пытаясь согреться.
– Я не понимаю, как ей вообще удалось уйти из больницы незамеченной? Должны же быть хоть какие-то меры безопасности! – возмутилась Айрис.
– Ясное дело, и мы их соблюдаем, но ты и представить себе не можешь, каково акушеркам в переполненном послеродовом отделении. – ответил Марк, качая головой. – Все это чертовски изматывает. Честно говоря, когда людей не хватает, это невероятно опасно – а в большинстве случаев дело обстоит именно так, учитывая все недавние сокращения. На телевидении снова и снова говорят о несчастной женщине, сбежавшей с ребенком из больницы… Очевидно, они ждут не дождутся, чтобы она спрыгнула с моста или бросилась под поезд.
– Послушай, Марк, я должна тебе кое-что сказать, – произнесла Айрис с едва заметной дрожью в голосе. – Не хотела говорить тебе об этом по телефону, но Джесси моя единоутробная сестра.
Марк изумленно посмотрел на нее.
– Черт, теперь я чувствую себя последним козлом… Мне очень жаль, Айрис, – сказал Марк и дотронулся до ее ладони.
Айрис почувствовала, как к глазам подступили слезы.
– Прости, Марк, зря я тебя в это втянула. Просто я так переживаю за Джесси да еще сама себе вырыла могилу, не сказав начальнику, что мы с Джесси родственницы. Я и знать не знала, что все это вырастет в такую историю… Просто хотела попробовать узнать побольше, ради моей матери.
Женщина, кормившая ребенка, пока Айрис ждала Марка, теперь подошла к их столику, пытаясь выбраться наружу со своей коляской. Айрис встала с места, пропуская их, и вдруг почувствовала, как у нее кружится голова от жары и волнения. Воздух в кафе был таким спертым, что ей было совершенно нечем дышать. Ей было безумно приятно увидеть лицо друга, но его сочувствие и поддержка застали ее врасплох. Она скучала по Марку больше, чем отдавала себе в этом отчет, но еще она знала его достаточно хорошо, чтобы заметить, что его сегодняшнее поведение отличалось от того, как он обычно себя вел.
– Разве полиция не рассказывает вам больше, чем нам? – спросил у нее Марк, нахмурившись.
– Я так не думаю – если судить по их словам, она просто сквозь землю провалилась. Им поступили сотни звонков, но, полагаю, потребуется время, чтобы действительно найти хоть какую-то зацепку, – добавила Айрис. – И им еще нужно просмотреть десятки часов записей с камер наблюдения. На пресс-конференции сказали, что в последний раз ее видели идущей в направлении железнодорожного вокзала в Чичестере, но ни на одной из платформ ее не было, и с тех пор ее никто не видел. Она не использовала свои банковские карты, и, если только она и ее дочь еще живы, их точно кто-то должен был приютить. Другого объяснения нет, они не смогли бы выжить в такую погоду.
– И тебе еще нужно отчитываться на работе? Разве это не слишком? – заметил Марк, делая глоток чая.
– Я никому не сказала, что она моя сестра. Я сама захотела приехать сюда и попытаться найти ее… но я не уверена, что это была хорошая идея. – Айрис отхлебнула горячий чай и добавила в него сахар. Она не ела весь день, но от одного только вида обедающих в кафе людей ее начинало мутить. – Сегодня утром мне позвонила мать, сказала, что Джесси пропала, и попросила меня что-нибудь о ней разузнать. Это долгая история, но она не очень ладит с Харви, отцом Джесси.
– Это тот мужчина, который читал обращение на пресс-конференции? А я все думал, где была ее мать. Стало быть, доктор Ребекка Уотерхаус приходится матерью еще и Джесси?
– Да, и Харви попросил ее не приходить на пресс-конференцию, так что сейчас она дома с офицером по связям, рвет на себе волосы. Отношения у нее с Джесси никогда не ладились. Наша семья всегда была немного неидеальной.
– Все семьи «немного неидеальные», Айрис.
Она поняла, что Марк имеет в виду свой собственный тяжелый развод. Его бывшая жена делала все возможное, чтобы ограничить общение бывшего мужа с их двенадцатилетним сыном.
– Ребекка только прошла аккредитацию, когда у нее родилась Джесси, так что, думаю, ей было нелегко, – сказала Айрис.
– Что ж, она же одной из первых женщин в стране стала педиатром, верно? Едва ли можно стать таким первопроходцем, ничем при этом не жертвуя.
– Ну, мой папа всегда ее поддерживал, они были отличной командой.
– А какие у тебя отношения с Джесси?
Айрис пожала плечами.
– Не знаю. Все сложно.
– Твоя сестра раньше сталкивалась с депрессией? – спросил он.
– Не знаю, но не удивлюсь, если так. Я мало об этом знаю, но, когда она родилась, у моей матери была очень тяжелая форма послеродового психоза.
Марк кивнул.
– Что ж, склонность к психозу может передаваться по наследству. А учитывая то, что Джесси решила уйти из больницы, думаю, у нее скорее психоз, нежели депрессия. Конечно же, я не специалист в этой области, но, скорее всего, она была убеждена в том, что ее ребенку угрожает опасность. Кроме того, она должна была дождаться нужного момента, когда акушерки были бы заняты другими пациентками, а двери были бы открыты… Уверен, это