нажала кнопку «стоп» на своем диктофоне и опустила взгляд на свои записи.
Прошло почти десять лет с тех пор, как она видела его в последний раз, но очевидно было, что сейчас Харви переживал сильнейшее потрясение. Несмотря на то что обращение было довольно коротким, ему пришлось дважды останавливаться, чтобы взять себя в руки: в первый раз это случилось, когда он говорил о том, как его дочь стала для малышки Элизабет чудесной матерью, а во второй – после того, как он обратился к ней и сказал, что ей нечего бояться, если она позволит хоть кому-то – кому угодно – узнать о том, где она находится. Айрис постаралась держаться в глубине комнаты, не желая быть замеченной Харви, но ей не стоило беспокоиться. Казалось, он находился в совершенно другом мире, и, несмотря на то как он относился к ее матери на протяжении многих лет, сейчас Айрис по-настоящему сочувствовала ему.
Он все еще был красивым мужчиной, высоким и стройным, с широкими плечами, но его серебристые волосы поредели, лицо потускнело, и вокруг синих глаз пролегли глубокие морщины.
Она не была уверена, хотели ли полицейские намеренно придать ему такой вид, но Харви, безусловно, выглядел потрепанным: рубашка не отглажена, на лице щетина, щеки впали. Лиз умерла уже два года назад, и Харви Робертс производил впечатление человека, отчаянно тоскующего по жене – а теперь еще и по дочери и внучке.
Молодой фотограф с козлиной бородкой и широкой ухмылкой спросил Айрис:
– Значит, Адам – отец ребенка? Где же он был все это время?
– Кажется, он фотограф-путешественник, думаю, он уехал по работе, – неловко улыбнулась она, добавив, что это были только сплетни, которые она подслушала в туалете.
Молодой человек кивнул, но ничего не ответил. Айрис ненавидела светское общение, в основном из-за своей неспособности вести непринужденные разговоры. Она стояла в тишине и молча наблюдала за недавно нанятыми журналистами, с завистью отмечая то, как они оживленно беседуют, смешат всех и при этом получают крупицы полезной информации.
Это была та сторона работы, которую она ненавидела, предпочитая вместо этого прятаться за столом в роли корреспондента по вопросам здравоохранения, упорно проводя исследования, посещая медицинские конференции и встречаясь с малоизвестными людьми. Однако все это требовало времени и самоотдачи, а ни того ни другого в последнее время у нее не было. Поэтому она в течение почти целого года не могла найти ни одной сильной, значимой истории. И именно это нежелание уступить, обратиться к новому способу ведения дел, под которым подразумевались «журналистские» пересказы пресс-релизов или подстерегание очередного несчастного свидетеля у дверей его дома, заставляло Майлза терять терпение.
Он звонил ей, наверное, уже больше двадцати раз, требуя новостей. Послушав разговоры толпы, собравшейся на холоде у входа в больницу, Айрис узнала, что ни один из медицинских или других сотрудников и ни одна из пациенток, выписанных из больницы Святого Дунстана в тот день, так ничего и не сообщили прессе. Кроме того, все поиски Джесси и ее девочки пока не принесли никаких результатов.
Тем временем интерес общественности к этой истории набирал обороты: радиостанции обсуждали этот сюжет все утро, а социальные сети пестрели выпущенными полицией изображениями с камер видеонаблюдения, на которых Джесси выходила из больницы в лютый мороз с завернутой в одно только одеяло малышкой Элизабет. На пресс-конференцию съехались журналисты со всего юга Англии. К тому времени, когда в эфир вышли обеденные новости, Айрис не сомневалась, что имя Джесси скоро будет известно всей стране.
Казалось, все вокруг ждали, хотя никто и не осмеливался сказать об этом вслух, что в какой-то момент появится сообщение о двух телах, найденных при ужасных обстоятельствах.
Все внимание редакции словно бы было сосредоточено на поиске не Джесси, а козла отпущения, виновного в том, что Джесси сбежала из больницы и теперь блуждала где-то с новорожденным ребенком.
Тем временем Майлз полагался на Айрис – и на ее контакт: Марка Хэтэуэя, врача-реаниматолога, работающего в больнице Святого Дунстана.
Проблема заключалась в том, что она не разговаривала с Марком уже несколько месяцев, с того самого момента, когда они вместе улизнули с ежегодного собрания представителей Британской медицинской ассоциации и отправились вместе поужинать, затем изрядно выпили, и Марк поцеловал ее. Несмотря на то что муж бросил ее ради женщины вдвое моложе себя, а Айрис определенно нравился этот высокий светловолосый голубоглазый доктор, которого она знала с университетских времен, в тот вечер она сбежала от Марка и прорыдала всю дорогу домой в вагоне поезда, полном скандирующих что-то болельщиков «Челси».
И похоже, Марк по понятным причинам был сбит с толку, поскольку к тому моменту они провели вместе уже несколько месяцев, в открытую флиртуя друг с другом и обмениваясь непристойными шуточками по электронной почте, но все это после той злополучной встречи сошло на нет, как бы сильно Айрис ни старалась вернуться назад.
Она скучала по нему. Они были друзьями с того дня, когда, еще на медицинском факультете, они проводили свое первое вскрытие: он заметил, как она позеленела, когда у гниющего трупа вытаскивали почку, и протянул ей свою фляжку, из которой, отпросившись в туалет, она с благодарностью отпила глоток.
После этого они сблизились и часто сталкивались друг с другом в студенческом баре и библиотеке. Все было хорошо, пока в один роковой день Марк не познакомил ее с одним студентом, новеньким, которого до этого исключили из Университетского колледжа Лондона. Вылетев оттуда, он решил попытать счастья и перевестись вместо этого в Бристоль, не зная, что этим он перевернет мир Айрис с ног на голову. Звали того студента Джеймс Хеннеси.
Конференц-зал быстро пустел. Большинство съемочных групп уже уехали, и отснятые ими материалы должны были отправиться в редакции, чтобы в течение часа выйти в эфир в обеденном выпуске новостей. После этого, по ожиданиям полиции, диспетчерская должна была наполниться непрерывным звоном аппаратов.
Айрис достала телефон и увидела, что на ее мобильном четыре пропущенных вызова: два от Майлза из отдела новостей, один от ее адвоката и один от Марка. Когда пресса начала собираться, Айрис поспешила найти тихое место и вышла в коридор, пройдя по пути мимо диспетчерской. Там в несколько рядов сидели операторы колл-центров, слушая инструктаж старшего инспектора Белла. Обращение Харви должно было прозвучать уже очень скоро, и все сотрудники готовились к шквалу звонков о возможных наблюдениях и наводках.
Она села на ступеньки у входа в участок и стала просматривать остальные уведомления, пока не добралась до последнего аудиосообщения от Марка. Сердце Айрис забилось сильнее, когда она услышала его голос, пусть он и звучал