Читать интересную книгу "Борьба Канады за суверенитет в Арктике: история и современность - Дмитрий Анатольевич Володин"

пришёл к выводу, что «различные действия, осуществлённые канадским правительством, кажутся достаточными, чтобы выполнить требования международного права в отношении непрерывности, характера и степени эффективной оккупации в приполярных районах»[297]. По его мнению, Канада могла также ссылаться и на ряд второстепенных правооснований – право географической близости (geographical dependency), право давности, а также с оговорками на право первооткрывателя. Однако наиболее спорным правооснованием оказывался именно секторальный принцип. Хопкинс предупреждал, что «до настоящего времени в литературе по международному праву данная идея серьёзно не рассматривалась»[298].

Опираясь на меморандум Хопкинса и данные Министерства горнодобывающей промышленности и природных ресурсов, внешний эксперт, декан Школы права Дальхаузского университета В. Макдональд подготовил в январе 1950 года итоговое исследование о суверенитете Канады в Арктике. Он подтвердил вывод Хопкинса, что оккупация является наиболее важным и легче всего доказуемым для Канады правооснованием для предъявления прав на все острова Арктического архипелага. Как указывал Макдональд, действия Канады по управлению территориями в пределах своего сектора «настолько многочисленны, так разнообразны, так обширны, что представляется, что они отвечали бы требованиям закона в самых строгих его формах. Тем более они соответствуют эффективной оккупации, с точки зрения закона применительно к арктическим районам»[299]. В отношении секторального принципа Макдональд занял скептическую позицию, рассматривая его как более слабый источник права, чём эффективная оккупация. Важнейшее значение, однако, имело, замечание В. Макдональда, что с помощью эффективной оккупации можно обосновать права на те же самые земли в Арктике, на которые претендует Канада по секторальному принципу. Он прямо говорил, что «политические соображения должны привести к сохранению права Канады на основе одной лишь эффективной оккупации как главной и наиболее приемлемой (правовой) основы, по сравнению с которой другие доктрины имеют лишь вспомогательное значение»[300].

Несмотря на то что вывод В. Макдональда должен был снизить интерес в Канаде к секторальной концепции, мгновенного отказа от неё не произошло. Более того, заявления и действия канадского правительства в то время (конец 1940-х – начало 1950-х годов) могли восприниматься как поддержка этой концепции на официальном уровне. Так, в октябре 1949 года Кинлисайд в своей статье в «Канадском географическом журнале» отнёс к арктическим и субарктическим районам Канады «территорию Юкон, Северо-Западные территории, включая арктические острова и их воды, северную половину Квебека и Лабрадора и ту часть покрытого льдом полярного моря, которая находится в пределах канадского сектора»[301]. В 1951 году Министерство горнодобывающей промышленности и технических изысканий (Department of Mines and Technical Surveys) выпустило массовым тиражом карту Канады с границами арктического сектора. Как одобрение секторального принципа можно было трактовать и заявление премьер-министра Л. Сен-Лорана в декабре 1953 года по поводу создания Министерства по делам Севера и природных ресурсов. Представляя законопроект об образовании нового ведомства, он среди прочего заявил, что «Канада не должна оставить никаких сомнений о своей активной оккупации и осуществлении суверенитета на этих северных землях до (Северного) полюса»[302].

6.2. Переоценка секторальной концепции на политическом уровне

Ситуация для Канады изменилась, когда Советский Союз решил провести научные исследования в Арктике на дрейфующих ледовых станциях. В 1954 году были созданы советские станции «Северный полюс-3» и «Северный полюс-4». Дрейф этих станций к границам канадского арктического сектора не только снова привлёк внимание канадских властей к секторальной концепции, но и заставил их совершенно по-другому взглянуть на проблему суверенитета на Крайнем Севере и воспринимать её не только как вопрос о суше, но уже в большей степени как проблему обеспечения суверенитета над морским пространством.

В августе 1954 года канадский МИД подготовил специальное исследование, в котором дал критическую оценку как самой секторальной концепции, так и возможности её использования в отношении дрейфующих льдов. Как и в работе Макдональда, речь фактически шла о необходимости списания этой концепции как средства обоснования суверенитета страны в Арктике. Было сказано, что «хотя секторальный принцип представлял значительную ценность для Канады в качестве первоначальной основы для претензий на контроль за всеми землями к северу от материковой части Канады до (Северного) полюса, необходимость в опоре на эту доктрину неуклонно уменьшалась, по мере того как эффективная оккупация Канадой этих северных территорий становилась всё более прочной. В настоящее время считается, что право Канады на все или почти все её арктические территории может быть доказано на основе эффективной оккупации, как в отношении намерения (владеть), так и в отношении реальной демонстрации суверенитета над этими районами»[303]. В исследовании указывалось, что с точки зрения международного права любые льды считаются открытым морем и, следовательно, непригодны для установления суверенитета, а «секторальная концепция изначально была разработана как метод выделения территорий» (as a method of allocating territories)[304].

Осенью 1954 года с документом МИД были ознакомлены представители других канадских ведомств, а тезис, что линии сектора являются «лишь выделительными линиями» (lines of allocation), была повторена в том же году и в публикации Министерства горнодобывающей промышленности и технических изысканий[305]. Тем временем военным было поручено усилить наблюдение за советской станцией «Северный полюс-3», приближавшейся к границам канадского арктического сектора.

В январе 1955 года на основе документа МИДа секретариат ККРС разослал членам комитета записку для дальнейшего обсуждения этой темы. А уже 2 февраля, ещё до заседания ККРС, выступая в Оттаве в клубе «Северный полярный круг», канадский министр по делам Севера и природных ресурсов Ж. Лесаж отмежевался от секторальной концепции. По его словам, суверенитет Канады в Арктике ограничивался арктическими островами и трёхмильной зоной вокруг них[306]. Соответственно, самая северная точка Канады находилась не на Северном полюсе, а в трёх милях к северу от острова Элсмир. Судя по всему, выступление Лесажа можно рассматривать как первый публичный отказ канадского правительства от использования секторальной концепции. Таким образом, если считать заявление канадского министра внутренних дел Ч. Стюарта в июне 1925 года в парламенте начальной точкой, а выступление Лесажа – конечной, то признание секторальной концепции в Канаде на официальном уровне не просуществовало и тридцати лет[307].

На изменение канадской позиции обратили внимание и в США. Третий секретарь американского посольства в Оттаве Дж. Тарттер в своей телеграмме в Госдепартамент 10 марта 1955 года прямо связывал пересмотр Канадой границ своего суверенитета в Арктике с тем фактом, что советская станция «Северный полюс-3» заплыла в канадский арктический сектор[308]. Таким образом, слепое отстаивание секторального принципа грозило Канаде потенциальным конфликтом с Советским Союзом. Итак, представляя страну более лёгкой весовой категории по сравнению с СССР, Канада в случае такого спора не