Читать интересную книгу Огненные рейсы - Евгений Иванович Цымбал

с военным лоцманом. Многое зависело и от умелых действий членов экипажа.

Фронт вплотную подошел к Севастополю. Противник пытался сжать полукольцо, образовавшееся вокруг города. Безумолку гремела артиллерийская канонада, по нескольку раз в день обрушивались на осажденных бомбовые удары. В городе горели промышленные и военные объекты, жилые дома, но черноморская твердыня не сдавалась.

Ставка фюрера нервничала — в район Севастополя ежедневно приходили шифровки, одна грознее другой. Немецко-фашистское командование не считалось с потерями, бросало свои дивизии на город, однако его отважные защитники стойко отбивали все атаки.

Советское командование морем направляло отчаянно сражавшемуся гарнизону пополнения. Имея на борту необходимые для боев грузы и маршевые роты, в Севастопольский порт одно за другим пришли транспортные суда «Армения», «Чехов», «Абхазия», «Белосток», «Украина» и «Львов». Они уже несли вымпелы Черноморского флота — были военизированы. За ними сквозь артиллерийский огонь и атаки вражеской авиации прорвались в Северную бухту сухогрузы «Курск» и «Березина» с боеприпасами и оружием.

Нефтеналивные суда «И. Сталин», «Советская нефть», «Вайян-Кутюрье» и «М. Громов», наряду с горючим, доставляли севастопольцам танки, автомашины, продовольствие и даже маршевые пополнения.

В предпоследний день октября экипаж теплохода «И. Сталин» готовился в обратный рейс. В воздухе неумолчно ревели самолеты — шли жаркие воздушные схватки, в городе рвались бомбы и снаряды. Танкер принял на борт 2500 краснофлотцев-курсантов и более 100 тонн боевых торпед — в условиях войны приходилось идти и на такой риск. Наконец, погрузка закончена, и с наступлением сумерек «И. Сталин» медленно двинулся к бонному заграждению. На траверзе Константиновского равелина он взял на буксир недостроенный эсминец и по узкому фарватеру вышел в открытое море.

Едва занялся рассвет, как на танкер в районе Феодосии напали три вражеских самолета-торпедоносца. К счастью, прошли уже времена, когда на гитлеровцев работал фактор внезапности. Комендоры под началом штурмана К. Л. Лукьянова и моториста Д. Р. Олейникова были начеку. Они метким огнем принудили торпедоносцев сойти с боевого курса. Сброшенные торпеды упали вдали от танкера.[94]

Но трудности перехода на этом не закончились. Вражеская авиация атаковала беспрерывно, и танкер, отбиваясь, убавляя или повышая скорость, уходил от бомб, и круто менял курс, уклоняясь от торпедных ударов. Во время резких маневров несколько раз обрывался буксир. Бросить недостроенный, не имеющий собственного хода эсминец? Этого моряки не могли сделать. Рискуя жизнью, они снова и снова подавали буксир. Вот он лопнул опять, к тому же в очень опасном месте: штормовая волна понесла корабль прямо на минное поле. И снова победила находчивость и железная воля советских людей. Старший штурман Демьян Ковшов быстро сориентировался и дал команду:

— Шлюпку на воду! Добровольцы за мной!

Под непрерывным обстрелом с воздуха коммунист с горсткой смельчаков подошел к эсминцу и закрепил конец буксира.

— Ну, братцы, жить вам теперь по сто лет, — говорили товарищи, подымая шлюпку на борт теплохода.

И не раз еще в этом рейсе перед экипажем танкера возникали сложные задачи. Отбив десятки вражеских атак, судно в намеченный срок пришло в Новороссийск.

Командующий 11-й немецкой армией, наступавшей на Севастополь, генерал-полковник фон Манштейн обратился с просьбой к фюреру усилить авиационные удары по советским морским коммуникациям и портам Кавказа с целью обескровить Севастополь. Берлин, как не было туго вермахту на других участках восточного фронта, дал приказ срочно перебросить на южное направление еще 520 бомбардировщиков и 180 истребителей.[95]

Манштейн, надеясь на скорое падение главной базы Черноморского флота, 5 ноября подписал обращение к своим солдатам: «Под Севастополем идут последние бои. Город осажден и не сегодня-завтра капитулирует».[96]

Но севастопольцы стояли насмерть.

Когда 7 ноября 1941 года советские войска с парада на Красной площади в Москве отправлялись прямо на передовые позиции, штаб Черноморского флота получил приказ Ставки Верховного Главнокомандования о создании Севастопольского оборонительного района. Командующим района назначался вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. Его заместителями: по сухопутной обороне — И. Е. Петров, по береговой обороне — генерал-майор П. А. Моргунов, по военно-воздушным силам — генерал майор Н. А. Остряков. Членом Военного Совета был назначен дивизионный комиссар Н. М. Кулаков, начальником Севастопольского гарнизона — контр-адмирал Г. В. Жуков.

В приказе говорилось, что главной задачей Черноморского флота является «активная оборона Севастополя и Керченского полуострова» и подчеркивалось: «Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами».[97]

Штаб оборонительного района организовывал отпор врагу. Моряки Черноморско-Азовского пароходства мужественно выполняли свой долг, помогая осажденным. Экипажи судов «Фабрициус», «Анатолий Серов», «Макаров», «Курск», «Василий Чапаев», «Березина», подстерегаемые гитлеровскими подводными лодками, преследуемые самолетами-торпедоносцами врага, прорывались сквозь лабиринт минных полей, доставляя защитникам города пополнения, оружие, боеприпасы.

Не дождавшись капитуляции осажденного гарнизона, Манштейн 11 ноября дал приказ о штурме Севастополя. На подступах к городу с новым ожесточением закипели бои, не утихавшие ни днем ни ночью десять суток. Потерпев неудачу, гитлеровцы начали готовиться к новому штурму, стягивая к осажденному городу свежие силы. Сюда спешно были переброшены 170-я, 73-я и 24-я пехотные немецкие дивизии, две румынские горно-стрелковые бригады; на специальных железнодорожных платформах из Германии прибыло несколько батарей сверхтяжелых орудий, рассчитанных на разрушение мощных крепостных стен, которых, кстати сказать, в Севастополе не было; по крымским степям к нему двигались колонны тяжелых танков.

Противник намечал захватить город к вечеру четвертых суток нового штурма — 21 декабря. Срок этот установил Гитлер не случайно. Он надеялся многое компенсировать взятием Севастополя. Здесь были расчеты не только военного, но и политического характера. 22 декабря исполнялось полгода с начала вероломного нападения немецко-фашистских войск на СССР, а широко разрекламированной «молниеносной» войне не видно было конца. Гитлеровцы, потерпев неудачу под Москвой и Ростовом, утратили инициативу на решающих участках фронта. Нужно было поднять заметно падающий дух войск, ликвидировать уныние, царившее в Германии.

Зима в Крыму, конечно, не чета зиме в Подмосковье. Но и здесь в декабре холодно. Ледяной ветер с гор пронизывает, как говорится, до костей. Перед наступлением у немецких солдат отобрали шинели. Пленные 47-го полка 22-й пехотной дивизии рассказывали, что офицеры им заявили:

— Шинели получите в Севастополе.[98]

Город, отрезанный от Большой земли, мужественно отбивал яростные вражеские атаки. Только морские пути связывали его с базами питания. Фашисты прилагали неимоверные усилия их преградить. Морякам приходилось буквально прорываться через завесы вражеского огня. Героически выполняя свой долг, боевые корабли и суда Черноморско-Азовского транспортного флота подвозили осажденным маршевые пополнения, боеприпасы, продовольствие, забирали раненых, эвакуировали население, государственные ценности.

Особенно опасны севастопольские рейсы были для торговых судов, которым не всегда удавалось выделить