Читать интересную книгу Огненные рейсы - Евгений Иванович Цымбал

теплоход перенесли огонь вражеские береговые батареи. Один снаряд разорвался над палубой, ударившись о грузовую стрелу первого трюма, осколком смертельно ранило капитана Г. Вислобокова...

Командование судном принял помполит Ярошенко. «Кубань» стала быстро уходить курсом на Новороссийск.

Поздним вечером к Феодосии подошли транспортные суда первого отряда. Места для маневрирования в тесной гавани было крайне мало, мешала штормовая погода. Пароход «Ташкент» резким порывом ветра прижало к защитному молу. Капитан П. Безайс принял наиболее правильное решение — высадил десантные войска прямо на стенку мола. Вскоре к причалам порта стали подходить суда второго отряда.

Противник стремился уничтожить наши транспорты, чтобы лишить десантные войска возможности получить пополнения и боеприпасы. Соединения фашистских бомбардировщиков шли на порт. Здесь не была еще организована противовоздушная оборона. В бой с воздушными пиратами вступила зенитная артиллерия боевых кораблей и батареи, установленные на торговых судах, но силы были неравные. Не могли на продолжительное время появляться в районе Феодосии и наши истребители: еще не было посадочных площадок.

В течение двух недель авиация противника потопила семь советских торговых судов. Многие моряки погибли, получили ранения. Чудеса героизма проявляли экипажи «Ташкента», «Красногвардейца», «Калинина», «Димитрова».

...Вражеская бомба попала во второй трюм парохода «Димитров». Вспыхнул пожар. Штормовой ветер раздувал огонь. Коммунисты Фомин, Полуянов и Фелюшкин первыми бросились на борьбу с пожаром. Их примеру последовали комсомольцы Слоев, Нестеров, Степанов. Комендоры во главе с коммунистом Бондаренко били по самолетам и заставили их сойти с боевого курса, матросы комсомолки Ася Нога и Тамара Кириченко подносили боеприпасы, перевязывали раненых. Разгрузка в эти критические минуты не прекращалась.

В одном из рейсов отличился матрос комсомолец Нестеров. Пароход разгружался в Камыш-Буруне. На пирсе росли штабеля ящиков со снарядами, ленточкой выстраивались автомашины, тягачи, танки. Оставалось уже совсем немного груза, как вдруг старый строп не выдержал, и на дно бухты ушла санитарная машина.

Борис Нестеров, обслуживавший грузовую стрелу, обратился к капитану:

— Прошу «добро» достать машину.

— Попробуй. Санитарка здесь очень нужна.

Борис прыгнул в воду. Ледяной холод мгновенно сковал тело. Но моряк нырял, пока не удалось застропить машину. За подвиги на фронте матрос Б. А. Нестеров был награжден орденом Красного Знамени.[115]

С огромными трудностями высаживал десант на Керченский полуостров экипаж парохода «Курск». Его капитан В. Я. Труш вел в те дни дневник.

«В море вышли с караваном судов, — писал он 30 декабря 1941 года. — Жестокий шторм, но в порт назначения прибыли в срок. Морская пехота уже занимала город. Шли уличные бои. Быстро высадили бойцов, выгрузили лошадей, боеприпасы, технику».

31 декабря: «В 8.30 массовый налет фашистских бомбардировщиков, но разгрузка продолжается. В 13.30 все переправлено на берег. Дважды делаю попытку сняться — мешает свежий ветер. И все же нам везет. Как только отходим от причала, на место, где мы стояли, ложится серия бомб. Потом бомбы падают по курсу, и мы возвращаемся.

Так и движемся вперед-назад. Наконец, в 15.30 задается отойти. Фашисты преследуют нас, но мы уходим от них целыми, не считая сотен пробоин в бортах и корме от осколков.

Уже в море вспомнил — завтра Новый год. Хорошо мы его встречаем, нечего сказать: пять с лишним часов под непрерывной бомбежкой».[116]

Прославил себя в Керченско-Феодосийской десантной операции дружный многонациональный экипаж (русские — капитан П. Черкасов, рулевой Я. Зверков, украинцы — старший механик Г. Гуров, боцман П. Белоусов, матрос В. Терещенко, татарин — машинист X. Сагдеев, молдаванин — кочегар Г. Фурдуй и другие) парохода «Красный флот». Он не растерялся даже в тот момент, когда бомба разорвалась на палубе. Вспыхнул пожар, начали рваться боеприпасы. Судну грозила гибель — на палубе над машинным отделением лежали штабеля снарядов. Мгновенно заработали мотопомпы, вступили в борьбу с огнем моряки и солдаты. Часть ящиков с боеприпасами удалось перетащить подальше от очага пожара. Но несколько мин взорвалось. Было повреждено помещение машинного отделения. Капитан приказал кочегарам оставить вахту, что означало лечь в дрейф, лишиться маневренности, стать более удобной мишенью для вражеской авиации.

Секретарь судовой партийной организации Гавриил Григорьевич Фурдуй обратился к капитану:

— Разрешите стать к котлам.

Самоотверженный поступок парторга вызвал новый подъем сил у членов экипажа. Моряки справились с огнем, заделали пробоины в корпусе судна. «Красный флот» своевременно доставил к берегам Крыма более тысячи десантников, боеприпасы, инженерное оборудование.[117]

Немало героических подвигов совершили во время высадки десанта экипажи судов «Калинин», «Жан Жорес», «Фабрициус», «Анатолий Серов». Они доставляли советские войска к месту высадки, участвовали в боях, трудились на разгрузке, вывозили раненых.

Энергичные действия морской пехоты, входившей в штурмовой отряд и отряд первого броска десанта, заставили врага не только отступить от Феодосии, но и создали серьезную угрозу окружения керченской группировки врага. Манштейн вынужден был стянуть к Феодосии силы со всего Керченского полуострова и даже отдать приказ о переброске сюда части войск из-под Севастополя. В этот же район спешили и войска, снятые с фронта под Таганрогом.

Таким образом, десантная операция своей цели достигла. Положение окруженного Севастополя улучшилось. Были сорваны планы противника использовать Крымский полуостров как трамплин для проникновения на Кавказ, к богатейшим нефтеносным районам нашей страны.

Фашистские «пророки» в свое время вещавшие, что «большевики не способны высаживать десанты, так как у них нет уже не только военно-морского флота, но и транспортов»,[118] снова сели в лужу.

О шоковом состоянии командования немецко-фашистских войск в связи с неожиданным для него развитием событий в Крыму говорят пометки, сделанные начальником штаба сухопутных войск генералом Гальдером в дневнике. Он, в частности, писал, что 30 и 31 декабря 1941 года положение немецких войск на полуострове «часто становилось критическим». Командир 41-го немецкого армейского корпуса генерал Шпонек отвел под натиском советского десанта 46-ю пехотную дивизию. Он, как и другие военачальники на этом участке фронта, навлек на себя немилость фюрера. Гитлер предал генерала военно-полевому суду.[119]

Моряки торгового флота, участвовавшие в Керченско-Феодосийской десантной операции, заслужили высокую оценку и благодарность советского военного командования. За образцовое выполнение боевого задания, мужество и отвагу многие были удостоены высоких правительственных наград. Капитан теплохода «Кубань» Г. Вислобоков (посмертно) и старший штурман С. Шапошников награждены орденом Ленина, помполит Ярошенко — орденом Красного Знамени, старший механик Г. Сорокин и механик В. Саболис, матросы Белоусов, С. Войцехович, П. Богинич, С. Миронов, Н. Шутов, Б. Чернец — орденом Красной Звезды.[120]

За мужество и отвагу, проявленные при спасении парохода с десантными войсками и боеприпасами орденом