оставшиеся рисунки забрать. Ты же их не выбрасывала?
Фалестрида улыбнулась — Кима так тряслась над своими рисунками, что в детстве, что сейчас. Она позвала дочку в комнату, где достала все оставшиеся в доме рисунки. Усевшись на кровати, они увлечённо начали их разбирать. Кима рассказывала связанные с рисунками истории, а Фалестрида слушала и иногда уточняла вопросами.
Так они провели время до полдника, на который вместе пошли перекусить в столовую. Там они встретили Лику, которая к этому времени уже встала. Они разговорились втроём. Бодрая Лика шутила больше остальных, Фалестрида подхватывала её шутки, а сонная Кима лишь поддакивала, иногда улыбаясь. В итоге она ушла спать, а Лика пошла к Фалестриде помогать по хозяйству.
— …в целом, мы справляемся. Завтра мы проведём новое посвящение Артумы в амазонки и передадим управление племенем ей, — Орифия сидела у кровати Ипполиты, рассказывая ей новости Фемискиры, но скрывая весь негатив, который происходил вокруг племени. Рядом стояла Пенфесилия. Царица в ответ кивала головой.
— Ксанфа вызвала из Рима врача. Они займутся твоим здоровьем, дорогая сестра. Я рада, что ты приходишь в себя и начинаешь реагировать на происходящее, — Пенфесилия погладила руку Ипполиты. Та слабо улыбнулась. — Мы тебя никогда не бросим в беде и будем всегда рядом, знай это.
Царица повернула голову к Орифии и тихо проговорила:
— Я поправлюсь. Не проводите посвящение Артумы без меня. Я чувствую… чувствую, что скоро встану. Я хочу видеть триумф своей дочери лично.
Орифия с Пенфесилией переглянулись — они были рады услышать первые слова царицы после трагедии. В тёмной комнате, куда едва пробивался свет сквозь плотную ткань на окнах, сёстры не видели глаза Ипполиты, однако они горели ясностью и трезвостью, а сама девушка чувствовала силы и желание жить.
— Пусть будет по-твоему. Я думаю, Артума захочет поговорить с тобой. Позвать её сюда? — Орифия показала Пенфесилии, чтобы та позвала девочку.
Пенфесилия вышла из комнаты, а Ипполита кивнула:
— Да, позовите ко мне Артуму. Ещё я хочу увидеть Фалестриду, — Ипполита посмотрела в закрытое окно, — какая сейчас часть дня? Я давно здесь лежу?
Орифия подошла к окну, желая его открыть, но царица остановила её, объясняя, что пока не готова видеть яркий свет.
— Ты лежишь здесь ровно двое суток. Сейчас утро, на улице приятная и солнечная погода. Артума как раз недавно встала, и улучшение твоего состояния будет для неё хорошей новостью с утра. Она не отходила от тебя эти два дня… — Орифия специально проигнорировала просьбу сестры увидеться с Фалестридой.
— Я не сомневаюсь в своей дочери. Как и в тебе, как и в Пенфесилии, — Ипполита улыбнулась, — позови ко мне Фалестриду, я с ней тоже хочу поговорить.
Орифия напряглась, но расстраивать больную сестру не захотела:
— Хорошо. Я пошлю за ней амазонку.
— Отправляйся за ней сама. Пусть она придёт как можно скорее. Ступай. А я буду ждать Артуму.
Раздражённая девушка ушла за Фалестридой, а Ипполита повернулась на бок и принялась с интересом рассматривать свою комнату, будто не была в ней несколько лет.
Орифия резко и сильно распахнула дверь в доме Фалестриды. Та спокойно сидела в комнате и меняла тетиву на своём луке.
— Что, пришла сказать, какая я нехорошая? — Фалестрида подняла взгляд на гостью. — Все мы не без изъянов.
Орифия усмехнулась. Она прошла в комнату, невольно замечая три пустых стакана на столе. Встав около него, она взяла старую тетиву и покрутила её в руках:
— В кого стрелять собралась?
— Не беспокойся, не в тебя, — девушка обмотала нижнее плечо лука, — вот здесь придержи пальцем.
Орифия вздохнула, но выполнила просьбу:
— Тебя вызвала Ипполита. Хочет поговорить.
Фалестрида приятно удивилась:
— Ей стало лучше? Я сейчас же её навещу.
Она отложила лук в сторону и, встав со стула, прошла к выходу из комнаты.
— Подожди, — обратилась Орифия, — будь с ней обходительнее, о проблемах племени не рассказывай.
— Я без тебя разберусь, что рассказывать, а что — нет. — Амазонка закашляла и повернулась к собеседнице.
— Это в твоих интересах! Если царица узнает о твоей любви к мужчинам, она тебя заживо закопает! Как же она любит говорить… — Орифия задумалась.
— Диким волкам скормит, — улыбнулась Фалестрида.
— Точно! — рассмеялась гостья, — иди к ней и постарайся не проболтаться об агрессии варваров, ей сейчас это знать ни к чему.
Фалестрида решила ничего не отвечать на это. Она вышла из дома и направилась во дворец. Ей казалось, что этот день уже ничего не испортит — ранним утром она душевно пообщалась с Кимой и Ликой, которые навестили её после смены. Её радовало, что повзрослевшая дочь не забывала свою маму, а также ей нравилась приятная и крайне адекватная подруга дочери, Лика. Фалестрида одобряла выбор дочери, однако втайне от всех она мечтала, что Кима однажды найдёт себе мужчину, как это произошло с ней самой. Вдали от глаз консервативных амазонок и, возможно, даже вне стен Фемискиры, Кима будет счастлива с одним из мужчин — Фалестрида желала этого дочери.
Амазонка зашла в комнату Ипполиты. Увидев её, Артума попрощалась с мамой и выбежала в коридор.
— Как ты здесь? — Фалестрида склонилась над кроватью.
Ипполита улыбнулась — она была рада видеть свою подругу:
— Закрой дверь. Не люблю, когда мои разговоры кто-то подслушивает.
Фалестрида с нескрываемой радостью вернулась к двери и плотно её закрыла. Если Ипполиту начали волновать такие мелочи — она явно пошла на поправку.
— Скажи мне, как дела в племени? Я понимаю, что сёстры что-то от меня скрывают, а я хочу знать всё. Прошло всего два дня, а уже многое изменилось — даже я это вижу.
Фалестрида растерянно закашляла. Она вспомнила слова Орифии, и теперь думала, как аккуратно сообщить обо всём царице.
— В целом, ситуация под контролем. Тебе не о чем волноваться. Торговля идёт, пограничные войска на местах, молодые амазонки проходят обучение, городские воительницы круглосуточно патрулируют Фемискиру, — Фалестрида проговорила это недостаточно уверенно, чем хотела, и царица это уловила, однако приняла слова на веру.