— Набирайтесь сил, — говорил Роберт из раза в раз. — Вам еще нужно вернуться в форму, прийти в себя.
В данном случае под «вами» подразумевались мы с Александром, у кого за неделю не появилось никакого прогресса в выздоровлении. Я по-прежнему носила «паранджу», скрывая свое лицо от всех и вся, а Алекс бродил по Академии на ощупь. Правда, он все равно старался не пропускать силовые тренировки, которые, по распоряжению Лукрецкого, стали вдвое чаще у двух старших курсов. Более того, на них студентов учили обращаться с оружием, как обычным, так и заряженным кристаллами времени. Александру, из-за отсутствия зрения, удавалось не все, и он злился и расстраивался, хотя и пытался это скрывать. Но я видела, как часто напрягались мускулы на его лице, сжимались челюсти, не давая крику гнева и бессилия вырваться наружу, с какой силой его кулак врезался в тренировочную грушу, и до какого изнеможении он качал мышцы на тренажерах в зале.
Я тоже пребывала в унынии. Каждое утро просыпалась в надежде, что мое молодое лицо вернулось, и все чаще засыпала в слезах, теряя ту самую надежду. Я стала ненавидеть зеркала и косметику. Не могла смотреть, как Чарли наводит красоту у туалетного столика, сразу уходила из комнаты в ванную или в другое укромное место, где меня никто не мог увидеть. Иногда я залезала на чердак, одна, без Алекса, чтобы побыть наедине со своими мыслями и переживаниями. Или гуляла по скверу, чаще в потемках, задерживаясь у статуй богов. С некоторых пор нахождение рядом с ними дарило мне покой и веру в лучшее. Казалось, они подбадривали меня и не давали окончательно упасть духом. Я долго могла рассматривать их лица и уже не удивлялась, когда замечала чей-то живой взгляд или внезапную улыбку. Меня даже куда больше волновали трещины, которые, по-моему, стали только сильнее выражены. Я как-то спросила об этом Роберта, но он не нашелся, что ответить. Лишь сказал, что сейчас это не главная забота и причиной их возникновения он займется позже.
Долгожданные перемены произошли на исходе десятого дня с момента, как нас выписал из своей лекарской обители доктор Райнс. В тот вечер я дождалась Александра после его тренировок, мы захватили в корзине ужин, который выпросили у Тины, и отправились на наш чердак. К этому времени мы уже вполне обжили его, у нас был даже приличный плед, где можно было сидеть, и подушка, если хотелось поваляться и посмотреть на небо через круглое окно под потолком. А еще свечи, которые мы зажигали для уюта и немножечко для романтики. Сегодня, как и все последние дни, за спички взялась я. Огонек вспыхнул и весело запрыгал на фитильке одной из свеч, затем на другой…
— Постой, — Алекс вдруг нашел мою руку и часто заморгал. Его голос звучал взволнованно.
— Что случилось? — забеспокоилась я.
— Кажется… Кажется, я начинаю видеть… Огонь… Я вижу пятна света… — он с усердием потер глаза ладонью.
— Правда? — мое сердце пустилось вскачь от радости.
— Подожди… Уже четче, — Александр уверенно потянулся к свече и поднял ее. Затем взял кусок пирога с тарелки. — Я вижу! У него начинка из красных ягод! — и он облегченно засмеялся, откинув голову назад. Я никогда еще не видела его таким счастливым.
Я собралась подхватить его ликующий смех, как вдруг меня ошпарило ужасной мыслью: мое-то лицо по-прежнему старое! И сейчас Алекс увидит его. А на мне даже платка нет! О, боги, боги…
Я резко подскочила, метнулась к своей куртке, попутно прикрывая лицо волосами.
— Что случилось? — Александр перестал смеяться, в его голосе послышалась тревога.
— Ничего, ничего, — торопливо ответила я, — сейчас, одну минутку.
Я искала крем в кармане куртки. Руки тряслись, пытаясь выудить из него баночку. Быстрее, ну же… Наконец я открыла крышку и… Сердце остановилось и рухнуло вниз. Баночка была пуста, лишь на дне виднелась совсем маленькая капля крема, которая ничем уже не могла помочь. Я израсходовала его весь, без остатка. И это конец.
— Диана? — Алекс уже стоял позади меня.
Я закрыла лицо руками, подскочила, стараясь не поворачиваться к нему.
— Я… Я… Мне надо… Отойти… Извини… — и я ринулась к выходу, сбивая все на ходу.
— Диана! — Александр догнал меня в два счета, схватил сзади за талию. — Что случилось? Что с тобой?
— Ничего, — я закрыла лицо ладонями, желая провалиться сквозь землю. Исчезнуть.
— Посмотри на меня, — он взял меня за плечи, силой разворачивая к себе.
— Нет! — вскрикнула я, пытаясь вырваться. — Нет! Не могу… Не могу…
— Да в чем дело? — голос Алекса стал суровее и требовательней. Он крепко держал меня, не отпуская. — Почему ты закрываешься?
— Потому что я не могу посмотреть на тебя! — в отчаянии воскликнула я. — Потому что не хочу, чтобы ты смотрел на меня!
— Почему? — Александр растерялся.
— Потому что я уже не та… Я изменилась после Бездны… Я уродлива… — я вот-вот была готова разрыдаться. — Все утверждаю, что это пройдет, но до сих пор… ничего… Ничего!
— Покажи мне свое лицо, — мягко, но с нажимом попросил он. — Неужели ты мне совсем не доверяешь?
И тогда я убрала ладони от лица. Подняла глаза, глядя на него с болью и вызовом:
— Вот. Смотри. Нравится? Я старуха, видишь? Старуха! — на последнем слове я все же расплакалась.
— Я думал, мне тогда показалось… — тихо проговорил Алекса, разглядывая меня. — Там, в Бездне…
— Не показалось, — процедила я. — Доволен? Теперь я пойду.
— Куда? — Александр со вздохом перехватил мою руку и притянул меня к себе.
— От твоего взгляда… От отвращения, которое тебе придется скрывать в моем присутствии… — прошептала я в сторону.
— Помнишь, что ты мне сказала, когда я боялся, что ты меня отвергнешь из-за слепоты? — Алекс крепче обнял меня. — «Ты сумасшедший?» Вот и я сейчас говорю тебе то же самое: ты с ума сошла? Как я могу испытывать к тебе отвращение? Когда ты для меня — все… — его голос чуть дрогнул.
— Слепота — это не уродство, не старость… — хрипло отозвалась я. — И ты мужчина, а мужчины любят глазами…
— Не все так примитивны, — усмехнулся он.
— И тем не менее…
— Нет. Никаких «тем не менее».
Я всхлипнула и уткнулась носом ему в плечо.
— Это скоро пройдет, — продолжил он. — Так же, как моя слепота. И ты больше не будешь плакать из-за такой глупости. Ты поэтому избегала меня, не давала коснуться себя, куталась в шарф?
Я кивнула, шмыгнув носом:
— А еще носила платок на лице, чтобы не пугать людей. И иногда мазалась омолаживающим кремом, который принесла мне Рита. Он действовал всего несколько минут… А сегодня крем закончился. Вот только что…
— Дурочка, — Алекс поцеловал меня в макушку. — Давай продолжим наш ужин, иначе Тина будет недовольна. И ты ведь была голодна… Помнишь?
— Идем, — снова кивнула я. На душе стало чуточку легче, хотя камень отчаяния так никуда и не делся. — Только не смотри на меня…
— А ты перестань плакать. Я могу завязать глаза. Снова. Хочешь? — Александр улыбнулся.
— Не надо. Просто не смотри, — я подавила вздох и отстранилась от него.
Села на плед полубоком и стала молча есть. Алекс тоже съел несколько кусочков пирога, затем произнес:
— Будь здесь, никуда не убегай, ладно? Я сейчас вернусь.
— Куда ты? — я искоса смотрела, как он встает.
— Потом узнаешь. Только не убегай, — предупредил он еще раз и вышел.
Погруженная в свои унылые мысли, я почти не заметила его отсутствия. Алекс вернулся быстро, неся с собой одеяло и еще одну подушку.
— Что это? Зачем? — я была обескуражена.
— Мы сегодня будем ночевать здесь, — ответил он просто. — Не хочу тебя оставлять этой ночью одну. Чарли я предупредил, Яна она уложит спать.
Я прикусила губу от смущения. Представляю, что там себе уже надумала Чарли. Да и сама я испытывала неловкость вперемешку с затаенной радостью: ночевать вместе с Алексом будет очень волнительно, хотя и так желанно. Но потом я вспомнила о своем лице и снова впала в отчаяние. Неужели ему самому будет приятно находиться со мной рядом?