Успех нашей работы стоит в прямой зависимости от того, как каждый начальник органа сумеет мобилизовать, направить и использовать весь аппарат, личным примером и работой увлекая чекистов на безупречное выполнение поставленных партией и правительством задач.
Настоящую директиву проработайте со всем оперативным составом, разработайте конкретные мероприятия и результаты доложите мне специальной докладной запиской к 1 августа 1941 г.
Начальник Особого отдела НКВД Северо-Западного фронта генерал-майор Бочков.
Директива НКВД СССР N 314/9404 от 08.08.1941г.
«Экономические отделы НКВД — УНКВД обеспечивают оперативно-чекистское обслуживание предприятий оборонной промышленности — авиации, боеприпасов, вооружений, станкостроения, танкостроения, электростанций, нефтедобывающей, нефтеперерабатывающей, резиновой и химической промышленности, а также органов связи.
Основная задача экономических отделов состоит в пресечении всяких попыток антисоветских элементов путем вредительства, диверсии, саботажа нарушить нормальную работу предприятий оборонной промышленности и связи и выявления шпионов иностранных разведок.
Кроме того, экономотделы должны своевременно выявлять неполадки в работе предприятий, срывающие выполнение правительственных заданий по обеспечению Красной Армии оборонной продукцией и через ЦК компартий союзных республик, крайкомы и обкомы ВКП (б) на месте принимать меры к устранению этих неполадок.
Экономотделы обязываются также обеспечить оперативное руководство военизированной и вахтерской охраной предприятий оборонной промышленности, с тем чтобы предотвратить всякие попытки шпионско-диверсионных элементов проникнуть на эти предприятия.
Немедленно организуйте оперативную работу экономических отделов в соответствии с этими задачами и о результатах донесите НКВД СССР.
Зам. народного комиссара внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 3 ранга Кобулов».
Директива НКВД и НКГБ СССР N 257/207.
«По имеющимся проверенным сведениям, немцы практикуют заброску на самолетах в глубокий тыл групп диверсантов, одетых в форму чекистских, милицейских и иных работников, хорошо владеющих русским языком и снабженных советскими документами.
Сброшенные с самолетов диверсанты сжигают следы своего приземления (парашюты) и направляются в наши промышленные центры с задачей совершения диверсионных актов на крупных промышленных предприятиях.
Предлагаем:
1. Немедленно ориентировать соответствующие органы НКВД, НКГБ, партийные организации и охрану предприятий по существу настоящей телеграммы.
2. Проверить состояние охраны предприятий, расположенных на обслуживаемой вами территории, и принять меры к устранению выявленных недочетов, повышению бдительности и в пределах возможности усилению охраны.
3. Всякое вновь появившееся лицо вблизи промышленных, военных и оборонных объектов тщательно проверять.
4. Организовать дополнительную охрану особо уязвимых мест на предприятиях из состава партийно-советского актива.
5. Проинструктировать агентурно-осведомительную сеть на предприятиях, ориентируя ее на непосредственное задержание подозрительных по диверсии и шпионажу лиц.
6. Особо тщательно проверять лиц, вновь поступающих на работу. Предпринятые вами мероприятия в своей совокупности должны исключить возможность совершения каких-либо диверсионных актов.
Работу по этой линии не ослабляйте ни на минуту, систематически контролируя выполнение отданных распоряжений.
Обо всех случаях задержания диверсантов и о данных ими показаниях немедленно телеграфируйте в НКВД — НКГБ СССР».
г. Ленинград
Литейный проспект д.24
12 августа 1941 года
16 часов 20 минут
Питер выглядел так, как будто сошел с экрана кинотеатра, демонстрирующего старую военную кинохронику, только цветную и на неповрежденной пленке.
Позиции зенитных орудий на набережной и у каждого моста, закрытые со всех сторон мешками с песком, солдаты ПВО на улицах, буксирующие вручную куда-то длинные сигары аэростатов заграждения (специальные аэростаты, используемые для повреждения самолётов при столкновении с тросами, оболочками или подвешиваемыми на тросах зарядами взрывчатого вещества), патрули с винтовками в гражданской одежде. Иногда встречались, спешащие куда-то люди. Даже две прогуливающиеся парочки увидел из окна полуторки. Жизнь она такая. Имеет свойство никогда не прекращаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Водитель показал мне тот самый Аничков мост с конями Клодта. Когда-то много лет тому вперед мне их здесь отец показывал. Я совсем мелким был. Лет десять. Мы с матерью провожали его в Ведяево из отпуска. В Питере, тогда, как и сейчас, он назывался Ленинградом, мы были проездом. Между поездами было несколько часов, и отец решил показать мне город.
Эрмитаж, Музей Космонавтики, Петропавловка, Аврора и вот этот самый мост. Отец говорил, что во время блокады статуи сняли и спрятали где-то неподалеку, чтобы спасти от бомбардировок и артобстрелов. Пока они еще стояли на своих местах.
Мой, на удивление, образованный водитель что-то мне рассказывал, не замолкая ни на минуту.
По-моему, как раз, про тот дом, к которому мы и направлялись.
За те неполные двадцать минут, что мы провели в пути, я узнал, про историю дома № 24 по Литейному проспекту, все. Он был построен в 1874-1877 гг. по проекту архитектора А. К. Серебрякова для «миллионера и византийского князя» А. Д. Мурузи, и построен был в мавританском стиле.
Кроме того, мне стало известно, что этот самый Мурузи являлся внуком правителя Молдавии, а также сыном турецкого дипломата.
Его папаша позже был посажен в Стамбуле на кол, и вдова с семейством переехала в Петербург.
А до строительства этого дома на его месте располагалась просторная деревянная усадьба, принадлежавшая сенатору Николаю Резанову.
Да-да, тому самому из «Юноны и Авось».
Наверное, он был замечательным таксистом до войны.
Интересно, переживет ли он ее? А его семья? Ведь, уверен, они все здесь, в Питере.
Солдат из бывшего таксиста-эрудита, судя по внешнему виду, был никакой. Форма сидела, как седло на той многострадальной корове, с которой обычно сравнивают людей, абсолютно не предназначенных к ее ношению.
Есть такой особый вид людей. Сугубо гражданских. До мозга костей, как говорится. Им военная форма абсолютно противопоказана, как бы идеально по фигуре она не была сшита. Эти люди всегда будут в ней выглядеть несколько глуповато, независимо от того насколько умны на самом деле.
Так было и с моим водителем. Умнейший мужик, а выглядит в форме дурак дураком.
Подъехав к дому водитель, видимо по старой таксистской привычке, спросил:
— Какой подъезд?
Мой многозначительный взгляд в ответ:
— Откуда мне знать? Я здесь никогда не был.
Придумывать ответ на вопрос, как я познакомился с этой девушкой, если не местный, не пришлось, потому что он опять вспомнил про, взятую на себя роль гида-общественника:
— В этом доме два подъезда. Раньше было 57 квартир и 7 магазинов. Весь второй этаж занимала квартира хозяина дома, состоявшая из 26 комнат, сейчас это коммуналка. Тебе в какую?
— Спасибо, земляк, я разберусь. — не захотел отвечать я.
Каждый должен знать ровно столько сколько ему нужно знать. Не больше и не меньше. Номер квартиры водиле знать было ни к чему.
Выбираясь из кабины, я еще успел узнать, что раньше интерьеры дома были выполнены под стиль рококо со скульптурами, живописными плафонами и штофом на стенах. Внутри был зимний сад, фонтан, водяное отопление, электричество, ну и водопровод. На парадных лестницах лежали ковры, на стенах висели зеркала и стенные часы, а внизу, у подъезда, дежурил швейцар. Дворец, короче был, не иначе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А ведь дом снаружи реально выглядел настоящим дворцом. Я в Москве такой красоты не видел.