уже опубликовал свой первый роман «Белый павлин» и подготовил к печати второй – «Нарушитель». Она прочла черновик третьего романа и лично убедилась в глубине воображения Лоуренса, в мятежном своенравии его ума. Связать свою жизнь с человеком, который так страстно полюбил ее за каких-то две недели, кому суждено стать великим… «Словно он предлагает мне не только свободу и любовь, а еще и огромный талант, – подумала она. – Жизнь, исполненную порывов и дерзаний, о которой я мечтала со времен Мюнхена, со времен Отто. С самого детства».
– Вы меня слышите? Я горы сверну, если вы будете рядом! Меня считают гением. Но без вас у меня ничего не выйдет.
Мысли Фриды вернулись в детство. Баронесса с подругами клюют мраморный торт. Пьют шнапс из хрустальных рюмок. Кудахчут, как куры. Скребут десертными вилками по фарфору. Скрипят китовыми корсетами. Фрида с Нуш и Элизабет ждут перед большой деревянной дверью с латунной ручкой. Мать зовет. Сначала – Нуш. «Правда, красавица? Как мила! Да, просто прелесть! Отличная фигура. Ее ждет хорошая партия. Куд-ку-дах!» Следующая – Элизабет. «Моя Элизабет пишет книгу. Моя Элизабет собирает деньги для детей-сирот. О, какая умница! И как трудолюбива! Идеальная жена для высокопоставленного чиновника. Кудах-тах-тах!» Последняя – Фрида. Тишина. Поднятые пенсне. Пронизывающие глазки баронессы, как черные смородинки. «Эта играет в окопах и лазает по деревьям». Закатанные глаза. Недовольное сопение. Ай-яй-яй!
– О чем вы думаете? – с нежностью посмотрел на нее мистер Лоуренс.
– Так, ни о чем, – ответила Фрида. – Думаю, что буду звать вас Лоренцо. Я хочу иметь для вас особенное имя.
– Лоренцо. – Он покатал имя во рту и улыбнулся. – Мне нравится.
– Я знаю, что другие зовут вас Бертом, но мне больше импонирует Лоренцо.
– Тогда я тоже придумаю для вас особенное имя. Как вас называли в детстве?
– У меня не было уменьшительно-ласкательного имени. Мою младшую сестру Джоанну звали Нуш, а Элизабет – Эльзой. Папа иногда называл меня Фрицлем, а маме это не нравилось, и я осталась Фридой.
– А разве Фрицль – не мужское имя?
Она кивнула.
– Тогда я буду называть вас Королевой пчел. В вас есть что-то королевское, властное. Я хочу, чтобы вы признались Уикли. Скажите ему правду и уходите со мной. Берите детей. Я построю для нас дом, новый рай на Земле. Обещаю!
Фрида закрыла глаза. Чудесная мысль! Рай на Земле. Нет, так не бывает. Они знакомы три недели. А может…
– Давайте куда-то сходим с Эльзой и Барби на следующей неделе? Монти занят в школе.
Она решила посмотреть, как поладит Лоренцо с девочками, понравится ли им. Осознает ли он грандиозность этого предложения, опрометчивость своего обещания? Узнав детей поближе, он, несомненно, откажется от этой затеи. И тогда, быть может, они смогут стать просто любовниками. Нужно будет убедить его остаться в Ноттингеме, вот и все.
Глава 37
Фрида
– Кого мы ждем? – спросила Барби.
– Мы встретимся с папиным… с моим другом и отправимся вместе на ферму. Он приедет следующим поездом, meine Libling.
Дочери прыгали по золотистой солнечной дорожке, лившейся на платформу. Стоял отличный ясный денек, небо казалось чисто вымытым после утреннего тумана. Далекие зелено-белые поля переходили в скопления деревьев. Даже тенистые рощицы утопали в солнечном свете, играющем на ярко-зеленом мхе и желтом лишайнике. Фрида перевела взгляд на рельсы и нетерпеливо зашагала по перрону.
Она уже несколько дней не видела Лоренцо и не находила себе места. Пришло осознание, что между ними зарождается нечто большее, чем она себе представляла. Сила и неожиданность этого чувства пугали. Она сравнивала его с затишьем перед бурей: все замерло, воздух насыщен электричеством, но пока ничего не заметно. Только ощущение. Отлично понимая, что нужно прекратить встречи, попросить его уехать, Фрида не могла себя заставить. «Это все равно что попросить тучи не проливаться дождем или ветер не дуть», – думала она, пытаясь разобраться в своих чувствах. Если бы он стал моим любовником, шептал навязчивый внутренний голос, здесь, в Ноттингеме, он дал бы мне физическую любовь, которой я жажду… его внимание помогло бы мне продержаться, пока… Пока что? Пока Эрнест не изменится? Да и вряд ли удастся убедить Лоренцо остаться в Ноттингеме.
Решительно настроенный на отъезд, все это время он наседал на нее, умоляя оставить Эрнеста и начать новую жизнь. Искушал красивыми словами о чуде жизни. Как она могла сопротивляться дикому искушению его поэзии, его идеалов, его гения? Обещанию рая на земле. Надо посмотреть, найдет ли он общий язык с девочками. Тогда будет видно.
Тишину разорвал пронзительный свисток поезда, и ее беспорядочные мысли рассыпались в разные стороны. Вертя головой по сторонам, Лоренцо выбежал на перрон. Фриду охватило острое желание. Последние дни она постоянно думала о его теле, представляла себе острые плечи, россыпь веснушек на груди, длинную худую спину. Он был поджарый и долговязый, без намека на мускулы или жир, но ей это нравилось. Что-то в худощавой фигуре, длинных пальцах, крахмальной белизне кожи манило неудержимо. Она трепетала от предвкушения. Лоренцо предложил эту прогулку, чтобы показать ферму, владельцы которой часто отсутствовали и доверяли ему ключи.
– Я знаю, что ты все еще миссис Уикли, – сказал он. – Однако хочу тебя так сильно, что больше не в силах сдерживаться.
Они шли по лугу, Лоренцо указывал на цветы в растрепанной траве: веронику, молочай, луговую камнеломку, срывал солнечные головки одуванчиков.
– Девочки! Мы можем плавать на них, на плотах из одуванчиков! – кричал он, бросая желтые цветочные головки Эльзе и Барби. – А еще я взял бумагу и спички, чтобы построить Испанскую армаду и пустить ее по течению. За мной!
Он побежал вверх по галечной дорожке.
– Держу пари, вы не знаете, что такое Армада!
– Нет, знаем! – высокомерно заявила Эльза. – Это корабли!
Фрида шла сзади, помахивая зонтиком и улыбаясь, довольная, что у Лоренцо обнаружились отцовские задатки. Азарт, энергия, любознательность – ни один ребенок не останется равнодушным. «Вот я и влюбилась», – радостно подумала она. Как чудесно вновь возвращаться к жизни, вновь дышать. Облокотившись на перила узкого каменного мостика, она наблюдала за Лоренцо и девочками, присевшими на корточки у мелкого ручья. Лоренцо вытащил из внутреннего кармана лист бумаги и складывал его вдвое, осторожно заглаживая складки. Он так увлекся, что забыл обо всем на свете. Эльза и Барби толкались и корчили друг дружке рожи за его спиной. Спущенный на воду бумажный кораблик подхватило течение и прибило к берегу, к скользким водорослям.
– Давайте его достанем, спасем!
Барби побежала к берегу, пробираясь сквозь кусты ежевики и тростника, скользя туфельками по болотистой земле.
– Осторожней, не испачкайся! – забеспокоился