кузнечиков в спутанной траве да крик сойки высоко на дереве. Вокруг пахло весной – сочный зеленый запах, отдававший глиной и зловонием, напомнившим о компостной куче Эрнеста. Он устроил ее в самом дальнем углу сада и заботливо переворачивал каждую субботу, вернувшись с уроков. Интересно, копается он в своем компосте в этот самый момент? По телу пробежала дрожь.
Оглядываясь на тринадцать лет своего замужества, Фрида поняла, что все это время плыла по течению. Шли годы, и ее уносило – точно корягу, подхваченную приливом. Она не создавала, не устраивала свою жизнь. Ее обустраивал Эрнест. Стабильную, зажатую в тиски условностей, респектабельную. А Фрида бултыхалась на обочине, утешая себя тем, что у нее есть Монти, Эльза и Барби. Ни цели, ни смысла. Дети подрастают. Вскоре она им не понадобится. И что тогда? Она знала, что женщины не должны искать смысл жизни вне дома. Однако времена меняются. Даже у миссис Доусон и ее суфражисток есть цель. А тут еще Элизабет. В последнем письме сестра рассказывала, что помогает Максу и Альберту Веберам писать потрясающие революционные книги, от которых не может спать по ночам – они навсегда изменят общество.
Конечно, с Отто у нее был шанс. Однако следует быть практичной и думать о будущем, а Отто показал себя совершенно ненадежным.
Теперь, с мистером Лоуренсом, она возвращалась к жизни, подобно окружавшим их ясеням, дубам и вязам.
Вновь вспомнились слова Отто: ты – гений, ты создана для того, чтобы вдохновлять мужчин на великие деяния. Вот если бы убедить мистера Лоуренса остаться в Ноттингеме в качестве ее нового любовника…
Она вздрогнула. Что-то шевелилось в волосах на лобке.
– Не вертитесь, миссис Уикли. Не открывайте глаза.
– Что вы делаете?
– Я украшаю вас фиалками, тку цветочный гобелен.
Фрида рассмеялась. Она пригласила мистера Лоуренса полежать с ней в лесу, в ее секретном месте. Пробравшись через заросли папоротника и утесника, она сбросила с себя одежду и позволила скромному апрельскому солнцу ласкать ее кожу, с улыбкой наблюдая за выражением лица мистера Лоуренса: шок, благоговение, удовольствие.
Мистер Лоуренс смотрел на нее с таким обожанием, что она словно росла на глазах, стремясь вместить бушующий внутри обоих избыток эмоций.
В конце концов она заставила его снять куртку, затем – поношенные ботинки и штопаные носки. Он покрыл ее всю страстными поцелуями, исполненными неприкрытого удивления и нежности. Но когда она притянула его голову к себе и хотела поцеловать в губы, он отстранился и сказал:
– Нет, не в губы. У меня бронхи пошаливают, и я не хочу, чтобы вы что-нибудь подцепили.
Отто никогда не проявлял подобной деликатности и нежности. Раскованный, не знающий стыда, он научил Фриду таким вещам, что ей и не снились. Мистер Лоуренс был совсем другим. Пылкий и в то же время сдержанный и нежный. Все вокруг него трепетало.
– Вы чувствуете, как здесь пахнет, миссис Уикли? Древесной корой, овечьей шерстью… самой жизнью. Правда, восхитительно? Запах соития неба и земли, запах творения!
Он с наслаждением втянул воздух, теребя увядающие стебли фиалок.
– По-моему, солнечный свет сошел с ума. Вы заметили, что его лучи прыгают и мечутся, как в пляске святого Витта? Откройте глаза. Солнце совсем взбесилось.
Фрида открыла глаза.
В ветвях мерцали солнечные зайчики. А дальше простиралось небо, бледно-голубое и сияющее, как внутренности мокрой морской раковины. Она подняла голову. Мистер Лоуренс все еще сидел на корточках у нее между ног, и когда она посмотрела вниз, то увидела у себя под пупком букетик фиалок.
– Просто не верится, что вы можете вот так сидеть и не желать меня, мистер Лоуренс.
– О, я желаю. Я постоянно думаю о вас, о том, как все будет. Я не могу избавиться от желания.
Она приподнялась на локтях, пораженная внезапной мыслью.
– Вы девственник, мистер Лоуренс?
Он рассеянно почесал ступню о траву, опустив глаза.
– Вы почти угадали. Во всяком случае, ничего стоящего упоминания. Дело не в этом.
Она откинулась назад и вновь смежила веки, пытаясь подавить улыбку, вызванную мыслью, что она сможет учить мистера Лоуренса, как учил ее Отто.
– Меня останавливает то, что вы жена Уикли, так сказать, его территория. И я не имею права обладать вами только потому, что сгораю от желания.
У Фриды перехватило дыхание. Жена Уикли… его территория. Ей хотелось вскочить и закричать: «Я не территория! Я не лошадь, меня нельзя купить или продать!» – однако она прикусила язык. Мистер Лоуренс постепенно поймет. Она просветит его, познакомит со своими представлениями о свободе. Несмотря ни на что, его сдержанность произвела на Фриду неизгладимое впечатление. Она мимоходом вспомнила мясистые руки мистера Доусона, рыскавшие по ее телу при любой возможности. И своего отца, который постоянно жаловался на жизнь, после того как пустил по ветру все состояние. Эрнест, безусловно, умеет сдерживаться – еще как! Только он не знает, что такое страсть. Мистер Лоуренс обладает страстью и сдержанностью, чувственностью и терпением.
После долгого молчания она спросила:
– Но вам бы этого хотелось?
– О да, очень! – вспыхнул мистер Лоуренс. – Я в восторге от вашей откровенности, от вашего безрассудства.
– В следующий раз вы тоже снимете одежду. Знаете, как приятно ощущать кожей солнце и воздух? Настоящая свобода!
Фрида запрокинула голову и вытянула руки, подняв ладони к небу. Она помнила, как пришла сюда в первый раз. Сразу после возвращения из Мюнхена, когда не могла думать ни о чем, кроме Отто. Она не собиралась раздеваться, но внезапно налетевший ветерок задрал юбку, хватая и натягивая нижнее белье, как будто пытаясь снять. Легкий ветерок превратился в августовский ветер, загнавший ее в глубину леса. Наконец она наткнулась на уединенную солнечную поляну, импульсивно сбросила одежду и загорала голышом. После этого смятение исчезло, ей стало легче и спокойнее.
– Вы прекрасны! – Мистер Лоуренс помолчал и смущенно добавил: – Не хотели бы вы прочесть мой роман? Для меня важно ваше мнение.
Фрида не стала открывать глаз, не желая показать, какую бурю чувств вызвала эта обычная просьба, и ответила как можно спокойнее:
– Буду рада помочь. А сейчас мне пора домой, дети будут гадать, куда я подевалась.
– Не пойдете же вы домой с фиалками в панталонах, миссис Уикли.
Он начал вынимать цветочки и складывать в ее раскрытую ладонь.
– Никогда не встречал женщины, похожей на вас! Вы вросли в мою душу.
– Да, – прошептала Фрида.
Как же он прав! Она чувствовала то же самое, только не могла подобрать слова. Когда ее ладони были полны фиалок, мистер Лоуренс потянулся к ее нижнему белью, которое перед этим сложил и поместил на ветку. Эта незначительная