— Я очень сожалею, господин. Я вам уже объяснил это, господин. Мои инструкции мне этого не позволяют, господин.
Этот разговор состоялся в камерунском посольстве в Брюсселе. Был последний день 1970 года, последний час работы. Целый день мы объясняли в посольстве, что хотим поехать в Камерун, чтобы ловить горилл, шимпанзе, антилоп, но нам не хотели поверить. Я показывал фотографии прошлогоднего транспорта с животными, множество вырезок из восточноафриканской и западногерманской печати, но все было напрасно. Три часа дня, рабочий день окончен. Господин посол взглянул на часы, глубоко вздохнул и устало посмотрел на нас. Я чувствовал, что наступил решающий момент. Сейчас или никогда… Я быстро положил на стол из красного дерева три паспорта.
— Ну, хорошо, — сказал он с отчаянием. — Я дам вам эти визы. Но только на один месяц. Остальное оформите в Камеруне. Правда, не знаю, чем все это у вас кончится.
Кончилось все это интересно, а впереди нас ожидало много трудных минут и необыкновенных впечатлений — это вы узнаете из моего дальнейшего рассказа.
Сейчас, однако, самым главным для нас были визы. Мы выиграли — во всяком случае, так мне казалось тогда.
В отличном расположении духа я побывал еще на известном фармацевтическом заводе «Янсен». Мое посещение было заранее оговорено. Главный инженер завода, хорошо информированный из печати о чехословацкой экспедиции, знал наши планы. Я хотел получить новый очень эффективный усыпляющий препарат — фентанил. 120 мг фентанила достаточно, чтобы усыпить пятитонного слона, а 50 мг достаточно для взрослого кафрского буйвола. Мне очень хотелось получить этот препарат — однако ничего из этого не вышло. Это сильное и эффективное средство находится под строжайшим международным контролем, и получить его можно только по специальному разрешению соответствующего министерства той страны, в которую он будет ввезен. Взамен нам дали азапарон, который был в десять раз менее действенный, но мы и ему обрадовались. В Камерун я взял обоих своих сыновей — Зденека и Йозефа. Во время экспедиции в Африку я не раз убеждался в том, что в роковую минуту, перед лицом смертельной опасности, можно положиться только на очень близкого человека. А в Камеруне нас ожидала необыкновенно тяжелая работа. Я намеревался ловить опасных животных в тропическом лесу, а это означало, что мы отправимся в такие районы, с которыми не существует никакой связи, где живут только пигмеи — почти вымирающие карликовые племена, которые зачастую за всю свою жизнь ни разу не видели белых людей.
Без специального ружья, разрешение на которое мы добывали в посольстве, охотиться в таких условиях мы не могли. Ловить животных в буше и ловить животных в тропическом лесу, где видимость всего лишь несколько метров — большая разница.
Я решил рискнуть. У нас с собой было одиннадцать мест тяжелого багажа, который в целом весил двести пятьдесят килограммов. Я надеялся, что среди такого множества вещей, необходимых нам для экспедиции, «опасное» оружие каким-нибудь образом затеряется.
В новогоднюю ночь мы вылетели в Париж, а в одиннадцать часов вечера на самолете «Эр Африка» стартовали в Камерун. В половине шестого утра мы совершили посадку в Дуале. Дуал — это крупнейший авиационный и морской порт в Камеруне. Мы рассчитывали, что если все пойдет хорошо, то отправим отсюда транспорт с животными в Чехословакию.
Через три часа мы продолжили свой путь самолетом внутренней авиакомпании в Яунде. Было второе января, а мы вдруг оказались в самом разгаре тропического лета. Столица Камеруна утопала в зелени и цветах. Сразу же за бетонной посадочной полосой аэропорта начиналась плотная зеленая стена тропического леса.
Еще вчера нам было холодно, а сегодня уже жарко. Правда, жарко нам было еще и по другим причинам…
Выгрузка нашего багажа длилась около двух часов. Обслуживающий персонал аэропорта был в ярости. Наконец пришел начальник аэропорта, чтобы решить, что с нами делать. Увидев наш багаж, он схватился за голову, велел принести ему три бутылки кока-колы и почти залпом их выпил. Только потом он смог начать переговоры.
— Что с этим делать? — спросил он с отчаянием. — Ведь мы не сможем его осмотреть даже в течение недели.
— Мы вас заверяем, господин, здесь только то, что нам необходимо для экспедиции. Ничего лишнего! Поверьте, господин!..
Правда, диалог продолжался дольше, но сейчас я уже не могу вспомнить, о чем шла речь, потому что тогда я только и думал о нашем злополучном ружье. Если его найдут, то…
— Что мне с вами делать? — тихо спросил начальник, наверное, уже в десятый раз. Наконец, он еще раз схватился за голову, встал с кресла, в котором все это время удрученно сидел.
Я почувствовал, что решение принято. Сейчас будет!
— Вы подпишете протокол, в котором обязуетесь дополнительно получить специальное разрешение на всю эту гору багажа. Согласны?..
Итак, мы могли исчезнуть с нашими чемоданами без досмотра. Можете поверить, что мы исчезли молниеносно, в полном смысле этого слова. Мы были благодарны начальнику за его соломоново решение, а он, в свою очередь, нам. Я услышал нам вслед глубокий и облегченный вздох.
Как только в гостинице я привел себя немного в порядок, я вынул из чемодана ружье и, слегка замирая от страха, отправился в полицию. Ведь могло случиться все, что угодно, например, меня могли просто «задержать» с оружием. А наше специальное ружье было изготовлено на оружейном заводе «Збройовка» в Брно по особому заказу, и мы гордились им. Я проявил большую дипломатию и терпение, чтобы получить разрешение. В полиции я прошел первое серьезное испытание и приобрел ценный опыт: без таланта дипломата и без крепких нервов в Камеруне шага не ступишь. Да, уже тогда, в Камеруне, вся наша экспедиция висела на волоске.
В паспорте стояла виза, «Збройовка» была легализирована, можно отправляться в путешествие. Но тогда я еще не знал, что получил самую странную визу в жизни… и что меня могут в двадцать четыре часа выслать из страны, все зависит только и только…
Об этом я расскажу дальше.
Главный наш лагерь находился в местечке Сангмелим, вблизи габонской границы. Мы хотели выяснить, сколько это будет, примерно, километров от Яунде. Но не думайте, что это было так просто. В конце концов нам удалось найти карту фирмы «Мишлен». Фирма на своей карте указывала расстояние до Сангмелима — 167 км по хорошей дороге. Что такое «хорошая дорога» я много раз в Африке убеждался. Но на этот раз это была уже не наша забота. Потому что было решено ехать на такси. Мы обменяли валюту. За сто долларов получили 27 тысяч франков и отправились искать такси. Это оказалось нетрудным. У таксиста была машина «Пежо-404 Комби» и выглядела она более или менее надежной, а самое главное — шофера ничуть не смутил наш багаж.