она проснулась — снова темное подземелье, новая тюрьма, новая золотая клетка. Оборотни перетащили сюда все: ковры, серебряную посуду, меха. Развели огонь в широком очаге. Отчаянье и злоба всколыхнулись волной где-то глубоко в груди девушки, вырвались наружу с диким воплем. Она подбежала к выходу из подземелья и начала колотить своими маленькими женскими кулаками в окованную дверь. На белоснежной от полного отсутствия солнца коже на пальцах появились кровавые раны.
Ивар явился к ней незамедлительно на этот раз в образе старика, метателя ножей из Театра иллюзий фокусника Фалько. Сжал её в своих душных и сильных объятьях и потащил к очагу, чтобы успокоить и перевязать раны на руках.
Снежа перестала сопротивляться, силы мгновенно покинули её. Она погрузилась в теплое кресло вышитое золотом и потеряла связь с реальностью. Синие как воды северного моря, близ островов Демгёрд, глаза уставились на пляшущее пламя.
Старик присел перед ней на одно колено, сгорбился, приложился обветренными губами к её запястью, достал из кармана платок и с нежностью начал обрабатывал свежие раны Мертвой водой, что теперь всегда носил при себе в небольшом флакончике. Раны затягивались сами и на коже не оставалось ни единого следа.
— Снежа, ты смысл моей жизни, ты для меня все. Я нашёл Хельгу — хозяйку Мертвой воды и скоро получу от неё то, что исцеляет не только раны, но и воскресит твоих близких. Я искуплю, наконец перед тобой свой грех и тогда…- Я, ненавижу тебя, Ивар! — раны на руках
Он продолжил:
— И тогда, ты снова полюбишь меня!- Нет!
Глава 7
Потому что могу
Потому что могу!
За окном локобаса проносились знакомые пейзажи Раудвиля: кирпичные дома, мостовые с магической подсветкой, по которым спешил разномастный люд и нелюди. Теперь Хельга смотрела на все через призму приобретенных и не очень радостных знаний.
Пока локобаз мчался по городу, она, рассматривая город в окна, заметила, что на улицах не встречалось ни одной смешанной парочки, в которой человек, шел бы под руку с аслау или дворфом. Рядом с ней на лавочку присел некий господин. Хельга заметила его только тогда, когда он громко прокашлялся.
Извините что отвлекаю, нас не представили в прошлый раз, — произнес внезапный попутчик.
Хельгы оторовала взгляд от созерцания суетливых пешеходов, бегущих по тратуарам за окнами локобаса.
Кажется, Майкл Магпай, репортёр, — не сразу узнала она смуглого молодого человека с блокнотом в руках и свинцовым карандашём за ухом. Поздоровавшись, однако, не улыбнулась ему. — Кстати, сегодня утром я прочла вашу статью.
Услышав своё имя из уст целительницы, молодой человек обрадовался, видимо не ожидал, что она его запомнит.
И что вы думаете о статье? — поинтересовался бульварный писака.То, что вы подстрекаете народ к революции, — сдержанно произнесла девушка.А вы считаете, что в сложившемся в обществе всё хорошо? Что «Статут о равенстве» не потерял своей силы и исполняется так же, как при Аласторе II? Общество больно, ему необходимо лечение, — Макпай говорил достаточно громко и пассажиры находившиеся в вагончике начали невольно прислушиваться. Под лечением вы понимаете кровопускание, — Хельга сдержанно улыбнулась. — Скажу вам как врач — кровопускание совсем не панацея. Велик риск нанести больному гораздо больший вред. Благими намерениями — выстлана дорога в ад. Есть такая поговорка из другого мира.
Сейчас она внимательно наблюдала за реакцией своего собеседника. Ей было необходимо понять, кто он, просто неравнодушный гражданин, ждущий изменений или фанатик-революционер.
…выстлана дорога в ад! Сильные слова, — повторил за ней журналист, а затем выудив из-за уха карандаш и перелистнув страничку блокнота, записал в него новый для себя афоризм, — Как вы видите выход из сложившейся в обществе ситуации?
Окружающие пассажиры уже начали не только прислушиваться и даже подсаживаться к ним поближе.
Я думаю, такой разговор требует более приватной обстановки, нежели вагон транспортного средства, — Хельга жирно намекнула на подслушивающих попутчиков, которые сразу начали делать вид, что увлеченно заняты своими делами: несколько пассажиров уткнулись в газеты,(один мужчина по ошибке перевернул газету вверх ногами) другие отвернулись к окнам, или сделали вид, что что-то оживленно обсуждают с попутчиком.
Экспрессивную реакцию народа приметил и Магпай.
Согласен, — он поближе подсел к девушке.Майкл, давайте начистоту, что вы хотели? — Хельга испытывающе смотрела на журналистка. — Пожалуйста, оставьте заранее заготовленную речь о том, что просто сели со мной в один вагон и наша встреча это чистая случайность, да, и вы подошли не более чем, чтобы поздороваться.
Майкл Магпай резко захлопнул блокнот, убрал карандаш за ухо:
Это не для статьи, для меня, ответьте пожалуйста, вы человек?Да. Я не совсем понимаю вашего вопроса? — пожала плечами Хельга. Почему вы спасли мальчишку, когда человек, эсквайр, адъютант офицера Его Величества виконта Крайтона, лишился пальцев и истекал кровью.Его жизни ничего не угрожало, а мальчик мог умереть, — она начала сердиться на глупые вопросы, исходившие от не глупого человека.То есть, вы сознательно поставили под угрозу здоровье эсквайра Хилла, ради спасения жизни мальчишки-подмастерья, простолюдина и наполовину аслау? — Макпай говорил шёпотом и даже сидевшие поблизости попутчики вряд ли могли расслышать что либо.Майкл, серьезно? — в порыве эмоций девушка не заметила, как перешла с учтивого «вы» на панибратское «ты». — Если еще раз спросишь что-то подобное, клянусь, я тебя ударю. Мальчик был при смерти, а эсквайру ничего не угрожало! — Хельга злилась и кончики ее розовых волос приобретали лиловый оттенок.Извините, госпожа Фон Кащенко, — журналист не позволил себе отступать от этикета.
— Оставление в опасности жизни высокородного господина, само по себе преступление. И ещё, вы ударили виконта Крайтона, а за такое можно примерить пеньковый галстук. Ради чего всё это? Ради жизни мальчишки, родственники которого вряд ли смогут отблагодарить вас, так как это мог сделать господин Хилл. К тому же, мальчишка по матушке аслау и лишь на половину человек, — в его глазах читалось подозрение.
Майкл, а на сколько вы являетесь человеком? — Хельга прищурила глаза.На три четверти, — Mагпай отвел взгляд и посмотрел за окно. — Поэтому мне не понаслышке знакомы проблемы расизма людей.Я имела в виду не то, сколько в ваших жилах течет человеческой крови, а сколько в вас человечности? Мы говорили о мальчике, который умирал, а вас занимал вопрос в чем моя выгода. Вы так увлеклись борьбой за права