угнетенных нелюдей, что не заметили, как примерили прокурорскую мантию и в поступках людей ищете лишь злой умысел. Так в чем ваша нетерпимость отлична от нетерпимости людей?
Магпай стушевался. Слова целительницы, похоже, достигли его сердца. Определенно он не фанатик. Да, идейный, да, готов броситься на амбразуру, ради идеалов, но точно способен мыслить и анализировать. Одержимые так не умеют.
Хельга решила «дожать» журналиста, посеяв зерно сомнения. Иначе, 'благими намерениями’вот таких Макпаев может начаться бунт, который легко перерастет в гражданскую войну.
Сегодня ко мне приходил пациент дворф. В качестве платы привез необходимое оборудование, но оно было достаточно тяжело, чтобы я или он смогли перенести его. Этот джентльмен легко решил проблему — посулил пару медных крон бродяжкам, что зарабатывают на площади у театра, попросив их перенести дистилляционный куб. Майкл, догадаетесь что произошло дальше? — обратилась к журналисту Хельга.Ваш пациент им не заплатил? Такое ожидаемо от любого в отношении нищих! — не удивился Магпай.Именно, не заплатил! Обеспеченный дворф из мастеровых решил, что пара законно заработанных мальчишками медяшек ему нужна больше, чем беспризорникам, которые честно отработали эти деньги. Заметьте, как вы ответили на вопрос, цитирую: «Ваш пациент им не заплатил?». Не дворф, а именно мой пациент. Как вы легко абстрагируетесь от него, когда вам это не выгодно! Так что повторю, свой вопрос: чем вы лучше людей? А пока хорошо подумайте над ответом. Кстати, наша остановка, пойдемте.
Хельга привстала деревянной скамьи локобаса.
Паромобильный завод Гелиота Неджи находится через три остановки! — Магпай непонимающе вздернул бровь.А кто вам сказал, что я еду к господину Гелиоту? Перед тем как отправиться на завод, мне нужно заскочить ещё в одно место, догадайтесь куда? Думаю и вам будет интересно, косвенно это относится к теме нашего разговора, — произнесла девушка, и когда локобас, шипя паром, остановился, выпорхнула в открывшуюся дверцу. Не понимая что происходит, Майкла замешкался, но все же успел выскочить из вагончика следом за ней за мгновение до отправления локобаса. Мимо них промелькнула черная паромашина с гербом в виде химеры с головой льва, хвостом змеи и козлиным телом.
Макпай натянул шляпу на глаза.
Наряд Хельги, впрочем, как и цвет волос вызывал неподдельный интерес у местных жителей. Девушка последовала в глубь рабочего квартала, периодически сверяя номера домов с тем, что было написано корявым почерком на клочке бумаги. Высокий господин в фетровой шляпе и со свинцовым карандашом за ухом следовал за ней по пятам, поправляя на переносице очки и немного нервно оглядываясь.
Кирпичные стены домов насквозь пропитались запахом помоев и уличной грязью. Хельга остановилась у низенького дома, одно из маленьких окон которого было заколочено грубыми досками. Вряд ли в этот бедный дом залезли воры, но все окна были увиты грубой чугунной решеткой. Еще раз сверила адрес с записью, на бумажке, что дал ей дядя паренька Макса с завода Нейжи, сделала глубокий вздох, прежде чем постучаться в дверь дома на улице Планшет-роуд под номером сто двенадцать.
На стук никто не откликнулся и она постучала еще раз, более громко и усердно. Господин в фетровой шляпе стоял позади неё и скептически наблюдал, как девушка зря портит белые шелковые перчатки о грубо отёссанную деревянную дверь. Решительно подошёл, отстранил Хельгу в сторону, с силой толкнул дверь, которая тут же поддалась. Из парадной пахнуло сыростью, прогорклым запахом старого тряпья и забродившего пива. Макпай зашел в парадную первым, нашел нужную им квартиру с буквой «С» и учтиво указал целительнице на бронзовый дверной молоточек.
Двери им отворили не сразу. Потом в дверном проеме появилось женское лицо. Худое, смуглое, с розовыми радужками глаз и слипшимися от влаги ресницами и розовым аккуратным носиком. Это женщина была не чистокровным человеком, в ее жилах текла и кровь горцев.
Хельга не знала с чего начать разговор. Женщина смотрела на гостью с безразличием, апатией. Журналист напротив был полон любопытства, облизал губы, достал свой блокнот и огрызок свинцового карандаша. Эта явно была матушка того паренька с завода Нейджи, из-за которого Хельга повздорила с виконтом Августом.
Я пришла справится о здоровье Макса…Максимильяна, — подсказала мать полное имя. На ее лице слабо проскользнула некая заинтересованность и любопытство.Максимильян, — поправилась целительница. — Вчера не произошел несчастный случай и…Мой мальчик чуть не умер, — женщина перебила Хельгу. Кажется после собственных слов она даже постарела. Хотя те в чьих жилах текла кровь ослау старели не так быстро как люди.
Обычно такое поведение нервировало молодую целительницу, но сейчас наоборот, Хельга была ей благодарна за то, что за неё произносит тяжелые слова.
Да, — согласилась целительница.Проходите, — женщина распахнула настежь дверь, жестом позвала за собой.
Они прошли в тесную комнатушку с выбеленными потолками. Всюду на разномастных стульях, сундуке, подоконнике лежали вышитые крестиком салфетки. Пахло мылом.
Прошу, — пригласила она Хельгу расположиться на стуле с такой салфеткой у кровати сына.
Максимилиан был плох. Лежал взмокший на чистой постели. Голова, со светлыми кудрями приподнялась с вышитой полевыми цветами наволочки. Взгляд карих глаз сделался удивленным и испуганным. Как и ожидала Хельга, после операции ему необходимо колоть антибиотики, иммуноукрепляющие и кроветворные препараты. Вот только где взять? Где взять всё необходимое?
Целительница притронулась ко лбу мальчика. У Макса была слабая температура, со слов матери, он сильно потел и редко приходил в сознание. Организм боролся, и мать в силу своих скудных возможностей и знаний, желая помочь своему единственному чаду выиграть эту схватку с болезнью, делала ему прохладные компрессы с водой и уксусом.
Мой брат рассказал, что случилось. Это вы спасли Максимилиана? — хозяйка сама догадалась кем являлась внезапная гостья. — У меня нет сил, чтобы плакать и гадать выживет ли мой сын. Просто скажите, мне ткать погребальный саван?У него было серьезная травма, но с ней справились, — Хельга решила быть честной до конца, она не могла, просто по-человечески не могла врать в глаза матери, убеждая что всё будет хорошо. — Ему может просто не хватить сил побороть инфекцию. Велик шанс того, что Максимилиан не справиться.
Хельга пожалела о сказанном. Почти высохшие слёзы матери хлынули с новой силой. Женщина не истерила, не хныкала. Молчала, а по щекам катилась солёная влага. Еще перед тем как придти сюда, Хельга решила для себя смириться с любыми сказанными в свой адрес словами.
Что она может сделать, не имея лекарств, антибиотиков, инструментов и