«Мостят, лишь когда услышат, что барину ехать надобно, а через день болотина все поглотит, все зажует», – словно услышала Ирена голос Кури. В самом деле, похоже, что сюда время от времени пригоняют возы хвороста, песку, камней, щебенки, наваливают по всему пространству, а потом слегка утрамбовывают. Однако болотина немедля начинает тянуть в себя все, что попадается ей в поживу, поэтому едва ли один или два экипажа или телеги могут проехать по Чертову мосту безопасно – остальным грозит засесть надолго, не то и вовсе провалиться под тяжестью груза.
«Но я все же не телега, – подумала Ирена с мрачным юмором. – И грузом никаким не отягощена. К тому же с самого утра во рту ни маковой росины не было. В голове легкость такая, что, чудится, дунь ветер – подхватит меня и унесет. Ах, как хорошо было бы, кабы в самом деле меня сейчас перенесло на ту сторону!»
Она с надеждой поглядела в небо. Вершины деревьев не колебались нимало, внизу царила влажная духота. Надежда на помощь ветра ничтожна. Между тем небо все сильнее наливается вечерней густой синевой. Там, наверху, еще может светить солнце, но в лесу стемнеет куда скорей, особенно здесь, в болотистой мрачности. Сейчас еще можно различить дорогу, можно выбрать на Чертовом мосту более или менее устойчивые места, а спустя малое время все поглотит мгла. Пускаться в путь через болото ночью – губительно, даже Ирена понимала это.
И все же страшно, страшно было ей сойти с бревна, на котором она балансировала. Ирена отчаянно огляделась, пытаясь набраться решимости. Она старалась вспомнить героинь любимых романов, которые попадали в самые отчаянные ситуации и выходили из них, не растеряв ни твердости духа, ни храбрости. Вспоминались, впрочем, только герои – лица мужского пола. Героини, все как на подбор, были слабыми и нежными. Любая из них сейчас непременно упала бы в обморок или залилась слезами, ожидая, пока неустрашимый герой придет ей на помощь. Падать в обморок в эту грязюку Ирене никак не хотелось. На всякий случай она огляделась в поисках неустрашимого героя. Разумеется, его не было. Никто не пробирался по Чертову мосту, крича мужественным голосом: «Держитесь, моя любимая! Еще одно, последнее усилие – и я спасу вас!»
Приходилось рассчитывать только на себя. Ирена вздохнула. Ну что ж, она ведь и в Смольном была из отчаянных! Она не боялась спускаться в нижний коридор, что было строжайше запрещено, не боялась обратиться к привратнику и дать ему денег, чтобы сбегал в лавку и купил каких-нибудь лакомств для пансионерок. На это мало кто отваживался – ведь перехвати тебя какая-нибудь надзирательница из «противных», можно было самое малое лишиться всякой надежды на медаль или даже похвальный лист. А если на твоем счету уже не первое прегрешение (как у Ирены Сокольской), то и запросто вылететь из института.
«Ну и вылечу, подумаешь, – уговаривала она себя в те далекие времена. – В конце концов все равно замуж выходить. А жене никакое образование вовсе не нужно. Главное, по-французски бойко болтать и танцевать хорошо! А у меня настоящий парижский выговор, и фигуры любого танца я запоминаю в две минуты!»
«Ну и упаду с моста в воду, подумаешь, – уговаривала Ирена себя сейчас. – Ну, вымокну. Утонуть здесь, наверное, невозможно. Там, под водой, та же гать, только затопленная. Как-нибудь выберусь. Решайся, прыгай вон на то бревно! Иначе стемнеет – и тогда тебе придется ночевать здесь, на краю болота. Или уж возвращаться в Лаврентьево, сдаваться на милость Адольфа Иваныча…»
Она жалобно вскрикнула и прыгнула на бревно, лежащее к ней довольно близко.
Прыгнула и… И ничего страшного не произошло. Удалось даже на ногах удержаться. Впереди под водой темнело еще одно бревно. На него и прыгать не нужно – можно просто наступить. Ирена уже совсем собралась было это сделать, но спохватилась: а вдруг она наступит, а бревно под воду уйдет? Надо бы какой-то палкой его прощупать, да где ту палку взять? Куря ей советовал запастись какой-то слегой… Наверное, как раз палку для того, чтобы ощупывать путь, и имел он в виду. Какая жалость, что Ирена забыла этот совет. Вернуться разве? Нет, плохая примета. Лучше вперед и вперед, полагаясь лишь на удачу.
Она прыгала, кралась, перебиралась, балансировала, падала, поднималась – и снова прыгала, кралась, перебиралась, балансировала, падала, поднималась… О слеге вспомнила раз сто, не меньше. Один раз уже совсем собралась было вернуться и поискать ее, плюнув на все приметы, но оглянулась – и радостно обнаружила, что одолела бо́льшую часть своего нелегкого пути. Ничего, авось и дальше обойдется без слеги. «Если мне суждено выбраться, я и так выберусь, – рассудила Ирена. – А нет – ну так я и со слегой потону в этом кошмарном болоте!»
Как ни странно, этот немудреный фатализм ее приободрил. И она даже стала не столь внимательно смотреть под ноги, за что и была незамедлительно наказана: провалилась межу двумя скользкими бревнами и выбралась, лишь изрядно перемазавшись зеленой тухловатой плесенью. Да и то выбралась с немалым трудом. Пришлось потом какое-то время посидеть на кочке, со стороны, наверное, напоминая собой некоего болотного духа, вылезшего на свет Божий, чтобы проводить уходящий день.
Ирена опять смерила взглядом пройденный путь и расстояние, остававшееся до спасения. Кой черт прошла бо́льшую часть! Чертов мост удлинился, определенно удлинился! Или это чудится в неудержимо смыкающихся сумерках?
«Не дойду, нет, не дойду! – с ужасом подумала Ирена. – Ноги дрожат, сил уже просто нет. Кану здесь, утопну… и никто, никто не узнает, что со мной сталось, где свой конец обрела! Мама да папенька будут думать, что я обрела счастие в супружестве, а их отныне и знать не хочу. Нет, конечно, они будут искать меня. Я даже знаю, что на поиски мои отец отрядит Станислава. Брат найдет Лаврентьево, приедет сюда, а Адольф Иваныч с Булыгою ему – видеть никого не видывали, знать никого не знаем! Нет, Куря и Емеля скажут правду: ударилась, мол, в бега. Стасик доберется до Чертова моста – и поймет, что там, внизу, под грудами мусора, под этой топкой, темною водой, нашло себе последний приют тело его несчастной сестры…»
Вообразился брат Станислав, который, подобно Иванушке из любимой сказки, стоит у воды и кличет: «Иренушка, сестрица моя! Выплынь, выплынь на бережок!» И Ирена ему из воды отвечает замогильным голосом: «Не могу, братец! Тяжелы бревна на грудь легли, болотная тина ноги спутала!»
Жуткая картина выбила слезы на глазах, но при этом на губах мелькнула улыбка. Стаська ведь непременно скажет: «Ну разве могла Иренка не впутаться в такую глупую историю! Она же вообще круглая дурочка!»
Нет уж, дорогой братец! На сей раз ты ошибся!