Лелик расхохотался, будто гиена в мультфильме о джунглях, на редкость мерзким смехом.
- Королевичи? Заморские? Да не нужна им наша Варька? К ней только младшие купеческие сыновья да обедневшие бояре сватаются, дела свои поправить за счет ее приданого хотят. Всех своих заморских воздыхателей Варенька сочинила, сама себе письма писала, а потом подружкам заклятым показывала, чтоб те завидовали. И слухи о том, какие удальцы к ней сватались и отказ получили, тоже сама распускала, уж я-то знаю!
- Подожди, - встрял Кузьма, - а как же тот влюбленный дурак, который туда, не знаю куда, направился?
- А он никакой не боярин, - с готовностью доложил Лелик. - Актеришка, из незадачливых. Его Варька наняла, чтобы все вокруг ей поверили.
Варвара взвыла сиреной и бросилась на выдавшего ее подельника, растопырив пальцы и выставив вперед длинные ногти.
- Уберите от меня эту сумасшедшую! - по-бабьи завизжал Лелик.
- Ах, сумасшедшую! - бесновалась Варвара. - А кто меня замуж звал? Царицей сделать обещал?
Не без труда охранникам удалось растащить сладкую парочку в разные стороны. Косы Варвары растрепались еще сильнее и даже сбились в колтуны, на расцарапанной физиономии Лелика наливался багровым кровоподтек. А Иннокентий, выждав пару минут, продолжил допрос.
Оказалось, что Варваре очень-очень сильно хотелось замуж. Да не за кого-нибудь, а за такого мужчину, чтоб все подруги ахнули, охнули и чувств лишились от зависти. Только вот беда - не сватались к Вареньке такие женихи. И ведь выбирали себе в жены таких девок, что только зубами от злости скрипеть и оставалось. Владимир, княжич соседнего государства, посватался к Вариной соседке Маланье, а та - мышь серая, обыкновенная (здесь Мышильда презрительно фыркнула), волосенки жиденькие, глазки небольшие, носик остренький. Весела нравом, правда, и приветлива со всеми, но разве ж этого достаточно, чтобы княжной стать? А Владимиру, надо же, Маланьиных достоинств хватило. Заезжий иноземный граф Бонифаций и вовсе выбрал молчаливую тощую зануду Ульяну. Уля целыми днями над книгами сидела, и Варенька иной раз даже снисходительно жалела убогую: какой же мужик посмотрит в сторону этого книжного червя? А вот посмотрел, и не только посмотрел, а и посватался, и увез в графское свое поместье где-то далеко за синим морем. И только Варя все куковала одна-одинешенька. Нет, желающие жениться, конечно, были, но какие-то не такие. Недостойные.
А потом Варенька поняла, на кого ей нужно внимание свое обратить. Царь-то неженатый до сих пор ходит. Вот уж жених - всем на зависть. И Варя тут же приступила к делу.
Для начала она стала появляться во дворце каждый день и старалась почаще попадаться на глаза Иннокентию. Царь вежливо здоровался, осведомлялся о ее самочувствии и тут же выбрасывал встречу из головы. Варенька назойливо лезла всюду, где только появлялся предмет ее нежных чувств, но только без толку. Папенька ворчал, что дочь "дурь затеяла", но хоть не мешал. А совсем недавно внезапно как с цепи сорвался. Наорал, что доченька его единственная - девка-дура, не по зубам себе фрукт выбрала. И что выдаст ее замуж поскорее, потому как засиделась она в родительском доме. После этой безобразной сцены Варенька осознала, как близка она к беде. Следовало действовать решительно, пока папенька действительно не вручил ее руку, сердце и приданое какому-нибудь захудалому боярскому отпрыску.
Поначалу Варя надумала было создать компрометирующую ситуацию, чтобы вынудить царя жениться. Но потом, как следует поразмыслив, решила, что план этот опасен - а ну как Иннокентий не захочет спасать ее репутацию? Тогда ей даже за купеческого сына выйти не удастся. Нет, необходимо было действовать иначе.
О лесной ведьме Варенька знала давно. Еще няньки ее шептались о том, что за зелья богомерзкая особа просит дорого, зато никогда не обманывает. Упоминали некую хромую Лукерью, отдавшую ведьме подарок покойной бабушки - золотые сережки кольцами - зато весьма удачно вышедшую замуж за кузнеца. По словам нянюшек, обмен был явно несправедливым - кузнец, на их взгляд, представлял ценность гораздо большую. Про кузнеца Вареньке слушать было неинтересно, а вот ведьма впечатлила ее столь сильно, что даже приснилась ночью, заставив девочку проснуться в слезах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дело было за малым - узнать, жива ли еще старуха, и в случае, если жива, то купить у нее приворотное зелье. Раз уж оно на кузнеца, парня дюжего, подействовало, то и царя возьмет.
В этом месте рассказа Лелик вновь разразился визгливым смехом.
- Верно говорят, что у бабы волос долог, да ум короток. Ты кого за зельем отправила, дурында?
- Служанку, - шмыгнула носом Варвара. - Верную.
- Верную, вот только не тебе. Подкуплена твоя служанка. Гришку, сына боярина Пантелеймона, знаешь? Вот он и подкупил девку, чтобы все секреты твои ему доносила. И о ведьме узнал, и о зелье приворотном. И склянку велел подменить. Чтобы тебе, значит, вода колодезная досталась, а ведьмино варево - ему. Догадываешься, кому он пакость приворотную подлить удумал?
- Ах он гад! - возмутилась Варвара. - За счет приданого моего жить хочет?
- Не просто жить, Варенька, - сладко пропел бывший и.о. - А в кости играть. На деньги. А ты и не знала, небось?
- Значит, ты получил склянку с колодезной водой, - вмешался в их увлекательный диалог царь. - Отчего же я тогда в спячку впал, словно Топтыгин какой?
Лелик на этот вопрос отвечать не пожелал, зато Мышильда тут же принялась объяснять, как было дело.
Когда Крыс привел ее к своим приятелям, обитающим на одной из самых больших столичных помоек, Мышильда сморщила свой длинный носик. Новые знакомые не то, что не отличались гламурностью - от них за версту разило пролетариатом. В прямом смысле слова пахло. Причем нехорошо: огуречным рассолом, смазкой для замков, дрянным алкоголем. Брезгливая мышь постаралась усесться как можно дальше от компании и сделать вид, что она просто мимо проходила, устала и отдыхает. А с этими странными личностями, что вульгарно дергают усами и не в меру резво шевелят хвостами, она ничего общего не имеет. Ни-ни.
А еще Мышильда сильно обиделась на Крыса. Вот право слово, о чем можно думать, ведя подругу в такую компанию? "Мужики, - тоскливо вздохнула мышь, - даже самые умные из них творят порой такие глупости!"
Меж тем разговор, начавшийся с обсуждения некоего кота по кличке Тихон (этого зверюгу побаивались все собравшиеся и даже имя его произносили шепотом), повернул к событиям во дворце. Крыс с грустью поведал, что царь все спит и просыпаться не собирается.
- Устал, поди, бедолага, - пожалела Иннокентия старая Крысища с седыми усами, усыпанными табачными крошками.
- И вовсе даже нет, - пропищал юркий мелкий Крысеныш. - Отравили царя-батюшку злые люди.
Тут уж Мышильда перестала притворяться сторонней наблюдательницей, резво подскочила к крысенку и спросила:
- Откуда знаешь?
- Живу я в одном доме, - пояснил тот. - Даже не в доме - в хибаре. Хозяин делишками разными нехорошими занимается. Краденым приторговывает, с разбойниками за деньги сводит. А недавно пришел к нему тип наружности престранной, в плащ закутанный, несмотря на жару. Капюшон на самые глаза надвинут. Купил отравы экзотической, такой, чтоб не насмерть убивала, а в сонное состояние вводила. Отрава хитрая, редкая, дорогая. Новинка. Уж откуда пришелец о ней разузнал - ума не приложу. Да вот только, как ни старался незваный гость неузнанным остаться, а хозяин все равно его опознал. Сын это Василия, шута покойного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ну вот! - триумфально закончила свой рассказ Мышильда. - Как только я узнала имя отравителя, так сразу кинулась со всех лап во дворец. Надо же было вывести этого подлеца на чистую воду.
- Не понимаю я, к чему такие сложности? - недоуменно произнес Кузьма. - Зелье, которое дважды подменили... Зачем?
- А чтобы вину с себя на другого переложить, - ответил Иван Кощеевич. - Не при чем наш Лелик, ему склянку с отравой Варвара дала. Так?