ухо, оставляет мимолетный поцелуй на щеке и всё-таки отрывает от себя. Дьявол.
Широкой ладонью захватывает мою руку у себя на шее и спускает ее вниз, мягко снимая с себя.
– Надо работать, – заглядывает мне в глаза и улыбается.
Я почти уверена, что это улыбка. Может, я дорисовываю ее сама, мысленно приподнимая уголки его губ чуть выше, обнажая ряд ровных зубов, но все равно приписываю ее на свой счёт. Это третья. Я считаю.
Его глаза пробегают по моему лицу, словно убеждаясь в собственных домыслах, спускаются к губам, минутой ранее терзаемым им же, и, наконец, ныряют в вырез блузки, которую я предусмотрительно застегнула не на все пуговицы.
От меня не укрывается яркая вспышка, сверкнувшая на дне его черных озер, и быстрое движение кадыка вверх-вниз. Почему-то это простое движение вновь накаляет между нами воздух. Я протяжно вдыхаю воздух, позволяя груди натянуть ткань блузки сильнее, и усмехаюсь, когда Дьявол делает шаг назад. Прячет руки за спину и утыкается взглядом в пол. Какая… воля.
Ладно, я, пожалуй, должна вести себя профессионально и не провоцировать, без четверти, бывшего босса прямо в его кабинете посреди рабочего дня.
Не должна.
Но так хочется.
Опускаю пальцы на пуговицы и прохожусь снизу вверх, расстегивая оставшиеся. Отбрасываю полы кофточки в стороны и снова опираюсь на дверь позади с лёгким стуком.
Три, два…
О, понадобилось всего две секунды.
Чертовский умеет смотреть так, что берет озноб. Так, словно касается тебя горячими руками даже на расстоянии. Так, что в горле застревают слова и звуки. Он изучает представшую перед ним картину с ленивой неспешностью, проходится взглядом по груди, упакованной в персиковое кружево, и она тут же воспламеняется под напором его глаз. Чертит дорожку по животу вниз, и эта полоска кожи тоже загорается. Останавливается ненадолго над пупком, и я вижу легкое подрагивание левого уголка губ и едва заметные морщинки, собравшиеся возле глаз.
Насмехается? Серьезно, в такой момент?
Мне тут же становится неуютно. Я тут соблазняю его, а он… Нервно берусь за края блузки и принимаюсь их застегивать, чувствуя, как щеки заливает краской. Вот это фиаско! Размером с Канаду!
И что не так с моим телом? Это все вчерашняя пицца, да? И мороженое, чтоб его! Никакая генетика не пересилит такую углеводную атаку. Что, уже виднеются складочки? Такой мужчина, как Чертовский, не упустит ни одной мелочи. Небось, идеальные женщины в очередь перед ним выстраиваются, светя фитоняшными телами и говорящие голосом ведущей "Спокойной ночи, малыши". А тут я: жрущая все подряд и вопящая, как гарпия. Все желание в мужике отбила еще на стадии прелюдии.
Чертовы пуговицы!
От волнения застегиваются ровно не в те петли, для которых предназначены!
– А-а-а-а, – беспомощно злюсь сама на себя и ситуацию в целом. Такой момент загубила, жрущий монстр!
– Ты редкий экземпляр, – смеется гад напротив.
Чего???
– Ну знаешь что! – не выдерживаю его насмешливых вбросов. – Я, конечно, не модель Виктории Сикрет, и может, зря вчера запивала Кагором кило мороженного, но смеяться надо мной – совсем не по-джентельменски!
Так и тянет добавить: твой брат себе такого бы не позволил!
– Серьезно? Целый килограмм? – уже откровенно ржет Дьявол.
Стискиваю зубы, чтобы не начать орать. Это естественная реакция на хамство. Вот и вскрылось второе дно Мефистофеля. Красив и жесток. Совсем не супергерой.
Дрожащими от гнева пальцами всё-таки заканчиваю застегивать пуговицы, хоть и скошенные ровно на один ряд. Да, видок, наверное, курьёзный, но плевать. Лишь бы убраться уже отсюда и начать самоубиваться где-нибудь подальше от темного рыцаря.
Кидаю последний – испепеляющий – взгляд на Дьявола и, гордо задрав голову, снова поворачиваюсь к двери.
– Куда ты собралась, несчастье? – летит в спину.
Сзади снова образуется кокон, на ухо снова горячо дышат.
– Признайся, ты самая настоящая Ведьма, – опаляет мою ушную раковину, вызывая мурашки по телу. – Что за цыганский амулет на тебе?
Шершавая ладонь снова проникает под ткань блузки и поднимается вверх по животу, пока не накрывает продолговатый предмет. Ах, ты ж… чертов талисман, заряженный на любовь! Висит себе спокойно, я даже срослась с ним как-то и забыла… Кристина, мать твою за ногу, ты реально не в том направлении работаешь, только губишь на корню мою личную жизнь!
– Так ты поэтому смеялся? – разворачиваюсь в его руках и сталкиваюсь носом с острым подбородком.
– Это похлеще тополиного пуха вокруг стола… – стараясь сохранить серьезное лицо, говорит Артур. Его пальцы уже задирают ткань блузки и вытаскивают на свет дебильный талисман. Глаза изучают странный предмет в руке.
– Дубовых листьев, – тихо поправляю я, опуская взгляд на дурацкую цацку.
– Серьезно, что это?
– Ненавижу то, что ты вечно подлавливаешь меня. Это лебяжий язык. Талисман на любовь.
– Лебяжий, в смысле…
– Да, лебедя кокнули и сделали вот…
– Оу.
Чертовский тут же выпускает из рук странную безделицу и морщится.
– Это все тетя! – быстро выпаливаю я, понимая, что лучше б он считал меня жирненькой, чем сумасшедшей. – Вообще-то я сама…
Дьявол многозначительно приподнимает брови, ожидая сакрального "адекватная". Но после вчерашнего круга силы я и сама в этом не уверена. Прикладываю ладонь ко лбу и прикрываю глаза.
– Что, снова надо объяснить, да?
– Предлагаю оставить это на вечер.
– Вечер? – открываю глаза и смотрю на спокойного мужчину напротив.
– Да, работа всё-таки не лучшее место для всего этого, – обводит ладонью мою фигуру и окидывает взглядом кабинет.
– И…
– Поужинаем. Ты постараешься убедить меня, что не буйно помешанная, я постараюсь тебе поверить, и тогда…
– И тогда… – завороженно повторяю я за ним.
– Посмотрим. Если что, инквизиторы на быстром наборе.
– Ха, – вырывается из меня нервное. – Тогда я пойду, доделаю работу и… мне куда-то подъехать вечером?
Боже, сердце внутри опять барабанит, переполненное эмоциями.
– Поедем вместе после работы, – спокойно говорит Чертовский.
– Но мне работы минут на пятнадцать осталось.
– Уже нет, – Дьявол шагает к своему столу, красивый, собранный, будто и не жёг меня своими ручищами несколько минут назад. Как он так умеет переключаться? – Вот стопка новых договоров, продажники в выходные неплохо поработали. К двенадцати ещё счета-фактуры подвезут, их нужно будет связать.
Я только важно киваю, словно записываю на подкорке список дел. А у самой в голове бадабум. То есть я не уволена? Или это только пока я нужна ему здесь, а потом "гуляй, Яна"?
Подхожу к столу, беру стопку документов и разворачиваюсь к выходу.
– Подожди, – останавливает Дьявол.
Забирает из моих рук бумажки, кладет их обратно на стол, а затем принимается расстегивать пуговицы на моей кофточке.
Я быстро-быстро моргаю, обрабатывая