Читать интересную книгу "Искатель,1994 №4 - Виктория Холт"

очаровательной улыбкой она протянула ему навстречу обе руки. Все служанки молча вышли и закрыли за собой дверь.

— Я счастлива, что вы вернулись, — сказала Диана.

— А я… я в отчаянии, — ответил он.

— Генрих, встаньте, пожалуйста. Это я должна преклонять колена перед вами. Идите сюда, сядьте рядом со мной, как прежде, и расскажите, что стряслось с вами.

— Вы знаете…

— Вы переживаете из-за этой итальянки из Пьемонта?

— Все это правда, Диана, — воскликнул Генрих. — Все, что говорят, — правда. Ума не приложу, как это со мной случилось. Видно, бес попутал.

— Пожалуйста, не мучайте себя. Вы любите эту девушку?

— Люблю? На свете есть только одна женщина, которую я люблю и буду любить всю жизнь. Но я был слишком одинок, слишком скучал по вам. А ее волосы такие же черные и волнистые, как ваши. Диана, вас там не было, и в ней я увидел вашу тень…

Она улыбнулась. Глядя на нее, он не представлял, как у него хватило дерзости сравнивать ту итальянку с этой женщиной. На всей земле нет Диане равных…

— Дорогой мой, — сказала Диана тихим ласковым голосом, — не надо грустить. Вы уезжали, а теперь вернулись. Для меня это большая радость.

— Вы простите меня? — умоляюще спросил он. — Поймете? Это была мимолетная прихоть. Сам не знаю, как все получилось.

— Я всегда верила в вас. Нам с вами суждена только одна любовь, лишь одна. — Она обняла его. — Не будем говорить о прощении. Пусть завистники сплетничают, пусть веселятся. Герцогиня Этампская, например…

— Я ненавижу ее! Как она осмеливается унижать вас? А себя я презираю — за то, что дал повод всем этим разговорам. Лучше бы меня убили!

Диана нежно поцеловала его — как делала это в начале их отношений. Генрих любил ее по-настоящему сильно и страстно. Она же скорее испытывала к нему материнские чувства.

— Тогда бы я осталась совсем одна. Знаете, Генрих… единственное, чего я не перенесу… это если вы когда-нибудь не вернетесь ко мне.

Они снова обнялись.

— Диана, значит, вы простили меня? Простили?

— Здесь и прощать-то нечего. Я всегда знала, да и вы мне сейчас объяснили, насколько несерьезным было ваше увлечение. Вы были одиноки, а она оказалась рядом, хорошенькая девушка, которая вам понравилась и отвлекла от грустных мыслей. Я даже благодарна ей за то, что она на время сделала вас счастливым. Кстати, Генрих… Вы не хотите перевезти ее сюда, в Париж?

— Нет! Нет!

— Вы больше не любите ее?

— Я люблю только одну женщину. И всегда буду любить…

— И вас больше не тянет к ней?

— Когда все произошло, я понял, что не хочу даже видеть ее. О Диана, вы моя единственная любовь. Неужели мы не сможем забыть то, что случилось?

— Не сможем. Ведь я слышала, будет ребенок.

Он густо покраснел. Диана рассмеялась.

— Вот вы и опять забыли о своем положении. Этот ребенок будет сыном или дочерью короля. Помните об этом.

— Мне очень стыдно. А вы… вы такая замечательная. Только вы могли простить мой ужасный проступок, мою слабость, мою глупость. Когда вы рядом, я счастлив, несмотря на то, что сам все испортил своей изменой.

Глаза Дианы заблестели. Она улыбнулась, с удовольствием подумав о том, что при дворе очень скоро поймут, насколько поспешными были недавние насмешки над ней. Да, теперь все увидят, что она Генриху не просто любовница, а близкий друг, самый важный человек в его жизни, его настоящая любовь.

Дорогой, — сказала Диана, — ребенку нужно дать соответствующее воспитание.

— Вот именно! Соответствующее его низкому положению.

— Это ваш ребенок. Вот что для меня главное. Генрих, я прошу вашего разрешения заняться им. Когда он родится, мне бы хотелось, чтобы его привезли во Францию. Я хочу сама проследить за его воспитанием.

— Диана, вы необыкновенная женщина.

Екатерина увидела своего мужа только на следующий день. Магдалене удалось незаметно покинуть комнату Дианы, когда любовники спали. Екатерина узнала обо всем, что произошло между ними.

Всю ночь она беззвучно проплакала в своей постели. Она знала, что надеяться не на что. Эта колдунья лишь улыбнулась ему, и он вновь оказался в ее власти.

Генрих появился ближе к вечеру в приподнятом настроении, с гордо поднятой головой — любовник, получивший прощение за мелкий грешок. В его одежде преобладали черные и белые тона, столь любимые Дианой.

Весь двор восхищался вдовой сенешаля. Екатерина вся кипела от ненависти. Герцогиня Этампская была разочарована, более того, тревога не покидала ее.

Когда родился ребенок — девочка, — Диана выполнила свое обещание и взяла ее в Париж, создав все условия для воспитания.

К удивлению и удовольствию многих, вдова великого сенешаля дала дочери Генриха имя — Диана.

ОТЧАЯНИЕ

В замке Лош царила напряженная обстановка. Это ощущали все — от Анны де Этамп до последней посудомойки. Диана не сомневалась в своей фортуне. Она уже видела себя стоящей позади королевского трона. Однако и Екатерина, внешне скромная и сдержанная, почувствовала в себе новые силы.

В огромных дворцовых садах гудел ледяной декабрьский ветер, шел снег. Франциск слег, и многие считали, что он уже не встанет с постели.

Тревога охватила королевский двор и всю Францию. Причина была не только в болезни короля. Дофин с Карлом — герцогом Орлеанским, с Монморанси и еще несколькими знатными придворными отправился на юг, чтобы встретить прибывшего во Францию короля Испании Карла V. Болезнь Франциска и приезд его заклятого врага стали главными темами обсуждения при дворе. А по всей Франции — от Гавра до Марселя — шли разговоры о причинах этого беспрецедентного визита. Идея примириться с Карлом V принадлежала Анн де Монморанси, властному военачальнику и истинному католику. В связи с болезнью короля он взял бразды правления в свои руки и незамедлительно начал действовать. Порвав дружеские связи с Англией, Германией и Турцией, он убедил Франциска, что союз с Испанией поможет ему получить Милан, обещанный еще Клементом перед свадьбой Екатерины и Генриха. Монморанси знал, что Франциск при одном только упоминании о Милане готов согласиться на все. Карл V как раз отправился из Испании во Фландрию, где вспыхнул бунт. Лучшего повода для примирения нельзя было и придумать. Карлу предложили самый безопасный и быстрый путь — через Францию.

Генрих согласился поехать главным образом потому, что уважал своего друга Монморанси и во всем доверял ему. Но выглядел он мрачным — нелегко было встречать человека, в чьем плену ему пришлось провести четыре года.

Придворные собирались вокруг огромных каминов и вели бесконечные разговоры о прибытии испанского короля и