Читать интересную книгу "Искатель,1994 №4 - Виктория Холт"

его ребенок.

Она закрыла глаза, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Магдалена смущенно пробормотала:

— Я думала… что вам это нужно знать. Надеюсь, я поступила правильно?

— Разве я не говорила тебе, что ты должна сообщать мне все, что слышишь вокруг? Не скрывай ничего. Что еще говорят при дворе о моем супруге и его новой любовнице?

— Я… я не знаю.

— Не бойся, Магдалена. Я не люблю, когда от меня скрывают правду.

— Люди смеются над вдовой сенешаля.

Екатерина вдруг разразилась громким хохотом, но тут же взяла себя в руки.

— Ну? Ну?

— Правда, некоторые говорят, что она никогда не была его любовницей, а просто заботилась о нем… как мать… дескать, мадам де Пуатье была его лучшим другом и советчиком, а поэтому случившееся не должно изменить их отношений.

Екатерина приблизилась к Магдалене и тихо сказала:

— Но мы-то знаем, что дело обстоит иначе, правда же? А те, кто рассуждает так, не сидели в шкафу и не были свидетелями их истинных отношений.

Магдалену обдало жаром, и она попятилась назад. Этот громкий смех, эта грубость, которая никогда не проявлялась на людях, уступая место скромности и даже застенчивости, пугали бедную девушку не меньше, чем другие странности ее хозяйки.

— Я бы никогда не сделала этого, если бы вы не приказали мне, госпожа, — сказала она.

— Запомни, Магдалена! Выполняя мои приказания, ты работаешь на себя. Если бы тебя обнаружили там… в шкафу, у тебя, несомненно, было бы что рассказать придворным. Думаю, когда дофин вернется из Пьемонта, тебе придется спрятаться в шкафу еще раз.

Екатерина снова рассмеялась и, потрепав девушку по щеке, продолжила:

— Не бойся, дитя мое. Будешь работать хорошо — и я награжу тебя. Останешься со мной. Возвращаться во Францию тебе не стоит. А теперь расскажи, что говорят обо мне.

Магдалена проглотила слюну и, потупившись, тихо сказала:

— Удивляются, что у любовницы — простой девушки — будет ребенок, а у жены детей нет.

— Что еще?

— Говорят, что он неравнодушен к итальянским…

— Купчихам, да? И что такие симпатии ему привила его супруга?

Магдалена кивнула.

— Значит, смеются не над супругой дофина, а над Дианой?

— Герцогиня Этампская довольна. Намечается пышный бал в честь короля, — быстро сказала Магдалена, чтобы отвлечь внимание Екатерины.

— Бал в честь пьемонтской красотки, — уточнила Екатерина и снова рассмеялась.

Но когда Магдалена ушла, Екатерина не смогла сдержать слез. Они закапали у нее из глав, и ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы прийти в себя. Ту девушку звали Филиппа. Екатерина слышала это имя в разговорах придворных, но не знала, почему они постоянно упоминают его. Она попыталась представить себе, как упругие губы Генриха целуют это лицо, должно быть, красивое — смуглое, нежное, как у всех итальянок. Южная любовь нетерпелива, страстна и требовательна.

Какая жестокая штука жизнь! Особенно больно было осознавать, что любовницей мужа стала итальянка, и такая молодая.

Но на маскараде, несмотря на шепот придворных, двусмысленные взгляды и жесты, ей стало легче. Измена Генриха, подумала она, это трагедия для Дианы, а не для меня.

Генрих возвращался в Париж.

Екатерина выглядела прекрасно. Запах духов, специально изготовленных для нее братьями Руджери, придавал ей какую-то таинственность. Сердце ее радостно забилось, когда послышался звук рожков, извещающих о прибытии дофина в столицу.

Сгорая от нетерпения, она стала спускаться во двор Бастилии, где король будет встречать дофина. По случаю этой торжественной церемонии стены были увешаны прекрасными гобеленами, в зале горели тысячи факелов.

Франциск, обожавший подобные развлечения, повеселел.

Генрих появился под звуки торжественного туша. Он сразу подошел к королю, тот тепло обнял его и поцеловал. Затем дофин поклонился королеве.

— А вот, — сказал Франциск, обняв одной рукой Екатерину и выводя ее вперед, — наша дорогая дочь и ваша любимая супруга, которая, надо сказать, все это время жила только ожиданием вашего приезда.

Екатерина с сильно бьющимся сердцем взглянула на мужа. Генрих холодно обнял ее, и она поняла, что он не рад встрече.

— Генрих, — нежно прошептала Екатерина, так тихо, что никто, кроме него, не мог услышать ее.

Но он ничего не ответил, отступил назад, чтобы поприветствовать остальных придворных. Они выходили вперед, преклоняли колена и целовали руку своего будущего правителя.

Наступила очередь мадам де Пуатье.

Диана была необычайно хороша. Екатерине показалось, что она еще никогда не видела ее такой красивой. Черное с белым платье было усыпано жемчугом; жемчужины украшали и ее роскошные черные волосы. Невозмутимая и самоуверенная, она ничем не выдала себя, хотя знала, какой повышенный интерес вызывает у окружающих.

Но если Диана внешне сохраняла спокойствие, у дофина все чувства отразились на лице. Он вспыхнул, глаза его засияли прежней любовью. Но нельзя было не заметить в них и нового выражения — мучительной боли, раскаяния и стыда. По залу прошел легкий смешок, но король обвел придворных грозным взглядом, и наступила тишина. Впрочем, в душе король и сам смеялся над незадачливым любовником. «Чем не отставной супруг?» — подумал Франциск.

Диана встала, улыбаясь, сказала несколько обычных приветственных слов, а потом повернулась к старшему сыну герцога де Гиза. Генрих следил за ней глазами, полными отчаяния.

Когда король пригласил сына сесть рядом с собой, чтобы обсудить с ним военные дела, все поняли, комедия окончена.

На пиру Генрих согласно этикету сидел рядом с женой, а Диана — в свите королевы. Но все, и Екатерина прежде других, заметили, что взгляд Генриха устремлен на величавую фигуру женщины в черно-белом платье, а сама Диана невозмутимо болтает с королевой и придворными дамами.

После торжественного пышного застолья Диана избегала дофина и старалась держаться ближе к своим покровителям — сыновьям герцога Гизского.

Екатерина незаметно покинула бал и, поднявшись в свою комнату, позвала Магдалену. Девушка дрожала от страха. Как она боялась возвращения дофина! И теперь сразу поняла, что от нее хотят.

— Иди в комнату Дианы, — сверкнув глазами, сказала смертельно бледная Екатерина. — Только смотри, хорошенько спрячься. Я хочу знать обо всем, что произойдет между ними.

Диана покинула бал, и Генрих почти сразу же последовал за ней.

Когда она вернулась в свою комнату, женщины хотели помочь ей раздеться.

— Пока не надо, Мария. Я думаю, ко мне придут, — безмятежно улыбнулась она.

И сразу же раздался стук в дверь.

— Мария, если это дофин, скажи, что я приму его. Проводи его ко мне, а потом оставьте нас наедине.

Генрих робко вошел в комнату, и Диане вдруг показалось, что она увидела того стеснительного мальчика, с которым когда-то встретилась в саду и разговаривала о лошадях.

С