Читать интересную книгу "Политика и театр в Европе XX века. Воображение и сопротивление - Марго Морган"

class="p1">МАЛЬЧИК. Они должны прийти оттуда?

ЖЕНЩИНА. Да.

МАЛЬЧИК. Я боюсь.

ЖЕНЩИНА. Нужно бояться, миленький. Очень, очень бояться. Тогда станешь порядочным человеком [Ibid.: 73].

Другой прохожий, мужчина, падает на колени, провозглашая: «Я воняю, воняю! Я мерзкая падаль! Смотрите, мухи облепили меня, как вороны. Клюйте, буравьте, сверлите, мухи-мстительницы, рвите мою плоть, добирайтесь до моего поганого сердца. Я грешен, тысячекрат грешен, я сосуд смердящий, я сточная яма…»

В этот момент Юпитер, бог смерти, одобрительно провозглашает: «Молодец!» [Ibid.: 75]. Мужчины умоляют мертвых: «Простите нам, что мы живы, когда вы мертвы» [Ibid.: 78], церемония продолжается, а мертвые выходят из пещеры.

Сартр преувеличивал изображение культа вины на сцене, так как хотел сделать его узнаваемым для публики в качестве отголоска ее собственной вины, связанной с оккупацией, и того, как нацисты поощряли такую вину. Будучи посторонним в этом зрелище, Орест потрясен и напуган страданиями горожан из-за преступления, к которому они не причастны. Он отвергает культ раскаяния, который поддерживает Юпитер, и – более радикально – идею о том, что он должен подчиниться воле богов. Он находит единственный возможный способ вырваться из этой ситуации – утвердить собственную волю. Юпитер и Эгисф, партнеры по возведению культа вечного раскаяния, обсуждают положение:

ЮПИТЕР. Орест знает, что он свободен.

ЭГИСФ (живо). Он знает, что свободен. Тогда его мало заковать в кандалы. Свободный человек в городе, как паршивая овца в стаде. Он заразит все мое царство, он загубит мое дело. Всемогущий боже, чего ты ждешь? Порази его.

ЮПИТЕР (медленно). Чего я жду? (Пауза. Горбится, усталым голосом.) Эгисф, у богов есть еще один секрет…

ЭГИСФ. Что ты хочешь сказать?

ЮПИТЕР. Если свобода вспыхнула однажды в душе человека, дальше боги бессильны. Это уж дела человеческие, и только другие люди могут либо дать ему бродить по свету, либо удушить [Ibid.: 102].

Поскольку Юпитер не может вмешаться, Орест убивает свою мать Клитемнестру и Эгисфа, чтобы отомстить за смерть отца. После убийства, Ореста и соучастницу преступления Электру преследуют сначала мухи, а затем эринии, которые забирают их молодость и изводят их чувством вины. Эта разница между решениями и, следовательно, вариантами судьбы Ореста и Электры составляет кульминацию пьесы и основу идеи Сартра о сопротивлении через ответственность. Юпитер предлагает каждому из них избавление от страданий, которые должны стать их судьбой: все, что им следует сделать, это раскаяться и посвятить себя культу, и тогда они станут правителями Аргоса, заняв место своих жертв [Ibid.: 115]. Хотя Электра сопротивляется сначала, в конце концов она принимает предложение, взывая к Юпитеру:

Я буду покорна твоему закону, я буду твоей рабыней, твоей вещью, я покрою поцелуями твои ступни и колени. Защити меня от мух, от брата, от меня самой, не оставляй меня в одиночестве, я посвящу всю мою жизнь искуплению. Я раскаиваюсь, Юпитер, я раскаиваюсь [Ibid.: 121].

Это ее последние слова в пьесе. Она отвергает свободу и возможность будущего, принимая вместо этого статичный мир вины и раскаяния, в котором она будет жить, взяв на себя роль своей матери, тем самым поддерживая порядок в Аргосе.

В отличие от своей сестры, Орест отвергает предложение Юпитера. Благодаря этому акту раскрывается послание Сартра: как он писал в то время,

свобода – это не какая-то смутная абстрактная способность воспарить над человеческими трудностями; это самое абсурдное и самое неумолимое из обязательств. Орест будет идти вперед, неоправданный, и не имеющий права на оправдание и защиту, в одиночестве. Как герой. Как все мы [Sartre 1976: 186].

Орест провозглашает, что «трусливейший из убийц тот, кто испытывает угрызения совести» [Sartre 1989а: 116], ибо угрызения совести – это средство бегства от свободы. Вина дает утешение – утешение в том, что человек отдастся моральному абсолюту и позволит судить себя по его меркам. Истинная свобода означает никогда не знать, было ли оправдано действие или нет, она также означает жизнь с неуверенностью, которая возникает из-за необходимости делать выбор и отстаивать этот выбор без уверенности в окончательном суждении. Искупление недоступно свободному, ибо подразумевает судью выше самого человека; свободные люди ограничены миром человеческого суждения, которое, поскольку оно всегда изменчиво, оставляет индивида окончательным судьей собственных действий. Следовательно, Орест заявляет, что «я обречен не иметь другого закона, кроме моего собственного» [Ibid.: 119]. Перед отъездом из Аргоса он всеми силами старается освободить горожан от бремени вины, открыв им истину о том, что «человеческая жизнь начинается по ту сторону отчаяния» [Ibid.]. Он уходит один, забрав с собою мух, довольствуясь положением «царя без земель и без подданных», готовый начать свою «странную» новую жизнь [Ibid.: 123].

Ореста можно считать героем, но не героем в аристотелевском смысле, то есть не исключительным человеком с трагическим недостатком, который должен принять судьбу, а наоборот – сартровским героем: обычным человеком, отвергающим идею судьбы и вместо этого отстаивающим свою свободу, совершая нравственно двусмысленный поступок и принимая на себя ответственность за любые последствия своего поступка[117]. Орест лучше всего воплощает идею Сартра о свободном человеке. Сартр представил Ореста французской публике в 1943 году в качестве примера, идеала, образца, а кроме того, напоминания о том, что, несмотря на политическую ситуацию, они являются людьми, которые живут только потому, что они действуют и берут на себя ответственность за эти действия.

Сосредоточив внимание на сопротивлении и чувстве вины, Сартр затем обратил внимание на другой аспект ситуации французской оккупации. Его третья пьеса «За закрытыми дверями» сфокусирована на склонности людей использовать других, чтобы не видеть себя такими, какие они есть на самом деле. Сартр называет это «непреднамеренным самообманом»: избеганием собственной свободы и соответствующей ответственности и аутентичности, которые сопровождают эту свободу[118]. Все три главных героя пьесы «За закрытыми дверями» разыгрывают различные типы самообмана, и когда персонажи сталкиваются друг с другом, они все оказываются разоблачены.

В отличие от более ранних пьес Сартра, «За закрытыми дверями» – это не пересказ известной истории. Кроме того, в отличие от его более ранних работ, ее сюжет удивительно прост. Три человека попадают в ад, который в данном случае выглядит как декадентски оформленная гостиная. Сначала герои гадают о том, где прячутся демоны и какие физически болезненные наказания им предстоит вынести. Проходит время, и они постепенно осознают истинную ситуацию: они истязают друг друга в процессе их разговора, потому что на самом деле «ад – это другие люди».

Каждый герой провел свою жизнь на земле,