одного из друзей Джейми, Дункана Иннеса, продолжая свой давний роман с Улиссом, как мы узнали намного позже. После переполоха в «Горной реке» и последовавших за ним драматичных разоблачений Улисс сбежал, Иокаста продала поместье, и они с Дунканом переехали в Новую Шотландию, а оттуда на небольшую ферму на острове Сент-Джонс.
Я знала, что британская армия предлагает свободу рабам, которые вступают в ее ряды. Очевидно, именно этот путь выбрал Улисс, присоединившись к лорду Данмору. Иокаста тайно освободила его много лет назад, но официально признанный статус гарантировал гораздо большую безопасность, особенно в Северной Каролине, где отпущенный хозяином раб должен был покинуть колонию в течение десяти дней, иначе его снова поймают и продадут.
Так что теперь милостью британского правительства Улисс стал свободным человеком. Всецело и навсегда — до тех пор, пока его не захватят американцы, придерживающиеся других идей. Хоть я и порадовалась за него, у меня было немало сомнений.
Под маской раба этот человек прожил двадцать лет как негласный хозяин «Горной реки» и убивал без угрызений совести. Очевидно, он страстно любил Иокасту Кэмерон, а она его. И вот он снова пришел ее искать. Как романтично. И очень тревожно. Я живо вспомнила останки Дэниела Роулингса, распростертого на полу мавзолея в «Горной реке», и по спине у меня пробежал озноб.
Я мельком глянула на Джейми, который старательно не смотрел на меня. Он вздохнул, провел ладонью по лицу, затем опустил руку и встретился взглядом с Улиссом.
— Последние пять лет я не получал вестей от тети, — сказал он. — И мало что слышал о ней, за исключением того, что она все еще жива и в добром здравии. Во всяком случае, была, по словам моего кузена Хэмиша, которого я встретил в Саратоге три года назад. Это последнее, что знаю о ней.
По существу, он сказал правду. Хотя на самом деле нам было известно чуть больше: Иокаста время от времени писала своему старому другу Фаркарду Кэмпбеллу, живущему в Кросс-Крике. Но я понимала, почему Джейми опасался направлять капитана Улисса Стивенса к ничего не ведающему и безоружному Дункану Иннесу, у которого была только одна рука.
Улисс долго смотрел в глаза Джейми. Я слышала, как за спиной на полке тикают крошечные серебряные часы Дженни — она оставила их, когда неделю назад помогала вычесывать овечью шерсть. Наконец Улисс тихонько хмыкнул — то ли от удовольствия, то ли с презрением — и откинулся на спинку стула.
— Я так и думал, — мягко сказал он.
— Да. Мне жаль, что у меня нет для вас лучшего ответа, капитан.
Джейми отодвинул стул и начал вставать, однако Улисс поднял розовую ладонь, останавливая его.
— Не так быстро, мистер Фрэзер… Хотя нет, прошу прощения: генерал Фрэзер, не так ли?
— Нет, — коротко ответил Джейми. — Я подал в отставку и более ничем не связан с Континентальной армией.
Улисс кивнул со всегдашней учтивостью.
— Разумеется, простите. Но от некоторых вещей отказаться труднее, чем от воинского звания, я прав?
— Если вам есть что сказать, — с раздражением произнес Джейми, — говорите и ступайте с Богом. Вам здесь делать нечего.
Улыбка Улисса показала отсутствие премоляра с одной стороны и серый мертвый зуб по соседству.
— Прошу прощения, мистер Фрэзер. Думаю, вы ошибаетесь. У меня есть тут дела. С вами.
Я выдохнула, когда он достал из-за пазухи весьма официального вида бумагу с красной восковой печатью. Красный воск, по моему опыту, обычно не предвещал ничего хорошего.
— Будьте добры, прочтите это, сэр. — Улисс осторожно положил документ на стол перед Джейми.
Вздернув брови, Джейми глянул на Улисса, затем пожал плечами, взял бумагу и сорвал печать кончиком ножа для свежевания туш, который использовал в качестве перочинного. Его очки лежали на столе, и он надел их с нарочитой медлительностью, разглаживая сгибы на бумаге.
Я слышала голоса в доме: девочки вернулись из кладовой над родником с сыром на ужин и горшочком масла для завтрашней выпечки. За дверью по коридору прошлепали шаги; я уловила запах малины и мягкое звяканье жестяного ведра о стену, когда Фанни повернулась, чтобы позвать Агнес. Значит, у нас будет свежий пирог… если ягоды уцелеют на кухне, полной голодных мальчишек.
Джейми пробормотал какое-то ругательство на гэльском, снял очки и одарил Улисса таким взглядом, словно хотел испепелить его парик. Я сунула руку в карман за очками и взяла у него письмо.
Оно было отправлено неким лордом Джорджем Жерменом, государственным секретарем по делам Колоний. Я довольно много слышала о лорде Джордже Жермене — Джон Грей некоторое время работал дипломатом под его началом и был невысокого мнения об этом человеке. Но сейчас это не имело значения.
А имело значение то, что, по сведениям лорда Джорджа Жермена, государственного секретаря и так далее, некий Джеймс Фрэзер (известный в Шотландии как лорд Брох-Туарах, осужденный и помилованный якобит) в 1767 году от Рождества Христова мошенническим путем получил участок земли в колонии Северная Каролина, представив себя губернатору Уильяму Трайону в ложном свете и скрыв, что он католик, тогда как закон воспрещает указанным лицам владеть указанными земельными участками.
Я почувствовала, что задыхаюсь.
Написанное было правдой. Не то чтобы Трайон не знал о приверженности Джейми католицизму, просто он намеренно закрывал на это глаза, рассчитывая получить помощь в наведении порядка — во многих отношениях — в бурной глубинке Северной Каролины во время Войны с регуляторами. Однако бесспорно было и то, что католикам по закону не разрешалось получать земельные наделы. А значит…
Затаив дыхание, я продолжила читать:
Поскольку в настоящее время в колонии Северная Каролина отсутствует должным образом назначенный губернатор, государственный секретарь по делам Колоний приказывает вышеупомянутому Джеймсу Фрэзеру передать земельный надел, полученный обманным путем, капитану Улиссу Стивенсу из Роты черных пионеров Его Величества, выступающему в качестве агента Короны, и освободить участок (местоположение и размеры указаны в прилагаемом документе). Любые арендаторы, в настоящее время проживающие на территории, могут остаться в течение одного года. По истечении этого срока арендаторы должны выехать или договориться о внесении арендной платы, каковая будет определена новым держателем настоящего участка.
Слова расплылись у меня перед глазами, и я бросила письмо обратно на стол.
— Ах ты змея подколодная! — сказала я, глядя на Улисса. Он и бровью не повел.
— На вашем месте я принял бы это как заблаговременное уведомление, мистер Фрэзер. —