олова и с острым треугольным кончиком. Ричардсон не пошевелился, и Уильям уже напряг мускулы, но тут рука поднялась — как раз вовремя.
— Советую вам обдумать предложение Дэнниса, — спокойно сказал Ричардсон. — Ваша отставка, несомненно, вызвала некоторые толки в армейских кругах, а отказ от титула вызовет их еще больше. Уверен, однако, что вы предпочли бы избежать пересудов, которые разгорятся, если мотивы ваших поступков станут достоянием общественности.
— Вы понятия не имеете о моих мотивах, сэр.
Уильям встал, Ричардсон тоже.
— Мы знаем, что вы внебрачный сын некоего Джеймса Фрэзера, якобитского предателя, а в настоящее время — мятежника, — любезно проговорил он. — Одного взгляда на вас двоих — например, на газетной странице? — будет достаточно, чтобы убедить в этом любого.
Уильям издал короткий смешок, больше похожий на хриплый лай.
— Говорите что пожелаете, сэр, и кому угодно. Идите к дьяволу.
С этими словами он воткнул черенок ложки в столешницу и повернулся, чтобы уйти.
— Я знаю вашу сестру, — все так же любезно проговорил у него за спиной Ричардсон.
Плечи Уильяма напряглись, но он продолжил идти, пока доки Чарльстона не скрылись далеко позади.
131
Громы и молнии над Риджем
4 июля 1780 года от Р.Х.
Полковнику Джеймсу Фрэзеру, Фрэзер-Ридж
от Джона Севьера
Мистер Фрэзер!
Прежде всего хочу поблагодарить Вас за подарок в виде Вашего превосходнейшего виски. Недавно мне представился случай посетить миссис Паттон, и я поделился с ней маленькой бутылкой, которую имел при себе. Полагаю, Ваш заказ с радостью выполнят на ее мельнице в любое удобное для Вас время, при условии, что Вы привезете подходящую валюту.
Сообщаю также, что Никодимус Партленд, по чьей непреднамеренной милости я наслаждаюсь Вашим виски, в остальном не послужил либеральному обществу. Мистер Кливленд на правах констебля заключил мистера Партленда и трех его товарищей в тюрьму по обвинению в нарушении общественного порядка. Он три недели держал их в своем амбаре, а затем в течение следующих трех недель выпускал по одному, дабы гарантировать, что мистера Партленда по его возвращении не встретит толпа последователей.
Я держал ухо востро, но так ничего и не услышал о каких-либо новых попытках собрать вблизи границы Партию агрессии (ибо я не желаю называть подобный орган Комитетом безопасности, так как этим термином часто злоупотребляют).
Если в землях чероки спокойно, то в других местах — нет. Я получил известие о майоре Патрике Фергюсоне, который в самый разгар осады Чарльстона был отправлен на Юг вместе с майором Тарлетоном (ибо мне известно, что Вам знакомо имя этого джентльмена) и его лоялистским Британским легионом. Они потеснили американские силы при Монкс-Корнер, недалеко от Чарльстона. Вы спрашивали, знаю ли я о майоре Фергюсоне. Теперь — да. Буду следить за любыми дальнейшими известиями о нем.
Ваш пок. слуга,
Джон Севьер
10 июля 1780 года
Всю неделю в горах гремели грозы, и день начался с перестука дождя по ставням приблизительно за час до рассвета. Порыв холодного ветра ворвался в дымоход, налетел на тлеющие угольки и разбросал горячий пепел по всему полу спальни. Джейми вскочил с кровати и плеснул воду из кувшина на каминный коврик, затаптывая босыми ногами случайные искры и бормоча сонные проклятия на гэльском.
Он перемешал кочергой оставшиеся угли, засунул в них пару сосновых щепок вместе с долгоиграющим поленом из орехового дерева и горсткой растопки и стал ждать, пока займется свежая древесина. Стоя на холоде в одной рубашке, Джейми обхватил себя руками, чтобы не замерзнуть, а я, уютно устроившись в постели и сонно моргая, любовалась мужем. Отсветы разгорающегося пламени засияли позади него и замерцали на камнях каминной полки, вырисовывая под тканью очертания его высокой фигуры. Живо вспомнив, как его тело касалось моей кожи, я почти забыла про сон.
Убедившись, что огонь не потухнет, Джейми кивнул и что-то пробормотал — то ли себе, то ли огню, я не разобрала; у горцев были заклинания огня, и он, несомненно, знал парочку. Удовлетворенный, он заполз обратно в постель, обвил меня своими длинными холодными конечностями, вздохнул, расслабившись рядом с моим теплом, пукнул и в блаженстве снова погрузился в сон.
К тому времени, как я вновь проснулась, его уже не было. Комната прогрелась и приятно пахла смолой и огнем, однако по углам дома завывал ветер, а наверху скрипели новые бревна и рейки третьего этажа. Надвигалась очередная гроза — в воздухе висел резкий запах озона.
Фанни и Агнес уже встали: я слышала на кухне их приглушенные голоса и согревающие душу звуки готовящегося завтрака. Агнес со смесью трепета и восторга согласилась поехать с Каннингемами в Чарльстон,