вторник и четверг, то, вероятно, что он работал в среду, а следующее дежурство у него через день. Значит это сегодня, затем в воскресенье и во вторник, стало быть вторник тот самый день, когда мне стоит попробовать попасть в клинику. А если в больнице дежурит не две бригады охранников, а три или четыре, тогда я могу просчитаться, да и вряд ли они работают день через день, да и то, вероятно, что частенько меняются и подменяют друг друга. Хотя, я помню, как один охранник, встречавший меня в мое первое посещение больницы, что-то недовольно бормотал медперсоналу о том, что кто-то из коллег поехал в отпуск, и теперь они небольшой бригадой держат оборону. Видимо у них какая-то смена на лето взяла отдых, и если это так, то все сходится, и сходится очень удачно. Значит мне необходимо запланировать встречу на вторник, попросить повторной аудиенции у моих героев, с которыми я продолжу свое общение, ну и попробую у них как-нибудь ненароком узнать о мистере «Сказочнике». Параллельно подняв тему мистических событий и в разговоре с Бобом. Вот, это действительно разумный план, которого необходимо придерживаться.
Уже через пять минут я держал трубку телефонного аппарата и набирал номер мистера Блэка.
— Алле, я слушаю, — раздался знакомый голос профессора.
— Алле, профессор, здравствуйте!
— Джереми, добрый вечер, вы меня буквально поймали в дверях кабинета.
— Профессор, прошу прощения, я лишь на пару минут, — протараторил я.
— Ничего страшно, я весь во внимании. Есть какие-то новости по книге?
— Да, профессор, я весь день работал над записями и уже сформировал несколько значимых мыслей, но для их завершения мне крайне необходимо повторное общение с вашими пациентами. Я не хочу на долго откладывать этот вопрос, так как мысль еще свежа, а мне бы не хотелось растерять ее где-то в глубинах своего ума.
— Я понимаю, о чем вы, Джереми, но раньше понедельника я не смогу вам помочь, — сочувствующе произнес доктор.
— Профессор, я прекрасно понимаю, я и не напрашиваюсь в выходные дни, знаю, что это невозможно.
— Тогда предлагаю вам приехать в понедельник, что скажите?
— Понедельник, к сожалению, у меня сильно загружен. А мы можем запланировать интервью на вторник? Вам будет удобно? — я старался переместить встречу на день дежурства охранника Боба.
— Вторник? Если честно, то во вторник я улетаю в Калифорнию на два дня, там у нас состоится важный семинар, касающийся новых методов социальной адаптации людей, страдающих расстройством психики легкой и средней степени. Поэтому я буду в клинике только в четверг после обеда. Сможем потерпеть до четверга?
Я понимал, что ждать в моем случае не стоит, учитывая, что на следующей неделе вернется жена с дочерью, к приезду которых я бы очень хотел завершить все дела, связанные с посещением психиатрической клиники. А то будет не очень хорошо выглядеть, если они приедут домой, соскучившись по мне, а я в это время буду где-нибудь пропадать до самой ночи.
— Профессор, а без вас невозможно организовать данное мероприятие? Мне, если честно, не очень хочется затягивать до конца следующей недели.
— Хм, в принципе с доктором Шульцем вы уже знакомы, он в курсе всего происходящего… Ну хорошо, приезжайте во вторник к десяти утра, доктор Шульц вам во всем посодействует, я его предупрежу. Только будьте осторожны с пациентами, не касайтесь запретных тем, — обрадовал меня доктор Блэк.
— Конечно, профессор, я помню об этом. Спасибо вам большое!
Я попрощался с профессором и положил трубку, затем присел на диван, и стал радостно потирать руки, ведь все складывалось как нельзя лучше. Мистер Блэк уезжает на семинар, а это значит, что уровень контроля за моей личностью в больнице немного спадет, и мне будет значительно комфортнее выяснять необходимую информацию у окружающих. Да и профессор не будет задавать лишних вопросов по книге, в написании которой я пока особо не продвинулся, если не считать парочку хороших идей, зародившихся в моей голове. Но впереди у меня целых два выходных, которые я как раз могу посвятить тому, чтобы исправить эту маленькую оплошность, совершив, наконец, существенный сдвиг с мертвой точки.
Внимательно перечитав все свои заметки и воспроизведя интервью с пациентами психиатрической клиники, я напечатал несколько десятков страниц о том, что мне показалось наиболее важным из разговора со своими собеседниками. Весь сюжет моей книги закручивался на терзаниях бедных людей, волей судьбы награжденных мучительными психическими заболеваниями. Я хотел описать моменты их внутренних желаний, стремлений и тягостных переживаний, чтобы читатель этих строк мог осознать, что любой пациент подобного заведения является не меньшим человеком, чем он сам. Быть понятым, вот что важно каждому из тех, кого, в силу различных обстоятельств, считают не таким, как все. Нельзя ставить крест на человеке лишь потому, что он не способен мыслить, как все остальные, ведь это никак не делает его хуже, это просто делает его другим. Если бы я мог хоть как-то помочь своим собеседникам, помочь им преодолеть свою болезнь, но я не могу этого сделать, это далеко за пределами моих возможностей. Но я могу сообщить миру об их проблеме, показать, что они, при всем при этом, ничуть не хуже остальных, что у них свой мир и свои мечты, в которые они до сих пор преданно верят.
Ко вторнику я умудрился напечатать почти сорок страниц текста своей книги, описав в ней начальную историю каждого персонажа, с которым мне довелось побеседовать в стенах больницы. Речь, конечно, шла о пациентах, каждому из которых я выделил свою главу, итого три главы, и еще одна, четвертая, предназначалась для еще одного персонажа, имя которого «Сказочник». Да, я абсолютно не терял надежды на то, чтобы встретиться с ним, я фактически убил в себе все сомнения, касающиеся его реального существования. И я знал, что сегодня именно тот день, когда я получу неопровержимые доказательства его существования. Но и для того, чтобы заполнить главы моих собеседников, необходимо предметно пообщаться с каждым из них, чтобы еще глубже раскрыть особенности их внутреннего мира. Во мне боролось два мнения, одно говорило о том, что моих персонажей стоит немного приукрасить, сделав их куда более необычными, возможно, местами даже непредсказуемыми и опасными, а другое говорило, что тогда я упущу всю изначальную суть своей идеи. Поэтому в итоге победил второй вариант и я напрочь отказался от того, чтобы привносить в книгу какие-то чужеродные краски. Нет, пусть будет так, как есть, единственное, что я должен сделать, так это изменить имена своих собеседников, но, если они