смогу победить свою болезнь, он сказал, что скоро все изменится и я смогу пробудиться.
— Он говорил тебе о своих необычных взглядах на мир, не пытался заставить поверить в них? — спросил я.
— Нет, он ничего подобного не заставлял меня делать, он считает, что каждый сам волен выбирать, кем он хочет быть и как он хочет смотреть на мир вокруг себя. Ведь, в конце концов, только самому человеку придется нести ответственность за свой выбор, — ответил мистер Джефферсон.
— Роб, а он не показался тебе опасным? — настороженно спросил я.
— Нет, Джереми, что вы, он слишком мудрый для того, чтобы нести зло в этот мир. Он другой, совсем другой.
— Хорошо, Роб, вернемся к тебе, скажи мне, пожалуйста, чего ты хочешь больше всего? О чем ты мечтаешь? — я постарался немного увести тему от загадочного пациента, мне не стоило показывать свою излишнюю заинтересованность этим субъектом, пусть эта информация останется только для меня.
— Джереми, а как вы думаете? Посмотрев на меня, каким бы желанием вы меня наградили? — поинтересовался собеседник.
— Думаю, ты больше всего желаешь перестать видеть всех этих призраков, чтобы вновь вернуться к своей спокойной жизни. Ведь я прав, Роб? — ответил я.
— Не совсем, Джереми, больше всего я мечтаю не перестать их видеть, я хочу перестать их бояться, — ответил Роб.
Разговор с моим последним собеседником дал мне много пищи для размышлений, мои привычные представления о людях трещали по швам, то, как я воспринимал людей раньше, уже не являлось для меня абсолютной истиной. Данные, которые я получал из личного дела пациента, формировали у меня конкретное мнение, которое представлялось бессомненно правильным, но после общения с человеком, я в корне менял все свое первоначальное суждение. Получается, что папки их бумажных дел не несут той правдивой информации, которую мы ищем. Они дают во многом абсолютно никому не нужные сведения, необходимые для тех, кто ищет лишь определенные параметры или болезнь, как, к примеру, врачи. Но для того, чтобы понять суть самого человека, в этих папках нет ровным счетом ничего.
— Ну что, Джереми, как прошел процесс? Сложилось общение с мистером Джефферсоном? Или же он пугал вас окровавленным мертвецом, стоящим за вашей спиной? — рассмеялся профессор, встречая меня на выходе из кабинета.
— Эм, а что он так делает? Со мной ничего подобного он не вытворял, — удивился я.
— Да, бывало, что он пытался напугать кого-нибудь из врачей, но это было раньше, в последнее время он ведет себя намного спокойнее, видимо следствие пройденного курса, который потихоньку приводит его в порядок.
— Вероятно, мистер Говард, ведь вел он себя вполне нормально, — согласился я.
— И ничего мистического вам не рассказывал? — слегка удивился профессор.
— Да не особо, больше поговорили о его отношении к тем или иным вещам, он лишь слегка затронул тему своих ведений, я же не стал раскручивать ее, ведь мы с вами не обсудили вопросы, которые ему не стоит задавать. Поэтому я старался не фокусироваться на том, что на мой взгляд может оказаться для него болезненным, — ответил я. При этом нарочно не упомянув в разговоре с профессором о загадочном пациенте, шныряющем ночью по этажам. Я все же решил, что пока это будет моей тайной, учитывая то, как профессор не любил касаться темы четвертого этажа, то стало быть и не стоит ему вновь о ней напоминать.
— Ну хорошо, Джереми, тогда компонуйте все свои мысли, формируйте необходимые записи и выясняйте, чего вам еще не хватает для вашей работы, ну и с кем из пациентов вы захотите вновь встретиться и что-то обсудить. Но сразу вас предупреждаю, я только за то, чтобы вы взаимодействовали с моими подопечными, я понимаю, что такое общение идет им только на пользу. Поэтому в вашем великом деле вижу пользу для всех нас, для вас, для меня и, конечно, для моих пациентов.
— Хорошо, профессор, я все тщательно обдумаю, пару дней мне придется потратить на то, чтобы обработать все свои мысли, а потом посмотрим, что мне потребуется для того, чтобы двигаться дальше, — ответил я.
— Хорошо, на этом и остановимся, — улыбнулся профессор.
— Я позвоню вам, как буду готов к дальнейшему взаимодействию.
— Джереми, я провожу вас до проходной.
Доктор Говард Блэк проводил меня до турникета, где молчаливый охранник сделал отметку о времени моего выхода, молча кивнул мне на прощание и выпустил меня наружу. Выйдя на улицу, я оценил на удивление приятную погоду, жара уже так не мучала, как это было вчера, а по улицам гулял легкий ветерок, который освежал и остужал перегревшихся на солнце людей. Я немного прошелся по территории больницы, посмотрел газон, понюхал растущие на клумбах цветы, поглазел на припаркованные автомобили, — в общем размялся после долгого общения с пациентами клиники.
Ну что, Джереми, это был продуктивный день, теперь надо отправиться домой и выяснить, насколько ты продвинулся в выполнении своей задачи. По верному ли пути ты сейчас движешься или же забрел совсем не туда, а карты в своем раскладе подразумевали нечто совершенно другое? Ответ мне на этот вопрос вряд ли кто-то предоставит, если только я сам на него не отвечу. Что же, посмотрим.
Глава 6
Хитрый план
Пятница, последний рабочий день недели, только при условии, что мне не надо заходить на дежурство в один из выходных. К счастью, на этой неделе ничего такого не запланировано, а это значит, что сегодня я займусь основной работой, а затем смогу несколько дней посвятить разбору своих внутренних задач, к которым относится написание книги и поиск беседы с неким безумцем. Вообще я очень продуктивно провел вчерашний день, ведь, по сути, мне удалось побеседовать не с одним, а с тремя безумцами, являющимися пациентами психиатрической клиники под названием «Обитель надежды». Нет, конечно, сложно назвать их безумцами или сумасшедшими с позиции адекватного человека, но ведь мне доподлинно не известно, с какой позиции их воспринимают карты, которыми пользовался Альберто. Но я догадываюсь, что своим раскладом карты предполагали не просто сумасшедшего человека, а именно того, кто содержится в психиатрической лечебнице. Личность, пообщавшись с которой, я осознаю, насколько мои собственные внутренние сбои ничтожны на фоне проблем, окутавших тех несчастных в больнице, с которыми мне представилась возможность познакомиться. Ведь теперь я вижу, что не столь сильно мое мнимое сумасшествие, если сравнивать его с тем, с чем боролись мои вчерашние собеседники. Оно действительно выдумано мной, как некая жажда возвысить свою собственную проблему, поддавшись могучему