Слово то сказано, а вот понимания за ним я не ощущаю. Зря, очень зря. Именно из такой бледной немочи как Кущин в итоге способен вырасти настоящий монстр, пускай и очень специфического подвида. Ну да сейчас не об этом, стратегические и рассчитанные на о-очень далёкую перспективу выкладки терпят и терпеть будут долго. Годы и годы. А это время нужно не просто прожить, а не впустую. Вот отсюда и пляшем.
— Есть вопрос.
— Слушаю тебя.
— Открытие казино. Я сейчас не про официальную часть, про конкурентов, что будут пытаться пакостить тем или иным образом. Особенно Окулист, тут и тени сомнений нет. А вот прямо серьёзных действий ещё до открытия избежать хотелось бы. Твои связи позволяют хоть немного сгладить возможные проблемы?
— Моей главной связью считался Грек, — саркастически усмехнулся Масальский. — Смешно, да?
— Ирония, ага.
— Куда уж ироничнее. Я попробую поговорить с приезжающими Матросом и особенно Башней. Но за такую поддержку придётся платить. Понимаешь, чем именно?
Понимаю, чай, не дурак. И вот как раз поэтому такая плата меня категорически не устраивает, от слова ва-аще. Вот тут скрывать отношение я даже не думал, а потому на лице всё было чуть ли не фосфоресцирующими буквами написано. Без озвучивания, ясно дело, также не обошлось.
— Избавившись от парочки уродов, тут же оказываться связанными с другими, наверняка ничуть не лучшими, а то и похуже? Плюс немалая жадность этих расписанных чернилами с головы до задницы законников… Спасибо, но такого точно не требуется. А вот потянуть немного время, делая намёки не только им, но сразу нескольким заинтересованным сторонам — как к такому варианту относишься?
— Игра на противоречиях или просто блеф?
— Никакого блефа, — отрицающе качаю головой. — Блеф, он для других случаев, но не для нынешнего расклада. Сейчас ведь бывшие точки Моджахеда большей частью сменили своих хозяев, так?
— Кроме остатков и главной золотой жилы, трафика дури.
— И воровская «община» ещё не поняла, кто будет вместо Грека, да?
— Всё так. В городе трое коронованных, но один, Воробей, уже выжил из ума, а Сека и Янтарь просто не смогут конкурировать с братвой, решимости не хватит и умения решать вопросы. Будут ставить кого-то другого.
Ну да, ну да, всё так и есть. Изучи врага своего, и ты получишь ощутимое преимущество перед ним, особенно если он сам подобным не озаботился. А воры точно не озаботились, меня в принципе не зная, Степа же считая «осетриной второй свежести», то есть человеком, имеющим отношение к блатному миру, но находящимся где-то в стороне, не занимающему высокой позиции и в принципе не способным высоко взлететь. По их мнению. Ох уж это мнение, особенно подобных персон. Ведь достаточно было знать, кто такие эти законники, чтобы не питать особых, завышенных опасений.
Воробей, который уже находился на грани старческого слабоумия, был из числа обычных карманников. Скакал птичкой по музеям, выставкам, умело взрезая заточенной монетой карманы, сумки, добывая оттуда «мелочишку на молочишко». Долго так скакал, десятки лет, периодически прерываемые отсидками. Потом учил молодую поросль тому же самому карманному ремеслу, почему-то считавшемуся в советской уголовной среде чем-то реально серьёзным и уважаемым. Хех, понятно почему, исключительно по причине слабой опасности подобных для власть имущих.
Сека? Этот работал по автомобилям: угнать, перебить номера, выправить новые документы и всё в этом роде. В своём деле неплохой специалист был, но где угоны и где нынешний мир, в котором ценятся сила, решительность, готовность жёстко отвечать на любой наезд? То-то и оно. Янтарь же… Специалист по вскрытию сейфов, признанная звезда, «гастролировавшая» в своё время по всем уголкам СССР, вскрывая закрома богатеньких буратин. Это был и поумнее, и порешительнее. Однако… Пошатнувшееся за время отсидки на северах здоровье, желание покоя и сытой жизни, они никоим образом не способствовали готовности рисковать и влезать в какие бы то ни было разборки.
— Сразу два отвлекающих фактора. И это есть хорошо, Степ. Подумай, кто готов приложить свои силы, чтобы подмять под себя трафик дури. Кто хочет, не удовлетворившись малым куском, оторванным от таджиков, потеснить и «воров», которые сейчас тоже ослаблены. Кто предпочтёт остаться до поры в стороне, а потом тоже ударить… в самый подходящий момент. Нужна большая часть элементов мозаики, тогда сумеем сложить полную картину и внесём в неё нужные уже нам коррективы.
— Тебе мало уже произошедшей войны? — хмыкнул Масальский. — Хочешь почти сразу развязать вторую, да ещё с большим числом участников?
— О нет. Анархия и хаос — вовсе не то, чего желаю достичь. Зато совсем другое дело — найти очередного козла отпущения и свалить на него очередные, хм, события. Тем самым отвлекая внимание от наших дел. Divide et impera! Разделяй и властвуй, как говорится.
— Да, сеять раздоры у тебя хорошо получается. Я узнаю и мы поговорим. А твоя идея с ЧОПом своевременна. Сам придумал?
— Нет, столичный и не только опыт. Правда там частенько во главе становились неоднозначные персоны, даже не раз судимые. Это автоматически привлекало повышенное внимание правоохранителей и влекло повышенный риск препятствий деятельности и даже закрытия. Мне такого и даром не надо. Потому исключительно авторитетный в нужном смысле слова формальный начальник. Некоторое число таких же сотрудников с хорошей репутацией, что будут выполнять исключительно безупречные заказы. Ну а остальная часть… Сам понимаешь.
— Легальность, в том числе оружия, — протянул Степ. — Не для всех, но для части. Голова у тебя варит, Итальянец, но я в этом и не сомневался. Может ещё что такого предложишь?
— Всему своё время. Любая подобная мысль должна сначала настояться, а уж потом быть озвученной. Вот как сейчас.
— Тогда увидимся. Береги себя, — и тут же, чтобы я не заподозрил его в чем-то несвойственном, Масальский уточнил. — Расписка до сих пор у тебя. Как и другие. тоже нужные.
— Я человек осторожный. Более чем. И в блатные компании не ходок. Так что скорее тебе нужно остерегаться. «Синие» народ такой, местами странный и завсегда подозрительный. Сейчас так и вовсе постоянно «на измене».
Усмехнулся и пошёл, сопровождаемый охранником. Мне вроде как тоже пора, нечего тут дольше нужного отсвечивать. Впрочем… Меня пока знать не знают, ведать не ведают. Разве что Степ, но ему сейчас выгодно продолжать дружить. Кущин? Он пока только имя моё и знает, большего до него не донеслось. Только потом, когда будут оформляться документы на выкупаемые знания, регистрироваться открытие казино и прочего. Только тогда, но никак не раньше.
— Ну что там Степ, всё скушал, что ты ему преподнёс?
— Главное, чтоб сожрали другие, которые лидеры группировок, — отозвался я, прикуривая сигарету от огонька зажигалки Тротила. Нужно было вдохнуть малость табачного дыма за ради расслабления нервов. Покурить, посмотреть на закованную в гранит набережной реку, расслабиться хоть немного. — За нами сейчас почти никого нет, только собственные силы. За Степом, который сейчас нужен и важен, тоже мало бойцов. Зато у тех, кто непременно попытается нас сожрать — многие десятки бармалеев, до зубов вооружённых и внушительно финансово мотивированных. И это не считая властей, которые тоже ни разу не белые и пушистые. Мы влезли в серьёзную, но опасную игру, Вадим. Не жалеешь?
— Не-а, — оскалился тот, попутно выпуская колечки дыма. Виртуоз, млин. — Лучше уж рисковать, но с шансом добиться успеха, чем прозябать. Государству на нас плевать было при совке, плевать и сейчас. А в будущем…
— И в будущем плюнут, — «утешил» я собеседника. — Наверх ведь выбрались большей частью не желающие вернуться к нормальным, европейским корням, а те же самые секретари горковов-райкомов, комсомольские и партийные работники. Только не первого ряда, а второго, местами третьего. Эти кадры что ни делают, в результате КПСС получается, пускай и под другой маской.
— Маски разные, харя под ними одна и та же. Тьфу! Нахер политику, нам до неё дела нет.