— Шантаж! Я не позволю…
— Ну какой шантаж, месье Кущин, — развожу я руками. — Мы же не какие-нибудь убогие уголовники. Это они могут заниматься подобным убожеством, мы же стараемся не мараться в подобном сельхозудобрении. За вами и без того пристально наблюдает новая и очень голодная до сенсаций демократическая пресса, в том числе и очень жёлтого колера. И сын ваш, равно как и две дочери, частенько попадают в… ситуации, скажем так. Пока вам удавалось держать всё под относительным контролем, но теперь могут и пронюхать. Заметьте, без нашего в этом участия. Да и сам сынок ваш, он уже привык играть. Не уверен, что снова не сорвётся, не проиграется в очередном заведении или просто частному лицу.
Ага, проняло до глубины бюрократической и промаринованной в аппаратных играх и коррупции души. Рвёт ворот рубашки, часто дышит… представляет, насколько я понимаю, печальные последствия. И тут самое время для успокаивающих слов уже от Степа. Они и начинают звучать:
— Успокойтесь, Виталий Леонидович, Всеволод всего лишь обрисовал худший вариант развития событий. Э-э, да вы у нас совсем нервы не бережёте. Вот, давайте на скамеечку присядем, да и глотнуть коньяку полезно будет, — Масальский сунул в руки чиновника небольшую плоскую фляжку с уже откинутой пробкой. — Пейте, не сомневайтесь. Коньяк, да действительно хороший. Сам по случаю прикладываюсь, потому и ношу при себе. Вот, а теперь просто немного посидим, на природу посмотрим. деревья, птички порхают, ветерок неправильные мысли из головы выдувает.
Хлипковат, однако, Кущин оказался. Или это просто накопившиеся проблемы по работе и в частной, так сказать, жизни наложились друг на друга? Ничего нельзя исключать, особенно в наше то суматошное время. В любом случае, пришлось немного подождать, пока объект придёт в себя, частично восстановит душевное равновесие и окажется пригоден к продолжению разговора.
— Что вы хотите за эту расписку? — обречённо выдавил из себя вице-мэр, смотря на нас с бессильной такой ненавистью.
— Немногого, — парировал Степ. — Даже выгодного не только для нас, но и для вас. Видите ли, Виталий Леонидович, мы с партнёром планируем открыть казино и несколько точек с игровыми автоматами, но все эти регистрационные документы. Бюрократические препоны, несговорчивость мелких и не очень чиновников очень сильно мешают. Сделайте пару звонков, убедите нужных людей просто не мешать. Вот и всё.
— А чтобы это не выглядело выворачиванием рук с нашей стороны — подумайте, на кого лучше будет оформить небольшую, конечно, но долю в этом самом казино,-подсластил я горькую пилюлю. — Сами знаете, игорный бизнес убыточным не бывает.
— Вы… вы, — понятно, «пластинку заело» у чинущи. — Вы могли бы и просто подойти с этим предложением.
Масальский аж расхохотался, осознавая, что критический момент прошёл и противостоящая сторона по сути капитулировала. Пусть и на приемлемых для себя условиях. Ну а пока он смеялся, я ответил.
— Ахмед Цорноев, он же Окулист. Артем Лагин, более известный как Кардан. Большой и толстый Гиви Джапаридзе, — перечислил я собственников трёх новиградских казино. — Мне напомнить об их интересе в отсутствии увеличения числа конкурентов? О тех, кому они заносят не столь и малые суммы за содействие того или иного рода? Вы же неглупый и опытный в подобных делах человек, Виталий Леонидович. Посему не будем «ваньку валять» и продолжим разговор как деловые люди. Согласны?
— Мой процент?
— Обсуждаемо. Как только мы увидим, что процесс двинется с начальной стадии. И последний нюанс. Времена нынче тяжёлые, неспокойные, любому серьёзному и приносящему доход заведению нужна хорошая охрана. Наше будущее казино тут ни разу не исключение.
Работа мысли на лице. Ну-ну! Советско-постсоветские чинуши — последние то по сути первые и есть, только успевшие вовремя перекраситься и начать изображать нечто ни разу не отвечающее их внутреннему миру — в плане мыслительной деятельности вообще довольно тормознуты, а порой и вовсе с дебильцой. Нет, ну а что вы хотите? Семьдесят лет усиленного отрицательного отбора, где прежде всего ценилось умение приспосабливаться, «колебаться в соответствии с партийной линией» и обладать подобающей добропорядочному советскому гражданину биографией. Ах да, ещё не быть слишком умным и вообще не высовываться. Вот такой о-очень умиляющий набор, от которого откровенно тянет блевать.
— У меня есть связи с милицейским начальством, они могут…
— Вы меня совершенно не так поняли, — с трудом удерживаюсь от брезгливой гримасы. — Нужна будет лишь небольшая помощь при регистрации ЧОПа. И состав оного я как-нибудь сам сформирую. Конечно же, во главе будет стоять человек с безупречной биографией, так что и с этой стороны проблем возникнуть не должно.
— Но было бы лучше…
— Не обсуждается, — добавить в голос металла и ла-асково так посмотреть на чинушу, напоминая, что он тут вообще ни разу не хозяин положения.
— Всеволод немного настойчив, но его можно понять, — вновь включился в беседу Масальский. — Мы предпочитаем обходиться собственными силами и отступать от этого кредо не собираемся. Нов целом… вы же согласны оказать нам такие услуги?
— Мы договоримся, — пропыхтел Кущин. — Если у вас есть средства на выкуп здания под казино и проведение нужного ремонта, то я сделаю нужные звонки, и уже на следующей неделе разрешительные документы будут готовы. А расписка?
— Деньги против стульев.
Ссылка на Великого Комбинатора оказалась действенной. Вице-мэр больше не пробовал давить на свою важность, торговаться и вообще как-либо на нас воздействовать. Доехало, что всё едино ничего не выйдет, кроме разве что появившегося раздражения и следующего и оного негатива. А оно ему надо?
Степ ещё с четверть часа мурыжил собеседника, выясняя и уточняя необходимые нюансы. Я в них был не слишком то компетентен, оттого хоть и слушал, но не в предельно концентрированном варианте. Подумать и без этого было о чём. Люди, деньги, перспективы. Дополнительные бойцы были нужны мне посильнее, чем Степу. Тот то уже опирался на десятка полтора головорезов, знающих, как делать из живого безнадёжно мертвое. Деньги… Это само собой. Выкуп здания под казино, несколько точек автоматов, ремонт, нужное оборудование, плата персоналу и начальная касса — это не абы что, а действительно серьёзные суммы. О да, можно было ограничиться минимальным вкладом. Но тогда и доля оказалась бы небольшой, что было бы печально. Печалиться же я не люблю, это плохо на настроение влияет.
Перспективы — тут и вовсе прозрачно. Одно дело находиться совсем уж в тени, скрываясь чуть ли не от всех и каждого. Совсем другое — проявиться в роли пусть по факту младшего, но партнёра довольно известного в определённых кругах человека. Удобная и полезная позиция, находясь на которой можно много чего проворачивать. А дальше уж видно будет.
Ага, вот и подошёл к концу разговор, а за ним и сама наша встреча с Кущиным. Заметно приободрившийся в сравнении с прежним своим печальным состоянием вице-мэр уволок свою тушку, сопровождаемую охранником, в сторону автомобиля. Мы же со Степом пока не спешили разбегаться в разные стороны.
— Слишком сильно давишь на обрабатываемого, Итальянец. Все эти чиновники к такому не привыкли.
— Quod licet Iovi, non licet bovi! И заметь, Степ, в роли быка тут однозначно не мы, а Кущин и ему подобные. Им нельзя давать об этом забывать. а то… Сам ведь должен помнить, как подобная выросшая из страны советов фауна раздувается до невообразимых размеров, стоит лишь дать им какую-то опору. На других, понятное дело, потому как сами они ничто, нихт, дырка от бублика и от мёртвого осла уши.
— Не любишь ты их.
— Верно, не люблю. Более того, от души презираю, но вместе с тем никогда не забуду относиться с большой осторожностью. Их опасность не в силе, а в яде. Том, который применяют лишь когда цель стоит спиной и отвлечена на другую угрозу, кажущуюся куда более сильной. Ты подумай об этом.
— Подумаю.