— А вон и Степ пожаловал, — смотря на упомянутого, цедит сквозь зубы Тротил, который ещё с момента первого знакомства с Масальским относится к катале с этакой толикой пренебрежения. По типу, что если я тогда мог его на ноль помножить, то и теперь отношение менять на принципиально иное не собираюсь. — С ним рядом кто-то другой, не Шаман.
— Уж заметил. Этот и пониже, и куда как менее внушительных габаритов. Наверняка один из обычных бойцов. Не удивлюсь, если будет просто поодаль идти и глазами зыркать на всех, кто к нам близко подойдёт. Распугивать нежелательных элементов опять же. Всё как обычно, всё в порядке вещёй.
Пока я произносил эти слова, мы неспешно так успели подойти не вплотную, конечно, но достаточно близко для того, чтобы прекратить лишние речи. Вежливость и дипломатичность, без них в этой ситуации никуда.
— Salve, Григорий, — Приветствуя, обращаюсь к Степу по имени, чтоб сразу запустить разговор вне криминальных прозвищ и всего тому подобного. — А что наш вице-мэрин, уже подходит к месту рандеву или изволит заставлять ждать своё благомордие?
— Четыре минуты ещё до встречи, — сверившись с часами, процедил Масальский. — Нам до того кафе минуты три идти, если не спеша. Как раз успеваем, пунктуальность соблюдая. И тебе здравствовать, Всеволод.
— Вот и погрядём аккурат в нужном направлении. Твой спутник — лицо с правом голоса в обсуждении, кто-то вроде референта или охрана?
— Николай. Для безопасности. И в машине ещё двое, включая шофёра.
— Логично, спору нет, — соглашаюсь, меж тем уже шагая к летнему кафе, где и должна была состояться встреча. — С Вадимом не знакомлю, ибо вы друг другу уже представлены и знакомство состоялось серьёзное, взаимоинтересное и полезное.
— Ещё бы приятным тогда оказалось.
— Кто прошлое помянет…
— А кто забудет?
— Вот кто забудет — тому вон не один, а сразу два глаза, — охотно соглашаюсь с каталой. — Забывать вообще вредно. Зато сотрудничество у нас хорошее получается, взаимовыгодное, можно так сказать. Вот сейчас гражданина Кущина Виталия Леонидовича тонким слоем тяжёлых обстоятельств раскатаем, да и используем получившееся «тесто» как материал для вкусного и сытного пирога с казиношной начинкой. Благо кое-какие дополнительные шаги насчёт улучшения сего бизнеса я уже и придумал, и скоро воплощать начну.
— Расскажешь?
— В самом скором времени, можешь даже не сомневаться. Сейчас уже банально не получится, ибо вот он, хм, объект. Стоит, мнётся, может даже обильно потеет, пузанчик.
Вице-мэр и впрямь был, скажем так, ни разу не спортивного телосложения. Возрастом почти под полтинник, с лысиной, отсутствием серьёзных мышц, зато с полным присутствием зашкаливающего чувства собственного величия… в обычное время. Сейчас же уровень ЧСВ заметно упал и воспарять обратно в небеса надутым гондоном покамест не торопился. Понимал чинуша с доблестным тридцатилетним стажем околачивания в партийно-начальственных кабинетах, когда и перед кем стоит выпячивать своё положение, а когда лучше и попридержать желание раздуться до невообразимых габаритов. Чутьё, ага. Именно оно позволило ему уловить и «перестроечные мотивы», и в подобающий момент переметнуться на демократическую сторону, избежав «путчистской ловушки», куда попали многие не только идеологически накачанные, но и конъюнктурщики, не сумевшие уловить ветер перемен и многое — если не почти всё — на том потерявшие. Потому и стал Кущин тем самым вице-мэром, по факту вторым человеком в городе. Ну или третьим, если считать за первого не мэра, а губернатора. Но тут уж смотря какую координатную сетку использовать.
Ладно, сейчас не это было главным. Кущин прибыл на встречу сам, до доброй — относительно, конечно, но не под стволом пистолета — воле с целью договориться относительно решения проблем своего непутёвого сына. Боялся ли он нас? В какой-то степени да. Пули в голову? Разумеется, нет. Понимал, старый и опытный аппаратчик, что нужен нам живой, здоровый и готовый сотрудничать.
— Здравствуйте. Виталий Леонидович, — вымолвил Степ, подойдя с вице мэру на расстояние пары метров. — Я — Григорий Масальский, а это,- жест в мою сторону. Всеволод Милютин, мой… младший деловой партнёр. Именно мы договаривались с вами о встрече.
— Подтверждаю, — соглашаюсь с каталой, попутно осматривая территорию на предмет возможных неприятных сюрпризов. — Будем говорить на свежем воздухе, в кафе или в ином месте? Но если последнее, то в ближнем радиусе. Места встреч не просто так назначаются. По крайней мере, в той деловой среде, к которой именно мы имеем честь принадлежать.
— Да-да, здравствуйте, товарищи… то есть граждане, — пропыхтел чиновник, утирая со лба пот извлечённым из кармана носовым платком. — Поговорить… Это нам с вами нужно. Обсудить, так сказать, возникший вопрос. Всесторонне обсудить! И без свидете… без посторонних.
— Не беспокойтесь вы так, — с обаянием давнего специалиста облегчения карманов проигравших на крупные суммы вновь заговорил Степ. — Вот эти двое господ, — взгляд на собственного охранника и Тротила, — сейчас удалятся на достаточное расстояние и не будут ничего слышать. Прислушиваться тем более не станут, ибо у нас есть правильное понятие об иерархии и субординации. Анархия и прочая махновщина — это совсем не к нам, у нас серьёзная структура, занимающаяся важными делами.
— И самое главное, absit invidia verbo. То есть да не вызовет неприязни к собеседнику сказанное кем-либо из нас, — добавил я, уже видя, что и наши сопровождающие малость назад сдвинулись, сохраняя, тем не менее, контроль над пространством, и переминающийся метрах в трёх от вице-мэра типус с явно правоохранительным прошлым сделал то же самое, повинуясь вице-мэру. — Итак, где говорить будем?
— Здесь! — решился, наконец, Кущин. — На воздухе.
— Просторно, тепло, людям на нас наплевать… как и нам на них, — улыбнулся Масальский. Прошу тогда, господа. совершим лёгкий променад. И для здоровья полезно, и аппетит нагуляем, если вдруг кому это важно.
— Я и так не жалуюсь.
— Не о тебе, Всеволод, речь в твои то ещё юные годы. Я о нашем собеседнике возраста даже постарше меня. Помнится, рассказывали мне друзья лет минувших о разном…
И пошёл продолжать забалтывать объект, выводя сладкоголосую партию, преамбулу к действительно важной части беседы. Той, ради которой мы тут, собственно, и собрались.
— … мы ни в коем случае не желаем доставлять неприятности Валере, вашему сыну, — перешёл спустя минут так шесть к делу Степ. — Просто он был столь азартен, столь неаккуратен, что проиграл не только бывшие при нём деньги, но и стал продолжать игру в долг. Расписки, понятное дело, присутствуют, к тому же должным образом заверенные, комар носа не подточит. Можем показать ксерокопии более чем пристойного качества. Нужно?
— Нет… я знаю, сколько проиграл мой сын. И то, кому он проиграл. Не знаю только, кто его к этому непотребству принудил. Много бы отдал…
— Ad turpia nemo obligatur, — хмыкнул я.
— Ась? — окончательно потерял и так хреново держащийся лоск вице-мэр.
— Всеволод.
Укоризна в голосе Масальского? Ага, вот прямо щ-щас. Нарочитая игра интонациями и не более того.
— К тому, что часто принято называть непотребным, очень редко кого принуждают. Сами ищут, сами находят и непотребничают с радостными попискиваниями. Ваш Валерий тоже ни разу не исключение из общего правила. Сам играл, сам отыгрываться пытался, да ещё и весомым отцовским именем тряс, словно почётным боевым знаменем, — вбивал я гвозди в крышку возможного гробаполитической карьеры Кущина старшего. — Вот и порезвился аж на восемьдесят семь тысяч вечнозелёных портретов мёртвых американских президентов с учётом набежавших процентов. Разумеется, вы можете вот прямо сейчас отдать нам всю сумму, и инцидент будет полностью исчерпан. Однако…
— Мой партнёр намекает, что нам известно о финансовом положении вашей семьи. Оно, бесспорно, хорошее, но отдать сразу без малого сотню тысяч долларов, когда эти самые деньги придётся доставать, продавая нечто недавно или не очень купленное. М-м-м, — аж закатил глаза Степ. — Какой шикарный скандал может получиться.