— Что? — эхом отозвался Рыжий, смешивая себе виски с колой и добавляя пару кубиков льда. — Ты не думай, я суть знаю, не издеваюсь. Мелочи понять хочу, специально тебя этот коронованный бесил или само по себе так вышло. Что ты чисто змей горыныч и соловей разбойник в одном возмущённом лице?
Кардан глубоко вздохнул, потом с шумом выдохнул, пытаясь успокоиться. Взять себя в руки. Немного помогло… или помогло немного. Не привык один из теневых хозяев Новиграда к тому, что какие-то залётные, пусть даже из самой столицы, ведут себя… плохо, в общем, ведут, пытаясь поставить себя над его выгрызенным авторитетом.
Матрос и Башня, Башня и Матрос. Двое воров в законе, прибывших для того, чтобы разрулить ситуацию, возникшую после смерти Грека и двух его приближённых, что действительно могли занять его место в городе. Какое? Того, кто был не по статусу, а по настоящей сути своей способен управлять той частью дел, что была под «ворами». Все три новиградских законника годились на роль разве что свадебных генералов, а оставшиеся авторитеты группировки Грека, Буба и Топор… не их уровень. Они только и могли, что ломать, крушить. А вот думать, к чему это всё приведёт — не-а, не судьба. Вот и прислали разводящих из Москвы, порешать дела, поставить своего человека, а может и короновать по быстрому. Оказалось, всё ещё серьёзнее, чем можно было предположить.
— А то ты сам не просекаешь тему, Рыжий! Эти два законника, они не только с местными тёрли, а ещё с тем, кто от этих урюком сюда прилетел проблемы решать.
— Хромой Керим, да? И тоже из ихних, весь из себя по тюрьмам всей тогда советской страны засиженный. Наверняка его прислали, чтоб легче договариваться с нашими «синюками» мог.
— Он, падла.
Кардан поморщился, поскольку ещё со времён армейской своей жизни там, в Афгане, не выносил всех душманов и тех, кто был на них хоть частично похож. Чем угодно похож. Сложно остаться равнодушным, когда не раз приходилось всерьёз задумываться о том, удастся ли пережить этот день или ночь. Или того хуже, попасть в плен, что зачастую могло стать похуже смерти. Насмотрелся на всякое-разное, а потому как и многие другие, отправляясь в очередную заварушку, носил при себе особую гранату. Ту самую, которая поближе к телу и на специальном, выведенном наружу тросике. Дёрнешь в момент, когда уже точно хана, и отправишься прямиком «на суд апостола Петра», зато не в одиночестве, а прихватив в собой пару-тройку урюков. Может хоть это зачтётся павшему за свою страну, пусть она даже и не думала даже поблагодарить тех, кто воевал за высокие политические интересы там, да сотни и тысячи километров.
Прочь воспоминания, прочь! Бывший прапорщик всегда старался гнать их от себя подальше,. понимая, что иначе может сорваться в очередной запой, во время которого перед глазами будут мелькать картины боёв, трупов сослуживцев, а ещё полное безразличие потом, когда удалось вернуться живым и даже почти не искалеченным. Несколько шрамов и порой приходящие боли от вроде заживших ран — это пустяк. Полная мелочь в сравнении с тем, как может болеть душа. Оттого и случающиеся запои. Да и припадки нерассуждающей ярости… Тяжёлые воспоминания плюс давняя контузия, даже две — и что влияло больше, тут не могли сказать даже доктора. Хорошие доктора, услуги которых он уже не первый год мог себе позволить.
— И там они были, Рыжий, и тут не переводятся. А у «воров»… Им всё равно, вот уж, как замполит говорил, «настоящий интернационал». Забавно, да?
— Не смешите мои штиблеты, они и так дырявые, — отозвался тот и сразу же вернулся к основной теме. — Только Керим сегодня тут, а через пару дней свалит. Он ведь вроде как почти договорился с московскими ворами, так?
Так оно и было, тут Кардану возразить было попросту нечего. Ворон ворону… то есть вор вору глаз не выклюет. В том смысле, что меж собой им всегда проще договориться. Вот и на встрече Матроса с Башней с одной стороны и Хромого Керима с другой удалось достичь консенсуса. Какого именно? О том, что в недавно закончившейся небольшой войне вся ответственность за её начало была перекинута на Моджахеда. Более того, в качестве извинения Хромой Керим был готов в течение ближайших дней, максимум пары недель предоставить доказательства смерти последнего. Таджикистан, где тот сейчас отсиживался у дальних родичей, страна такая, особенная. Восток, как говорится. дело тонкое. Вот и родная кровь там не так чтобы ценилась, род довольно легко откупался жизнью одного или нескольких своих членов за то, чтобы сохранить своё положение и не потерять чего-то действительно значимого. Алихановы, а именно эту фамилию носил Моджахед, исключением не являлись.
Также Керим готов был смириться с тем, что большую часть обычных источников дохода его земляков в Новиграде по итогам войны уже отжали и возвращать не собираются. Откуда уступчивость? Пожертвовать малым, чтобы сохранить основу — наркобизнес. Но эту основу он отдавать не собирался. Разве что поделиться. Немного, самую малость. А как известно, лучше всего делиться с теми, с кем договориться легче и кого проще всего потом кинуть. Восток… Надо было знать тамошние нравы и обычаи, чтобы понять и принять простую истину — договариваться с живущими там о чём-либо — дохлый номер. Совсем дохлый, особенно если ты не единоверец, да и то это не гарантия.
Естественно, ни Кардана, ни Рыжего не было на той встрече, равно как и остальных новиградских авторитетов. Зато московские гости на следующий же день озаботились тем, чтобы пригласить каждого из действительно обладающих авторитетом к себе, в находящийся полностью под «ворами» клуб «Валтасар». Не всех вместе, потому как знали о не самых хороших отношениях между ними, а по отдельности. Толстый Гиви, Бекас, Окулист, ещё парочка менее значимых, но всё же имеющих в городе вес… Естественно, не могли не пригласить и лидеров «кардановской братвы», то есть самого Кардана и Фиму Рыжего. Да только Рыжий, как человек особо осторожный и никому не верящий, категорически воспротивился тому, чтобы им обоим ехать на такую вот встречу.
Как решили, кому именно? Да просто монету подбросили. Выпал орёл, а значит именно Кардан отправился перетирать с набежавшими из столицы. Вынужденно отправился, надеясь, что удастся нормально договориться, но в глубине души понимая, что более возможен совсем иной итог.
Так оно и оказалось. Приглашение от Башни в «Валтасар», большое количество «быков», общая обстановка, показывающая, что ему — как и другим, в иное время приглашённым — демонстрируют силу. И, собственно, очень наглое и уверенное в себе поведение Башни, Матроса и их пристяжи как в самом начале встречи, так и во время самой беседы. Беседы, ха! Скорее уж озвучивания ультиматума, согласно которому заявлялось, что оставшееся от интересов таджикской диаспоры до поры будет находиться под Аксакалом, наркобизнес тоже, пока не пришлют нового человека. Что десятина от наркобизнеса, включая транзит через Новиград, отходит на «воровское благо»
Наглый тон Башни, ухмылка Матроса, этакая подобравшаяся готовность воровской кодлы наброситься в случае, если что пойдёт не так… Кардан в очередной раз мысленно поблагодарил Рыжего, что тот, проявив свойственную тому осторожность, настоял на своём. Ведь появись они тут оба… ещё незнамо как могло всё пойти. Сейчас же, устрани тут собравшиеся Кардана и его охрану — целей всё равно не добились бы. Братва хоть и считала Рыжего больше дельцом и хитрованом, признавая главным боссом лишь самого Кардана, но до поры подчинялась бы тому. И этого «до поры» хватило бы для ответки, да такой, что чертям в аду тошно бы стало.
Ультиматум же… Кардан знал, что он — последний из тех, кому была назначена встреча. Равно как и то, что остальные — кто сразу. кто после споров и торга — согласились. А ещё причину, по которой его пригласили на разговор последним. Знал и был готов ко многому. В том числе на временное, но соглашение, потому что пытаться откусить и прожевать, не подавившись при этом, кусок наркобизнеса — занятие рискованное. Рискованное настолько, что вот не хотел он в это влезать и всё тут! Не из-за принципов, потому как считал, что если кто хочет дрянью травиться, то как та свинья, всё равно грязь найдёт. Просто опасался чересчур большого риска. Им с Рыжим и с имевшихся источников изрядно перепадало, да и расширяться было куда.