— Раз мы вместе прошли через зеркальный мир, то теперь можем чувствовать друг друга. Кто и где находится, что собирается предпринять, — пояснил Гумонд, и что-то в его тоне заставило меня насторожиться. А посмотрев на улыбающееся лицо дознавателя, почувствовала, как тревога растёт.
— Вила Лесникова, вы интересуете меня всё больше, — произнёс он, пристально глядя в глаза. — Возможно, вы и не так безнадёжны, как я подумал при первой встрече. Но ещё есть над чем поработать.
Поклонившись, Дазромак вышел.
— Завтра ранним утром в моей лаборатории, — прошептал Гумонд, взглядом показывая на гранду Тулию и прислужниц. Намёк я поняла: держитесь ото всех подальше, лишние уши нам ни к чему.
Дракон тоже ушёл, вслед за ним хотела последовать и я, но решила попрощаться с Фарф. Чем чёрт не шутит, может, мне и удастся со временем до неё достучаться. Мой голос вполне способен служить путеводной нитью, которая выведет Фарф к свету. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.
Подругу снова уложили на подушки и заботливо укрыли одеялом. Она закрыла глаза, и если не знать всё, что с ней случилось, можно подумать, что Фарф спокойно отдыхает, восстанавливается после тяжёлой болезни.
— Не доверяйте Истинным, — внезапно произнесла гранда Тулия, подняв голову. Целительница сидела на постели потерпевшей и чертила чёрным карандашом на её предплечье какие-то символы, похожие на завитушки.
— Они всегда преследуют свои цели, а именно, уберечь себе подобных. И этот новый преподаватель явился в Кломмхольм не просто так.
Гранда Тулия вздохнула и, потеряв ко мне интерес, вернулась к прерванному занятию.
Я поклонилась и отправилась в комнату. Сейчас надо принять успокоительные капли и лечь спать, не задумываясь о завтрашнем дне. Не печалиться о судьбе Фарф и остальных девушек, может, дознаватель прав, и в моих силах будет их остановить?
А если нет, то найду того, кто способен на такое!
Уже после того, как я легла в постель, преподаватель не шёл у меня из головы. Он старался помочь мне, вполне искренне хотел огородить от неприятностей, и это не могло не внушать к нему симпатии, но гранда Тулия права. Прежде чем попасть под обаяние крылатого, надо разобраться в истинности его мотивов.
К счастью или к сожалению, но Гумонд совсем не старался меня очаровать, не применял способности, которые могли бы заставить меня влюбиться. Нет, Драконы не внушали любовь, только её подобие. Наваждение, желание принадлежать именно этому мужчине.
Рассердившись на своё тело, которое затрепетало от мысли, что огненные пальцы могут коснуться моего тела там, где никто ещё не бывал, я стала думать о другом возможном кандидате в спасители змееликих. Хадриан.
А что? Полевик вполне способен разбудить в себе магию Древних и использовать её силу для защиты тех, кого безжалостно уничтожают, будто сорняки. Какая у них цель? Убийства ради забавы? Ну а что ещё?! Я подумала, что, возможно, девушки начали шантажировать кавалеров, но быстро отказалась от этой версии.
Она не выдерживала никакой критики. Фарф бы не стала так действовать, она была уверена, что вскоре ей сделают предложение, а вместо этого получила нож в спину.
Действие капель начало набирать силу, и я погрузилась в дремоту, наполненную живыми картинками. Мне мерещился Гумонд, он брал меня за руку и молча куда-то вёл, а потом, обернувшись, показывал мне своё истинное лицо. Личину убийцы, действующего под маской. Не зря же у них двойной контур. Ведь это что-то значит, но что?
Ответ был рядом, сделай шаг в сторону, — и наткнёшься на разгадку. Но видения смешались в клубок, так и не предоставив мне такой возможности. И я провалилась в сон.
***
Рано утром я уже была на ногах. Гумонд не уточнял, во сколько мне надо явиться в его лабораторию, но я подумала и решила, что отправлюсь туда после семи утра.
Занятия начинаются в девять, так что у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить. Я оделась в институтскую форму и, кинув на себя в зеркало довольный взгляд, отправилась в лабораторию Гумонда.
Не успела постучать в дверь, как она распахнулась.
— Скорее проходи! Что так долго? — произнёс он, пропуская меня внутрь. Здесь всё было точно таким же, как и в прошлый раз, я старалась замечать малейшие детали, только бы не смотреть на Дракона. Его близость и интимность обстановки будоражили мою фантазию.
Предсказание Хадриана ли тому виной или отсутствие необходимой мне по роду деятельности чужой крови, но в груди проснулась другая жажда, о которой не раз говорила Фарф. Она сжигает каждую ламию изнутри, заставляя отдаваться не самому лучшему в точки зрения человека партнёру.
— Вечером я не могла заснуть, а потом не получалось проснуться, — опустив глаза, произнесла я, чувствуя, как щёки пылают румянцем. Надо было срочно обрести душевное равновесие, и я начала думать о Фарф.
Каково это, лишиться Дара, потерять саму себя и остаться безропотной куклой? Хорошо, если Фарф ничего не осознаёт.
— О чём вы хотели поговорить, гранд? — спросила я наконец, ощущая ещё большую неловкость от его пристального взгляда и затянувшейся паузы.
— Так не годится, Регина. Раз уж ты оказалась втянутой в эту историю, тебе придётся стать сильнее, чем есть. Сильнее, чем ты была в миг Принятия Дара.
— Как же этого добиться? — тихо спросила я.
Услышать ответ было страшно, но я хотела его знать. Раскрытие Дара происходило на первом курсе, в средине осени, на поле, находящемся за липовыми аллеями. Каждое волшебное существо в нужный момент слушало свой внутренний голос, говоривший что и как надо делать, и происходило первое обращение. Оно было слегка болезненным, девушки выглядели неуклюжими червяками, а не красивыми жрицами со змеиными хвостами, но в целом все справлялись.
Потому как если ты получила приглашение в этот мир, обычно его доставляли грифоны и иные Древние, то уже обладала скрытыми силами. И как же, ваше драконьшество, прикажете мне стать сильнее, чем я есть?! Впрочем, мысленно задав вопрос, ответ я угадала раньше, чем Гумонд его произнёс:
— Известно как, вам придётся расстаться со своей девственностью. А так как теперь мы трое связаны зеркальным ритуалом, то выбирать мужчину надо из нас двоих. И делайте это быстро, потому что пока мы ещё топчемся на месте.
Ох, конечно, Дракон прав. Все знают, что лишившись последней незрелой особенности, как здесь называли девственность, ламия раскрывается. Без этого она похожа на бутон, по которому трудно определить красоту и аромат будущего цветка.
Видимо, от судьбы не убежишь. Хадриан предрекал мне потерю девственности, значит, так тому и быть. Речь идёт о не только о Фарф, убийства будут продолжаться. С чего бы преступникам, оставшимся неизвестными, останавливаться?
Но я предприняла последнюю попытку избежать неизбежного:
— А если это не поможет?
Гумонд отошёл к столу, на котором стояли пробирки и спиртовки.
— Значит, мы проиграем, — ответил он, глядя в сторону окна. — Но уверен, что шансы вычислить этих у нас неплохие.
— По крайней мере, их двое. Волкодлак и Маг. Я видела двойной контур обоих, но истинные их лица размыты. Я не смогу опознать.
— Поэтому и надо усилить твои способности.
Теперь Дракон смотрел на меня пристально, ожидая ответа.
— Ты можешь отказаться, — добавил он, видя мои колебания. — Никто не осудит.
— Не могу, — покачала я головой. — И не хочу. Пусть это будете вы.
Представить, что до меня дотронется дознаватель, от прикосновения которого выворачивало, было сложно. И потом, если верить предсказанием полевика, после одного раза мы с моим мужчиной будем связаны надолго. Не знаю, что это означает, но лучше не рисковать.
— Хорошо, встретимся вечером, — кивнул Гумонд, и меня охватила слабость. — Я вас найду.
Глава 16
Весь день я старалась не думать о том, что случится вечером. Занятия были расписаны так плотно, что у меня не было времени даже выйти за ворота, чтобы посоветоваться с Хадрианом.