прицелилась и выстрелила в него, но промахнулась.
Крысёныш вскинул голову, поднял руку и уже Агате пришлось уворачиваться от пули. Кувырок, пробежка и она ласточкой полетела за толстый ствол поваленного дерева, а вокруг пули врываются в землю, поднимая белые столбики пыли.
– Цел? – кратко спросил парень с арбалетом в руках.
– Нормально, – ответила Агата, потирая ушибленный локоть. – Крысёныш пытается сбежать.
– Где он?
– Мужик справа.
Агата осторожно выглянула, но рядом просвистела пуля. Пришлось выстрелить в ответ наугад.
– Там есть место, чтобы обойти карьер и выйти на дорогу?
– Нет. Если только вплавь, – покачал головой парень. – Эй, куда он делся?
Агата дернулась вверх. Крысёныш исчез. Словно растворился в воздухе. Мимо них он не проходил, назад вернуться незамеченным невозможно, оставалась только река.
– Парень за каретой – наш человек. Его надо вытащить любой ценой, – рявкнула Агата. – Меня прикрой!
Она не сомневалась, что слова, больше похожие на приказ, чем на просьбу будут выполнены. Парень махнул рукой напарникам, и они привстали, стреляя по каретам без остановки.
Агата, перебегая от укрытия к укрытию, выскочила за пределы карьера и, стараясь не создавать лишнего шума, побежала следом за Крысёнышем. Впереди маячила только его спина с развевающимся плащом.
Он развернулся и сделал два выстрела, Агата метнулась за ближайшее дерево, выстрелила, судорожно подсчитывая количество произведенных выстрелов. Вряд ли на перезаряд будет время.
Под ногами хрустела сухая трава, мимо мелькали серые ветки и редкие камни с вершины карьера.
Вдох – выдох. Выстрел.
Пуля просвистела совсем рядом, оглушив. В ушах раздался звон и резкая боль, но Агата не замедлила бега. Крысёныш на ходу скинул плащ, который цеплялся за траву. Агата выстрелила, мужчина дернулся, схватился за плечо.
«Ещё один выстрел. Только один. Или пан или пропал».
Начался спуск, и преследовать стало опаснее. Ни камней, ни деревьев, чтобы укрыться от летящей навстречу пули, и расстояние между ними постепенно сокращалось.
Крысёныш резко остановился, поднял руку с зажатым в ней пистолетом, прицелился. Агата повторила его движение, стараясь контролировать дыхание. Воздух сгустился вокруг них, замер.
«Пожалуй, теми трофейными ножами вояки можно нарезать этот воздух», – почему-то с усмешкой подумала девушка.
Ножи…
Ножи!
Медленно и плавно Агата подняла левую руку и положила на талию. От бега пояс с метательными ножиками сбился на спину, и Крысёныш его не видел.
– Сдавайся, – предложила Агата, не отводя взгляда от противника. Его взгляд метался по сторонам, а палец на спусковом крючке дрожал.
– Отпусти меня, – голос прерывался, появлялись визгливые нотки, и слышался не просто страх – ужас.
– С чего бы?
Агата обхватила пальцами нож, чуть приподняла, освобождая от удерживающего хлястика.
– Я дам тебе кое-что. Тебе понравится. Информация. Не просто информация, а бомба, – пообещал Дэв Хэнлон, стаскивая с лица маску и отбрасывая в сторону.
– Ты даже не знаешь кто я.
– Не знаю, – согласился он. – Но знаю, кому принадлежит ремень твоего плаща. Я видел такой же.
– Что? – спросила Агата, и на этот раз голос изменил ей.
– Пряжка. Она принадлежит убийце, помощнику красноглазой змеи, – эти слова Крысёныш почти выплюнул.
– Назови имя!
– Опусти пистолет, парень.
Агата постаралась успокоиться, но сердце тяжело ухало в груди. К горлу неожиданно подступила тошнота.
– Имя!
– Убьёшь меня и ничего не узнаешь…
– Убью тебя и сделаю этот мир лучше!
Крысёныш оскалился, выставив мелкие желтоватые зубы, и нажал на спусковой крючок. Агата замешалась всего на секунду. Правую руку обожгло огнем, а Крысеныш охнул и схватился за бедро.
Четкое, отработанно движение рукой и следом за пулей полетел нож. Агату учили метать обеими руками. Старый вояка частенько вспоминал товарища с войны.
«Шустрый был паренек. С двух рук стрелял и ножи метал. Это ему очень в бою пригодилось. Когда правую руку оторвало», – затягиваясь сигаретой и жмурясь словно кот, говорил седой мужик.
«Я же не на войне», – резонно отвечала Агата.
«Эх, девчонка. Вся жизнь – сражение за место под солнцем».
Нож по рукоятку вошёл в живот мужчины. Он захрипел, сделал шаг назад, еще один, и, взмахнув руками, с криком исчез.
Агата метнулась следом, не обращая внимания на боль в руке, и едва успела остановиться у обрыва.
Внизу, метрах в двадцати, в солнечных лучах блестела стальная поверхность воды.
– Черт, – простонала Агата, тяжело оседая на землю.
Странное онемение разлилось по руке, с кончиков пальцев закапала кровь, но пальцы все также судорожно сжимали рукоятку револьвера.
Агата выпрямила ноги и легла на спину, стараясь не обращать внимания на боль и кровь.
Ослепительно ярко светило поднимающееся над горизонтом солнце и совсем не по-зимнему нагревало землю. Легкий ветерок прошелся по лицу, сгоняя капли пота со лба.
Агата щурилась, глядя в высокое нежно-голубое небо.
Накатила странная безмятежность. Это все не здесь и не с ней. Выстрелы, рассекающие воздух, раны и боль, преступники в черных масках и обрывы, заканчивающиеся острыми камнями. Это не её мир.
Люди не наставляют друг на друга оружие, не убивают ради денег, не предают. И солнце не освещает так равнодушно весь этот ужас. Так просто не бывает.
Темнота, встретившая девушку секунды спустя, обещала блаженный покой.
На границе сознания раздался чей-то истошный крик, почти вопль:
– Агата!
«Что ж он творит? Меня же так раскроют!» – возмутилась Агата, но потом махнула рукой. Не так уж это и важно.
***
Нэд Эмерсон не спал всю ночь.
В бюро Палмер и лорд Брок суетились возле плана города, а Арчи прыгал вокруг них, попеременно отвлекая не относящимися к делу вопросами. Парень явно хотел поучаствовать в операции, но не хватало смелости.
– Эмерсон! Ты знаешь, где живет Трэнт? – спросил чрезмерно возбужденный Арчи.
– Предположим, да. Тебе-то что?
Нэд потянулся к внутреннему карману за сигаретами. Никто из них не позволял себе курить в помещении при Джоне Трэнте. Теперь они стали джентльменами, хотя раньше в разговорах нередко проскальзывали сальности и понятный только мужчинам юмор. Нэд частенько наблюдал, как Эдвин поправлял прическу, Палмер застегивал на рубашке верхние пуговицы, а Арчи бросал взгляд в маленькое зеркальце, стоящее на рабочем столе, стоило Агате в образе Джона Трэнта появиться на пороге бюро. Она их организовывала, а они этого даже не замечали.
Нэд с наслаждением затянулся и закрыл глаза, усевшись за рабочий стол Агаты на котором всегда царил безупречный порядок.
– Эдвин передал сообщение. Все произойдет сегодня на рассвете. Джона надо предупредить, ведь он хотел поехать, – ответил Палмер, не поднимая головы от карты.
Нэд ощутил тревогу и смутное, еще неопределенное предчувствие. Возможно, Агате и не стоит участвовать в задержании. Нечего девушке делать под пулями. Пусть даже