Мэддокс и я все еще были в объятиях друг друга, когда дверь чулана открылась, и уборщик заглянул внутрь с выражением ужаса на лице.
— Что вы двое здесь делаете? — Он придержал дверь открытой, и свет из коридора залил темную комнату изнутри.
Хватка Мэддокса на мне усилилась, услышав новый голос, и он уткнулся лицом мне в шею. Его молчаливые слезы промокли сквозь мою блузку, когда я провела рукой по его спине.
— Я здесь, — прошептала я ему на ухо, прежде чем посмотреть на уборщика, который хромал внутрь. У него была больная нога, по слухам, в результате военного происшествия. Он работал в Беркшире уже пятнадцать лет, и его все любили. Милый мистер Джонсон.
— Мы оказались заперты случайно, — объяснила я, указывая одной рукой на телевизор. — Мы должны были принести телевизор, но дверь за нами закрылась.
Мистер Джонсон посмотрел на Мэддокса и меня, которые все еще стояли на коленях. Я практически сидела у него на коленях, а его руки крепко обнимали меня. Мэддокс был тонущим кораблем; он тонул в обломках раненого сердца, а я была якорем, удерживающим его вместе.
Я держу тебя.
Мое сердце не могло отпустить, хотя я знала, что должна. В конце концов.
— Он в порядке? — Мистер Джонсон выглядел слегка любопытным, но в основном обеспокоенным.
Я кивнула.
— Не могли бы вы принести нам телевизор, пожалуйста? Все шнуры перепутались.
— Конечно. Сейчас принесу. В каком вы классе, ребята?
— Миссис Леви.
— Я принесу. Возвращайтесь в класс. — Он махнул рукой, отгоняя нас.
— Спасибо, мистер Джонсон.
Мои ногти успокаивающе царапнули кожу головы Мэддокса, пока я провела пальцами по его волосам.
— Мэддокс? — При звуке своего имени он отстранился от меня и встал. Я могла сказать, что его все еще трясло, его тело качалось, прежде чем он снова встал на ноги, и он отказывался смотреть на меня. Все еще держась за его руку, мы вышли из чулана. Теперь его дыхание выровнялось, лицо окаменело, глаза безжизненны.
Мэддокс закрывался… закрывался от меня.
— Мы можем взять бутылку воды из торгового автомата, — мягко предложила я.
Когда я попыталась сжать его руку, он оторвал ее от меня. Как будто я была какой-то болезнью, а он не хотел заразиться.
— Мэдд…
— Держись от меня подальше, — сказал он, и у меня по спине побежали мурашки. Его голос был подобен удару грома, яростному и напряженному.
— Мэддокс, — начала я, но он оборвал меня.
— Нет. — Это было предупреждением, и я должна была прислушаться; Я действительно должна была это сделать, потому что впервые увидела другого Мэддокса.
Мальчик, полный ярости, но с голубыми глазами, в которых звучала прерывистая песня.
Когда я попыталась снова схватить его за руку, чтобы не дать ему уйти и отгородиться от меня, он без предупреждения развернулся, и я чуть не упала на него. Мои губы разошлись в беззвучном вздохе, когда он схватил мою руку в непреклонный захват и прижал меня к стене. Мэддокс возвышался надо мной, его челюсть сжалась, а глаза потемнели. Он был похож на яростного воина, рвущегося в бой с обещанием смерти во взгляде.
Его голова опустилась, и его дыхание коснулось моих губ.
— Расскажи кому-нибудь об этом, и я… уничтожу. Уничтожу. Тебя. Лила, — предупредил он, его тон был полон угрозы.
— Я бы никогда… — выдохнула я, когда мое тело похолодело.
Он оскалил зубы с низким рычанием, заставляя меня замолчать.
— Это была безобидная забава между нами, но, поверь мне, расскажи об этом кому-нибудь еще, я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не смогла пройти через коридоры Беркшира, не желая съежиться и спрятаться от страха.
— Мэддокс, послушай. Я…
Мое сердце забилось, и я забыла, что собиралась сказать, когда его рука скользнула вверх по моей руке и обвила ее вокруг моей шеи. Его пальцы сжались у основания моего горла, но это не была карательная хватка. Было не больно, но это было молчаливое обещание, предупреждение, смертельная угроза.
— Я погублю тебя. Ты будешь просить о пощаде, а я тебе ее не окажу, Лила. — Его голос был острым мечом, небрежно разрезающим меня.
Мэддокс оттолкнулся от меня, когда мистер Джонсон вышел из кладовой.
— Здесь все в порядке? — спросил он, переводя взгляд с Мэддокса на меня и обратно.
Мэддокс выругался себе под нос, достаточно громко, чтобы я могла его услышать, прежде чем он затопал прочь.
В противоположном направлении класса.
Он… уходит?
Мой голос застрял у меня в горле, когда я смотрела, как он выходит из здания, двойные двери закрываются за ним с громким хлопком. Я вздрогнула, когда он исчез из поля моего зрения.
Прочистив горло, я робко улыбнулась мистеру Джонсону.
— Ему просто нужна… минутка наедине.
— Он сердитый молодой человек, — заметил он. — Напоминает мне самого себя после увольнения из армии.
— Он просто…
Мистер Джонсон отмахнулся от меня.
— Нет необходимости объяснять. Вот телевизор.
Я сглотнула горящий ком в горле, быстро пробормотала «спасибо», прежде чем схватить подставку для телевизора и покатить ее по направлению к классу.
Я ожидала, что он вернется позже, но он не вернулся.
До конца дня Мэддокса не было видно. Я ходила по коридорам Беркшира, ища его, но он … ушел, и я чувствовала его отсутствие, как острый меч, пронзающий меня.
Смешанные эмоции Мэддокса могли быть оправданы в данный момент, но не по отношению ко мне.
Я не сделала ничего, что заслужило бы его гнев. Особенно после того времени, что мы провели в темной кладовой.
Моя бабушка всегда говорила мне, что я любопытная малышка, но дело было не только в любопытстве. Это была необходимость узнать настоящего Мэддокса, того, кого он прятал за крутым фасадом и маской плохого парня.
Потому что Мэддокс в том шкафу, которого я держала на руках… он был потерянным мальчиком, и он напомнил мне меня саму после того, как я очнулась от комы.
***
Мэддокс
Запах тяжелых дешевых духов коснулся моих ноздрей, и я чуть не задохнулся от того, насколько сильным был этот запах.
Моя голова болит.
Мое тело болит.
Какого хрена?
Мои глаза распахнулись, и я уставился в потолок… не в своей комнате.
Ах, блядь. Почему я ничего не мог вспомнить? В моей памяти была пустая дыра, и все, что я помнил, было…
Пульсирующая головная боль заставила меня вздрогнуть, когда я перевернулся на бок, а мой желудок скрутило от тошноты. Кровать сдвинулась под другим весом, и человек рядом со мной издал низкий стон.
Я уронил голову на подушку и закрыл глаза, когда нахлынули воспоминания.
Конченная кладовая. Напоминание о моем поганом прошлом, небрежно брошенное в живой кошмар. Лила. Ебаный ад, Лила. Она была со мной. Она держала меня.
Она, черт возьми, держала меня на руках и качала, как ребенка.
Лила… пела мне.
Колыбельную.
Ту самую, которую пела мне мама. У нее была привычка заходить ко мне в комнату, чтобы уложить меня спать. Она пела мне и целовала меня в лоб, прежде чем выключить свет и закрыть за собой дверь.
Спокойной ночи милый. Сладких снов.
Спокойной ночи, мама.
Это было все… раньше.
До того, как все изменилось, и я стал чужим для своих родителей.
А Лила…
Блядь! Я вспомнил, как ушел от нее, угрожая ей.
У меня вырвался болезненный стон, когда я осознал, какой я мудак. Лила была единственной хорошей вещью в тот момент, и я разрушил ее своим гневом и эго.
Нет, я был… напуган.
— М-м-м, — пробормотал кто-то рядом с моим ухом. Мои глаза закрылись, когда я вспомнил вечеринку.
Я был пьян, и мне нужно было избавиться от гнева. Это привело меня к тому, что я схватил сучку на вечеринке Брайдена. Отель. Алкоголь и секс, потом я потерял сознание.
— Привет, малыш. — Ее рука провела по моей обнаженной груди, и от прикосновения по коже поползли мурашки. Ни одной из девушек, с которыми я спал, не разрешалось оставаться после траха. Я ненавидел разговоры после секса и ненавидел спать рядом с ними. Это давало им ненужные ожидания, что я хочу чего-то большего, чем просто секс.