сказал, что у них ружья! Как ты предлагаешь бороться с ними? У нас только мечи и топоры, да и то не у всех, – взял на себя смелость первым высказаться Тихон – член семьи Николая – дед с седыми волосами и морщинистым лицом. Стоящие с ним рядом домочадцы согласно загудели. Полина, которая была тут же, сжала руку Кати, которая побледнела от ужаса и, казалось, готова была хлопнуться в обморок.
– Также у нас есть и дальнобойные луки, которые ты, Тихон, мастеришь для охоты. У нас есть чем встретить врага! – сверкнул глазами на старика Ронстейн. – Мы поставим стены вокруг деревни! Нам есть чем ответить этим трусливым псам!
Стоящие в передних рядах скандинавы одобрительно загудели, поддерживая своего соплеменника.
– Олли говорит, что отряды уже здесь. Успеем ли мы возвести укрепления? Как я понимаю, у нас не так уж много времени, – качая головой, сказал Захар, брат Тихона, такой же седовласый старик.
– Значит мы сделаем столько, сколько успеем! – Ронстейн заскрипел зубами и прошёлся яростным взглядом по каждому из присутствующих. – И если начнём прямо сейчас, то сделаем больше! Я всё сказал, – добавил он и сел на своё место, наклонившись к сидевшему рядом Олли и что-то прошептав тому на ухо. Олли лишь дёрнул головой, отмахиваясь от явно недовольных слов своего друга.
Следующим поднялся Божан. Он медленно подошёл к краю постамента, посмотрел на Тихона с Захаром и улыбнулся.
– Я понимаю ваши сомнения, мои друзья, – глубокий бас не был громким, но его слышал каждый. Божан считался третьим по старшинству после Олли и Ронстейна и отличался куда более спокойным нравом и рассудительностью. – У нас действительно слишком мало средств, чтобы дать достойный отпор противнику, коим, без всякого сомнения, является Волхгот и его порядчики. Я часто не соглашаюсь с моим другом Ронстейном, – он взглянул на скандинава, который насуплено смотрел перед собой, готовый прямо сейчас броситься в битву, – но теперь вынужден поддержать его. Я также, как и вы, не хочу, чтоб на святые земли нашей Макоши пришла война. Но не нам выбирать судьбу. Видно, так угодно богам. Вспомните древние легенды! Именно здесь, на берегах серебристых вод Туи, был рождён Великий король Первых людей, радетель Енкильмаала и защитник всего живого. И именно он повёл армию людей на битву богов с демонами, когда готова была свершиться несправедливость. И в нас живёт дух тех великих героев! Они, также как и мы вели мирную жизнь, но были вынуждены встать на защиту мира против значительно превосходящих сил. Конечно, Волхгот – не демон. Но его разум явно сбился с пути, раз он идёт наперекор древним устоям. И нам необходимо вразумить его. А раз нет иного выхода, кроме как сделать это путём оружия, значит будет так. Мы можем дать им откуп, мы можем отдать им наших детей, отводя беду от деревни. Но кто, скажите мне, будет решать, кого мы отдадим на произвол судьбы в следующий раз?! Нет, я не рад войне, видят боги, но нельзя потакать несправедливости. Я поддерживаю Ронстейна. Я всё сказал.
Божан сел на место, давая право слова другим старейшинам. И каждый сказал то же самое, поддерживая и Ронстейна и Божана.
Полина наблюдала за окружающими её своельжцами. Тяжёлая хмарь легла на лицо каждого. Малика обнимала испуганную Марью, и взгляд её был решительным. Иван раскраснелся. Глаза его бегали туда-сюда, юношеские брови были нахмурены. Полина подумала, что бойкий мальчуган, которого она повстречала впервые три года назад незаметно превратился в юношу, в уже почти взрослого мужчину.
Катя пришла в себя и теперь сопела носом, плотно сжав губы. Ей, наверняка, приходилось тяжелее многих. Еще несколько месяцев назад она жила в мирном Екатеринбурге, в современном городе, не ведая тягот жизни, окружённая родительской заботой. А теперь вынуждена столкнуться с войной, маячившей красными всполохами на горизонте. Или то было заходящее солнце?
Полина коснулась руки девушки, подбадривая ту улыбкой, хотя у самой внутри всё сжалось от предвкушения тяжёлой годины. И каждый в толпе испытывал те же чувства.
Олли снова поднялся со своего места и расправил плечи.
– Ну что скажете, своельжцы? – обратился он к толпе на площади. – Тихон, Захар? – старейшина посмотрел вниз на стариков, которые переглянулись между собой.
– Что тут скажешь, – хмыкнул Тихон. – В Глеймаале мы жили крепостными, не имея никаких прав, вечно зависящих от помещичьей воли. И не для того я очутился здесь, чтоб снова дать себе ярмо на шею накинуть. Нет, – крякнул он и вскинул голову, смело глядя в глаза Олли, – мы с братом смастерим столько луков, сколько успеем.
Олли благодарно посмотрел на стариков. Их мнение в Свольге ценилось наравне с мнением старейшин. Толпа загудела.
– А что другие? – уверенным взглядом обвёл он толпу.
– Ясно что, согласны мы.
– Верно!
– Святые земли Макоши не дадим на поругань!
– Чего же мы стоим? – раздался бойкий голос Тайко, друга Эрика. – Скорее идём укрепления ставить!
Олли довольно хмыкнул, хлопнул себя по бёдрам и громко сказал:
– Так тому и быть! Дадим отпор порядчикам! Сейчас мы с Советом распределим занятия и главы семейств уже дадут задания каждому из вас. Я благодарю вас за вашу смелость, – добавил он, моргнув. – Если бы в моём хирде были все вы, я бы задержался в Глеймаале гораздо дольше. А теперь расходитесь, нельзя терять ни минуты!
Толпа пришла в движение. Люди стали разбредаться по домам ожидать глав семейств. Катя, словно прощаясь, сжала руку Полины и отправилась со своими. Полина тоже двинулась по главной улице следом за Маликой, но обернулась, когда кто-то схватил её за локоть. Это был Божан.
– Полина, Олли просит тебя остаться. Он хочет поговорить.
– Со мной? – удивилась девушка и в голове сразу мелькнула мысль о Фавре. Неужели кому-то стало известно, что она была у ведуньи. – О чём?
– Он тебе всё сам скажет, идём.
И он повёл её к постаменту сквозь толпу, которая шла им навстречу. Ванька подозрительно сверкнул глазами на подругу и отвернулся, поджав губы.
Полина поднялась вместе с Божаном к старейшинам. Мужчина сел на своё место, а Полина подошла к Олли, который задумчиво поглаживал бороду и изучающе глядел на девушку.
Площадь быстро пустела. Совсем скоро на ней осталось двенадцать старейшин и Полина.
– Полина, – начал Олли. Остальные, в том числе и Божан, с хмурым любопытством смотрели на девушку, которая гордо стояла перед ними и, даже с некоторым вызовом, глядела на сурового главу Совета. – Фавры нет в Свольге, – Полина с удивлением заметила, что голос Олли дрогнул. – Астрид сказала мне, что