Читать интересную книгу Альфа и Омега. Книга 2 (СИ) - Сейд Анна

Нас провели на второй этаж, где располагался кабинет Кэсс — из него открывался хороший вид на зал внизу и на сцену, но, попытавшись вспомнить, как это выглядело с другой стороны, я пришла к мысли, что не заметила никаких окон и что они, скорее всего, были каким-то образом замаскированы.

Внутри все было выполнено в приглушенных тонах — светло-серых, бежевых и черных. Здесь было не так много мебели, зато стены украшали картины в стиле истеричного экспрессионизма, при взгляде на которые мне стало как-то не по себе. В этих росчерках краски прослеживалось какое-то отчаяние, словно, лишенный возможности говорить, художник кричал через свою работу. Я снова вспомнила о Медвежонке, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и взять себя в руки.

Сама омега говорила с кем-то по телефону, когда мы вошли. Сегодня она была в другом белом костюме с широкими, разрезанными почти до плеч рукавами и громоздким золотым ожерельем поверх тонкой шелковой водолазки. Ее светлые волосы были собраны в тугой пучок на затылке, а единственным ярким акцентом во всем образе снова были красные губы. Обернувшись, Кэсс улыбнулась, знаком попросив нас сесть в кресла перед ее столом, а потом снова вернулась к своему разговору. Мы, однако, остались стоять.

— …Да мне плевать, почему у тебя не получилось договориться об условиях. Мне не нужны оправдания, мне нужен результат. Если не можешь сделать это, я найду того, кто сможет, но у меня сейчас категорически нет времени этим заниматься. Да. Да, хорошо. Даю тебе еще два дня. Делай, что хочешь, но выбей мне эту скидку, поняла? Все, до связи. — Она сбросила звонок, пару секунд сидела молча, словно переваривая его итог, а потом снова повернулась к нам, мгновенно изменив выражение лица с недовольного на дружелюбное и даже радостное: — А вот и вы. Честно, я начала немного переживать, что Джером в прошлый раз перегнул палку со своим дебильным эксгибиционизмом и испортил все впечатление.

Краем глаза я заметила, как удивленно дернулась бровь Йона, и не сдержала короткого раздраженного выдоха. Я так и не рассказала ему обо всех нюансах нашей со Стоунами первой встречи. Почему-то на фоне всего остального это показалось неважным, но сейчас мне стало немного досадно. Как будто бы это я была виновата в том, что я видела и что меня заставили почувствовать!

— Вы поэтому отправили в наш дом своих головорезов? — холодно поинтересовался мой альфа, сложив руки на груди и глядя на нее сверху вниз. Да, он был лет на десять ее моложе, а его социальный статус не шел ни в какое сравнение с ее, но я готова была поклясться, что на мгновение она опешила и как будто даже подалась назад в своем кресле, когда ее окатила выразительно жгучая волна его запаха.

— Головорезы это как-то громко сказано, — заметила Кэсс, усилием воли подавив всякий намек на физиологическую реакцию со своей стороны. — Я обычно отправляю их за своими вещами в химчистку и за посылками в постаматы. Хотелось верить, что и с визитом вежливости они как-нибудь справятся.

— Визитом… вежливости? — задохнулась от негодования я, окончательно выходя из себя. — Они силой ворвались в дом, напугали там всех, а потом…

— Потом? — изогнула бровь омега, сложив руки с идеально ровным маникюром на груди. — Что они сделали?

— То, чего делать им совсем не следовало, — снова взял слово Йон, понимая, что я просто не смогу себя заставить назвать вещи своими именами.

— Вот как? — искренне удивилась она, коротко обмахнув губы языком. — Мне они ничего такого не докладывали, сказали, что все прошло спокойно и что вас действительно там не было.

— Значит, они решили не хвастаться тем, как заперлись в комнате с мальчиком-подростком, а потом избили и изнасиловали его?! — вызверилась на нее я. — Как благородно с их стороны не тревожить вас этими лишними деталями!

— Хана, успокойся, — сдержанно произнес мой альфа, оттягивая меня назад, потому что я уже, кажется, была готова вцепиться ей в лицо.

Мы словно бы поменялись местами. Полгода назад это я тщетно пыталась достучаться до его самообладания и здравого смысла, когда он готов был полезть в драку с отцом Горацио, а теперь он был оплотом хладнокровия и разума, пока во мне бушевали эмоции, опасно отдающие желчью под горлом. Если бы речь не шла о Медвежонке, мне было бы куда проще себя контролировать. Но этот парнишка слишком много для меня значил, и я готова была лично разорвать на части любого, кто посмел причинить ему вред. Возможно, в самом буквально смысле этого слова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Клянусь, что бы там ни произошло, моего разрешения на это они не получали, — нахмурилась Кэсс. — Я и подумать не могла… Хотя… В борделях всегда так пахнет, что с непривычки может и по мозгам дать. Мне следовало это предусмотреть и отправить не-бестий, но я так привыкла полагаться на этих двоих… Хана, я приношу вам свои извинения за произошедшее. Впредь такого не повторится, я обещаю.

— Впредь?! Да я вас… — Я не договорила, вдруг ощутив, что мое горло словно бы стиснула невидимая рука. Каким-то образом, даже будучи в состоянии, близком к нервному срыву, я ощутила, как Йон тянет меня назад — и не только в физическом смысле. Захлопнув рот, я угрюмо уткнулась взглядом в пол и сжала кулаки.

— Мы пришли выслушать ваше предложение, — меж тем произнес мой альфа. — Касательно Сэма.

— Да, да, конечно, — торопливо закивала омега, явно радуясь тому, что разговор сменил русло. — У нас есть отличные новости. Сейчас, минуту, я наберу Джерома.

Я могла только поражаться тому, как ему удавалось держать себя в руках и помнить о том, зачем мы здесь. Йон как будто бы очень повзрослел за прошедшие полгода, и мне больше не нужно было присматривать за ним и контролировать его гормональные выбросы, как было в самом начале. Что и говорить, осознание этого наполнило меня трудно изъяснимым восторгом. К сожалению, в тот конкретный момент я была слишком выведена из себя, чтобы сконцентрироваться на этих ощущениях глубже и полнее.

Кэсс меж тем с помощью пульта включила большой плоский экран на стене, который до этого даже не бросался в глаза, казавшись элементом общего декора, и подключила к нему свой рабочий ноутбук. Потом зашла в один из мессенджеров и вызвала супруга по видеосвязи. И хотя это было несравнимо лучше, чем видеть его вживую, я все равно инстинктивно подалась назад и чуть пригнулась, словно готовясь дать отпор, когда на экране появилось неприятно знакомое небритое лицо. Что ж, по крайней мере, на этот раз Джером Стоун был одет — и, судя по всему, вел разговор с заднего сидения какого-то автомобиля.

— О, вот и наши меченые, — улыбнулся альфа. — Рад вас видеть, ребята. Мы с женой уже начали волноваться, что вы решили отвергнуть наше щедрое предложение.

— Чтобы что-то отвергнуть, я должен сперва его выслушать, — сдержанно произнес Йон, сдвинув брови. — Хочешь что-то предлагать, говори со мной.

— Да-да, понимаю, — отмахнулся Джером. — Это была идея жены, чтобы они сперва все обсудили девочками. Я тоже считаю, что омеги ни Зверя не смыслят в таких делах, но надо же с чего-то начинать, верно? А теперь давай поговорим наконец нормально, как мужчина с мужчиной, без всякой этой бабской херни. Девочки, вы, может, хотите пойти выпить?

— Это мой гребаный офис, и я не собираюсь никуда выходить, — прохладно отозвалась Кэсс, погладив нижнюю губу языком.

Ее муж фыркнул и выразительно закатил глаза, как бы говоря: «Видишь, с чем мне приходится мириться?» Йон же на все это никак особо не отреагировал, ожидая, пока разговор вернется к своей основной теме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ладно, если ты хочешь быть лапушкой и помочь мне, то покажи ребятам те фотки, что я тебе сбросил, — лениво повел рукой альфа, и его жена, выведя мессенджер из полноэкранного режима, открыла лежащую у нее на рабочем столе папку, в которой обнаружилось несколько изображений. Когда она щелкнула по первому из них и вывела его на экран, Йон на пару секунд перестал дышать.

Это, без сомнения, была Никки. У нее отросли волосы, и она загорела, но это была та самая женщина, кого я впервые увидела тем ноябрьским вечером, из-за которого потом долгое время запрещала себе даже мечтать о молодом альфе. Она не выглядела счастливой, но она была жива, здорова, и с того ракурса, с которого был сделан снимок, на ее теле не было видно следов жестокого обращения. Она даже как будто слегка поправилась, что ей было только к лицу. Молодая женщина стояла у края террасы, обхватив себя руками за локти, и смотрела на раскинувшееся внизу ослепительно сверкающее море.