Читать интересную книгу Величайшая подводная битва. «Волчьи стаи» в бою - Рафаэль Халхатов

Лемп обнаружил оставшихся в живых английских моряков. «Мы увидели маленькую спасательную шлюпку. Люди на ней продолжали кричать… Лемп взял на борт одного из оставшихся в живых. Он, само собой, трясся от холода. Я предложил ему пачку сигарет, и тогда Лемп сказал: „Мы не сможем взять на борт никого из этих людей“. Так что моряку пришлось возвращаться в свою шлюпку. Совершенно потрясенные случившимся, англичане отплыли прочь. Они были живы, но не знаю, удалось ли им продержаться хотя бы сутки после этого».

Вот такое проявление «морского братства и рыцарского уважения» к противнику.

«Генри Мори» стал первой жертвой U-110 за три недели похода. Вахтенные непрерывно следили за горизонтом в надежде обнаружить дымный шлейф, но тщетно — океан был пустынным, а полученные радистами сообщения о конвоях порадовать не могли — караваны шли слишком далеко от U-110. Наконец 7 мая 1941 года командование подводным флотом сообщило о конвое, направлявшемся в квадрат боевого патрулирования субмарины Лемпа. Это был конвой ОВ-318, охраняемый эскортной группой из девяти кораблей. «Твердый орешек». Его пыталась уже расколоть U-94 капитан-лейтенанта Герберта Куппиша. Она потопила два транспорта, но была столь свирепо контратакована кораблями охранения, что спаслась чудом.

В ночь на 9 мая Лемп установил контакт с конвоем. Вильде вспоминал разговор, который произошел между Лемпом и инженер-механиком вскоре после обнаружения конвоя: «Я все слышал, потому что радиорубка находилась прямо рядом с каютой командира и примыкала к центральному посту. Разговаривали они открыто, потому что у командира не было никаких секретов от экипажа. Вопрос стоял так: атаковать из надводного положения, но это возможно лишь в ночное время, или же подойти к конвою в упор (мы находились рядом с ним) и атаковать днем из-под воды. Командир решил атаковать днем, потому как опасался, что при дальнейшем удалении на запад (преследовании конвоя. — Р. Х.) существует риск остаться без топлива. Механик с ним согласился».

Ночью U-110 встретилась с U-201 обер-лейтенанта Адальберта Шнее. Командиры посовещались с помощью мегафонов. Решили, что Лемп атакует первым в полдень, а через полчаса по конвою нанесет удар Шнее.

Примерно в 11.50 9 мая 1941 года Лемп дал четырехторпедный залп. Одна торпеда не вышла из аппарата, три устремились к цели, из них две поразили пароходы «Эсмонд» и «Бэнгор Хэд», которые вскоре затонули. Лемп не убрал перископ после залпа и не отказал себе в удовольствии посмотреть на гибель «англичан». Это был риск, и риск неоправданный. Сигнальщики корвета «Обретия» заметили перископ U-110. Георг Хегель, находившийся на дежурстве в радиорубке, вспоминал: «Я следил за торпедами (выпущенными U-110. — Р. Х.) с помощью гидрофонов, пока они не попали в цель. Мы развернулись под водой, и тут я обнаружил, что нас выследили при помощи гидролокатора. Я сказал своему напарнику: „Фриц, послушай, они нас вычислили…“ Но он ответил: „Нет, нет, когда разворачиваешься на 180° с включенными гидрофонами, всегда слышишь какие-то странные звуки“. На что я ему заметил: „Нет, писк гидролокатора ни с чем не спутаешь“».

Этот зловещий писк слышал и Хайнц Вильде: «Командир отдал приказ об экстренном погружении. Мы слышали, как работают гребные винты эсминца, который пронесся прямо над нами. Сбросил глубинные бомбы, после чего замедлил ход.

Командир изменил курс, и мы уходили на все большую глубину. Глубинные бомбы взрывались прямо над нами. Лодку сильно тряхнуло… Затем мы пытались уйти от гидролокатора, постоянно меняя курс и глубину погружения. Но вновь и вновь слышали, как гнавшиеся за нами эсминцы останавливались, после чего вновь набирали скорость и сбрасывали свой смертоносный груз. Мы… поняли, что по нам будет сброшена еще не одна глубинная бомба. Казалось, что этим взрывам не будет конца».

Последние взрывы основательно повредили лодку. «Потекли клинкеты, в отсеки хлынула вода из балластных цистерн и соляр; оказались повреждены рули глубины, главные электродвигатели; вышли из строя глубиномеры; наконец, в аккумуляторных ямах треснули аккумуляторные батареи и в отсеки устремился хлор». Командир U-110 отдал приказ на всплытие, но инженер обер-лейтенант Эйхельсбон доложил Лемпу, что подняться на поверхность будет проблематично. «Инженер, видимо, сумел что-то исправить, потому что буквально через несколько секунд мы оказались на поверхности», — вспоминал Вильде.

Лемп первым вскарабкался по трапу из боевой рубки на мостик; в открытый люк хлынул свежий воздух и ударил яркий солнечный свет. У экипажа появилась надежда, что им все-таки удастся спастись. Но то, что Лемп увидел с мостика, его ужаснуло: на лодку шли три эсминца, осыпая ее снарядами и пулями, а один из них — «Бульдог» — явно намеревался протаранить «немку». Журналист Гельмуд Эке вспоминал: «Я до сих пор слышу голос командира Лемпа. Он крикнул нам: „Конечная остановка, все на выход!“» Хайнц Вильде: «Командир закричал: „Мы окружены! Всем покинуть лодку!“ А затем мы услышали выстрелы… Лемп продолжал кричать: „Быстрее, быстрее, быстрее!“ Первый из подводников прыгнул за борт, затем второй… После за борт прыгали сразу потри человека». Когда на мостик поднялся Эке, он сразу попал под обстрел: «Они вели огонь трассирующими пулями, и это очень напоминало новогодний фейерверк в два часа дня. Подводник, стоявший впереди меня, прыгнул за борт, и ему тотчас же снесло полголовы… Еще один снаряд прошил боевую рубку насквозь… Я не стал испытывать судьбу и поспешил сигануть за борт».

Не желая, чтобы лодка досталась врагу, Лемп приказал механику затопить корабль. Для этого необходимо было выпустить воздух из балластных цистерн и заполнить их водой. Механик открыл клапана, но, очевидно, не все. Лодка заполнялась водой слишком медленно. Лемп же, получивший доклад, что «у-бот» тонет, поторапливал последних членов экипажа. Радист Хегель все еще оставался в своей рубке: «Лемп стоял у люка и смотрел в центральный пост. Мы с напарником… закричали: „А что делать с секретной аппаратурой?“ „Оставьте все… — крикнул он в ответ, — и поскорее оттуда выбирайтесь!“ В конце концов, надо выполнять приказ командира, и потому мы поспешили прочь из лодки. Вне всякого сомнения, она вот-вот должна была затонуть. Я уже поднялся было в боевую рубку, когда вспомнил о маленькой книжке стихов, которую мне подарила на день рождения подружка… Она была мне очень дорога. Я вернулся в радиорубку, забрал книжку и положил ее в нагрудный карман».

Еще один радист — Хайнц Вильде — оставался на лодке: «Я никак не мог найти свой спасательный жилет и перерыл всю радиорубку: он оказался под столом… Я надел его и посмотрел по сторонам. На лодке уже никого не было.

Командир крикнул вниз: „Есть здесь кто-нибудь?“ — „Да, я еще здесь, сейчас выхожу!“ — прокричал я в ответ. Обстрел на какое-то время прекратился. Я выбрался через боковую рубку на мостик. Командир стоял там. Он сказал: „Поскорее убирайся с лодки, она сейчас уйдет на дно“. А я говорю ему: „Но ведь там секретные приборы“. — „Забудь об этом, Вильде, — ответил он, — скоро лодка будет на дне“.

Я прыгнул в воду прямо с мостика. Глаза я не закрыл и увидел удивительно чистую воду Атлантики. Вынырнул. Оглянулся. Позади меня осталась тонущая подлодка. Впереди плыли матросы нашего экипажа, и я направился к ним. Кто-то затянул песню, популярную тогда на подлодках, „В жизни все проходит“. Но вскоре нам стало не до песен. Мы увидели, что эсминец уходит… То был единственный шанс на спасение. Я подумал: „Ну, вот оно. Вода ледяная. Шансы остаться в живых — минимальные. Умру от переохлаждения, и мой труп будет плавать по океану в надувном жилете. Но сдаваться слишком быстро мне не хотелось“».

Георг Хегель вспоминал: «Потом корабль развернулся и пошел прямо на нас. Мне бросили конец с кормы, и я услышал, как кто-то рядом со мной громко кашляет. Это был журналист из Министерства пропаганды, который собирался написать полную оптимизма статью о нашем походе».

Кораблем, подобравшим в конце концов уцелевших немцев, оказалась «убийца» U-110 «Обретия». Не все поднятые на ее борт подводники выжили: двое моряков умерли от ран и переохлаждения. Вильде вспоминал: «Мне помогли подняться на ноги, но стоять я не мог. Ноги онемели, я их совсем не чувствовал. Затем меня раздели догола, и это в холодный майский день на широте Исландии, завернули в шерстяное одеяло и стали растирать. Наверное, у англичан имелся в этом деле опыт, поскольку они уже спасали моряков с потопленных нами кораблей. Потом мне дали чашку чая. До сих пор помню его вкус».

А U-110 упорно не желала тонуть, и командир «Бульдога» лейтенант-коммандер[34] Джо Бейкер-Креммвел решил захватить лодку. Спешно сформированная абордажная группа из 9 человек во главе с младшим лейтенантом Дэвидом Бальми высадилась на субмарину. Построившись «цепочкой», англичане быстро выпотрошили ее: захватили секретные документы и шифровальную машинку «Энигма», о необходимости уничтожения которой напоминали командиру радисты Хегель и Вильде и чего тот так и не сделал…