Геллан наконец сумел разъединиться с Зиргаллией и, сделав, шаг вглубь таверны, окинул его взглядом.
– Сандр.
– И я тебя приветствую, брат Геллан, – ухмыльнулся он, отсалютовав воображаемой кружкой в руке, – давно не виделись, стакер. Надеюсь, у тебя ничего не случилось, и ты просто прогуливаешься по дорогам Зеосса, решая мелкие дела собственной Долины.
– Случилось, – голос звучал мрачно. – У меня… у нас, – поправился он, – больше нет Верхолётной, Сандр.
В такие моменты он не знал, что нужно говорить. Сочувствовать или советовать, злорадствовать или печалиться. Поэтому просто приподнял брови и развёл руками.
– Брат?.. – переспросила девчонка и с интересом перевела взгляд с него на Геллана.
– Не в том смысле, Дара. Нас воспитывали в одном братстве, – объяснил Геллан.
– Ты тоже стакер? – полюбопытствовала пацанка.
Сандр вздохнул.
– Да. И тоже бывший.
Дара хихикнула:
– А, ну тогда понятно.
– И что тебе понятно? – поинтересовался весело.
– Стакеры бывшими не бывают. Это диагноз, – сурово изрекла девица и, усевшись за стол, посмотрела на Зиргаллию, что стояла с недовольным надутым лицом и сверкала глазами так, что ещё чуть-чуть и посыпятся искры. – Есть хочу. Хорошей горячей еды да побольше. Нас пятнадцать.
Глава 20. Старые и новые знакомые. Дара, Геллан
Дара
Утром хотелось только спать. Не знаю, как пересилила себя и оседлала Неваляшку: повалялась бы в фургоне, укутавшись в тёплое покрывало из шубной коровы, но на моё место пришлось погрузить Пиррию. На лошадь ей не забраться даже под угрозой смертной казни, да никто бы ей этого и не позволил.
Всю ночь бывшая сайна проспала, не шелохнувшись, под крыльями финиста. Иранна с Россой попытались дежурить у неподвижного тела, но злобный Тинай шипел, как змея, вытягивал шею, щёлкал клювом и не подпускал к Пиррии никого. Через полчаса Геллан погнал лендру и муйбу спать, сказав, что опасности нет, а птица и мёртвого поднимет, если его подопечной станет хуже.
На рассвете Пиррия проснулась, попыталась сесть, была дружно обругана сообществом, а затем уложена в фургон, и мы наконец-то отправились вперёд. В полудрёме я думала о загадочном Виттенгаре.
– Ты там бывал, Геллан? – спросила невольно.
– Бывал когда-то, – ответил тут же, – несколько лет назад и недолго.
До придорожной таверны ехали молча. Подъехали, судя по солнцу, ещё до полудня. Как только я глянула на чёрные бревенчатые хоромы, аж присвистнула от удовольствия, отчего сразу же заработала минус сто пятьдесят баллов в карму от Геллана, но сделала вид, что не знаю, кто этот жуткий зануда, что трясся со мной рядом всю дорогу.
Вы не представляете, что я увидела! Таверна «Опа» с красноречиво отвалившейся первой буквой.
– Ой, даже не знаю, кто это собирался мне рот с мылом мыть, – сладко пропела я, улыбаясь, как голливудская звезда. – Геллан, скажи, что мне это снится.
– Не снится, – спокойно ответил его сиятельство и легко спрыгнул с Савра.
Мда. Ну, его не вывести из себя, если он готов к атаке. А настороже стакер почти всегда. Геллан распорядился распрячь лошадей и ждать, а внутрь этого очаровательного непотребства мы вошли втроём: я, Геллан и Росса. В общем, если кто меня пошлёт в «..опу», я смело могу говорить, что уже там побывала и ничего страшного не увидела.
Как только мы перешагнули порог сего благочинного заведения, я поняла, что погорячилась.
– Поцелованный солнцем! – взвизгнула какая-то фурия и с разбегу оседлала моего Геллана – вот прям впилась клещом, идеальными ножками бёдра обхватила и точёными рученьками шею захомутала. А властительный чурбанище не будь дурак – тут же лапами сжал тонкую талию – верх совершенства и предмет зависти всех пухляшек, не умеющих пузо втягивать, как мама учила.
Я не могла глаз от парочки оторвать. И что-то такое в груди взорвалось фейерверком, ослепило, что я аж испугалась. А тут и лендра метнулась к столику – прямо в объятья какому-то молодцу.
Ничё такой: чуть выше среднего роста, плечистый, подтянутый, мускулы перекатываются. Внешне не писаный красавец, но притягательный. Как бабулька таких называет – харизматичный, до щекотки в солнечном сплетении. Черты лица обычные, а улыбается – и не оторваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Естественно, я злилась. Ещё бы: Геллан и ведьма, радостная такая, словно суженого встретила после долгой разлуки. Нифигасе, я вам скажу. Наглая зараза. Пальцы в волосы запускает, лицо гладит. И Росса хохочет в объятьях парниши. Прям воссоединение страждущих сердец, а я тут так, для мебели посреди ихней «...опы» торчу.
Ну, я поплевалась ядом, чтобы внимание к себе привлечь. Пары наконец-то рассоединились, приятный парниша представился Сандром и оказался стакером, как и Геллан. И вообще они друг друга знали, но, как мне показалось, особо не дружили никогда. Так, два случайных пассажира, что встретились опять случайно, а теперь не знают, что и делать. Неудобняк какой-то меж ними просквозил. Ну, с этим разберёмся позже.
Я уселась за стол и отыгралась на ведьме:
– Есть хочу. – заявила нагло тоном пожестче: я мадама при деньгах, а ты обслуга, знай своё место! – Хорошей горячей еды да побольше. Нас пятнадцать.
Я вот помнила о тех, кто с нами. А эти двое мозги растеряли на грязном полу «...опы».
Ой, вы бы видели лицо Зиргаллии: надулась, как хомяк, а глаза такие злые-злые, порвала бы зубами, да нельзя. Прикид у неё боевой: меч на поясе, ножи в ряд, но боялись мы таких, ага. Посмотрела на неё взглядом ма – холодно так, уничтожающе: сначала дело сделай, выполни обязательную программу, а потом уж посмотрим, на мороженое тебе дать или за дерзость ещё какую-нибудь задачку для золушки подбросим, чтобы не расслаблялась.
Фурия волосёнками синими тряхнула, фыркнула тихо, почти неслышно, и скрылась. Хотелось забросать Геллана вопросами. Да так, чтобы закопать его в них, но я только зубы сцепила. У меня голова закружилась и мухи чёрные перед глазами пронеслись. Но пусть лучше меня порвёт на части, чем я… А что со мной, кстати? Вот да, что за ерунда-то?..
– Дыши глубже, – шепнула жарко Росса в ухо, и я представила, как она скалит зубы. Вот зараза, если она чувствует, Геллан тоже… Сзади хохотнул Сандр, а затем, легко перемахнув через лавку, уселся рядом:
– Может, и шестнадцатого покормит прекрасная динь?
Я с интересом уставилась на стакера. Прохвост. Но почему-то не хотелось его гнать в три шеи.
– Что, поиздержался в дороге, стакер?
– Ага, – легко признался он и улыбнулся. У него серо-синие глаза. Изменчивые. И волосы как на моей исторической родине – почти без этого зеосского попугайского окраса: пепельно-русые с едва заметными голубыми искрами. Вот не пряди, а отдельные волоски. Плоский живот и красивые руки, которые портили только обгрызенные до мяса ногти.
Геллан тут же оказался рядом и без всяких объяснений взял и вклинился между нами. Сандр, правда, не возражал – охотно подвинулся. Зато возражала я.
– Как-то невежливо, Геллан, мы вообще-то разговариваем.
– Вы разглядываете друг друга, – холодно возразил он.
– Ну и что? Это запрещено? – не осталась в долгу я.
– От таких, как Сандр, порядочные девушки держатся подальше, – заявил его чурбаншество.
– Ну, на виду у всех вряд ли ему удастся скомпрометировать мою э… целомудренность.
Хотелось возражать Геллану бесконечно. Сделать больно. Но как пробить его невозмутимость, я не знала. Огляделась вокруг. Таверна почти пустовала. В углу спали два утомлённых солнцем путника – фаната Бахуса, чуть дальше мерили нас глазами два прилично одетых проходимца. Глаза, как у дохлых рыб – выпученные и сколькие. Нехорошо зачесалось внутри, на них глядя. Я невольно сжала руку Геллана. А так в таверне хорошо пахло едой, веяло уютом от тёмных стен и чистых, отполированных сотнями локтей столов. По стенам развешаны пучки трав и вязанки местного лука и перца – большие разноцветные косы гигантских размеров.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})