Пиррия почти достигла цели, когда неслышной тенью, будто из самого воздуха, появилась тёмная фигура. Пина тонко заржала и взвилась на дыбы. Одеревеневшие руки не удержали повод. Неловкое тело не справилось с неожиданной дезориентацией и рухнуло на землю. Удар. Яркая вспышка, прочертившая молнию, выбила дух и остатки сознания. Как это, оказывается, здорово: ничего не ощущать, проваливаясь в темноту беспамятства…
Айбингумиллергерз склоняется над упавшей всадницей, не обращая внимания на всхрапывающую и приседающую от страха лошадь, что крутится на месте, однако не спешит удирать. В какой-то момент огромные уши схлопываются на глазах и животное замирает, крупно подрагивая шкурой.
Кровочмак осторожно поворачивает тело и отводит в сторону капюшон. Смотрит внимательно в лицо, склонив лохматую голову к плечу.
– Лишенная силы, – бормочет и на миг задумывается.
С криком и клекотом падает с неба огненный вихрь, но куда ему тягаться по скорости реакции с кровочмаком, который легко уклоняется от разящего клюва и острых когтей финиста. Но птица не сдаётся, нападает яростно, кидается бесстрашно, безрассудно, отгоняя лохматое чудовище подальше от жалкой фигуры, что лежит на земле тёмной бесформенной кучей.
В какой-то момент вокруг стало слишком людно: на крики и огненные всполохи сбежались, наверное, все.
– Финист, – не веря глазам, пробормотала Росса и замерла, наблюдая за потасовкой птицы и полутрупа.
– Айболит! – кричит Дара и кидается на помощь. Геллан перехватывает девчонку и пытается обездвижить. Небесная брыкается, машет руками и ногами.
– Сделай что-нибудь, – просит Алеста мага, но тот разводит руками: он никогда не сталкивался с огненными птицами и понятия не имеет, что можно предпринять. Разве что убить. Алеста отрицательно мотает головой, без слов поняв, что предлагает Ренн.
Пока волнами набегает шумиха и люди беспокойно мечутся, вперёд выходит Иранна. Становится, широко расставив ноги, поднимает руку вверх, поводит кругообразно раскрытой ладонью по воздуху и начинает громко тянуть слова-песню, раскачиваясь в такт всем телом:
– Огонь к огню, замри и подчинись! Откликнись, финист. Услышь призыв своей стихии. Да будет вечное пламя тебе домом, кровом и душой. Сложи крылья и остановись.
Птица сопротивлялась, но, затянутая круговыми движениями Иранниной ладони, нелепо взмахивала крыльями, уже не в состоянии нападать. Казалось, что Иранна накинула финисту петлю на шею и тянет сопротивляющуюся птицу от кровочмака. Через минуту всё было кончено.
Айбингумиллергерз сидел на земле, опершись на руки. Финист замер неподалёку, скованный незримой Иранниной удавкой. Дара перестала вырываться и обмякла у Геллана в руках. А все остальные затихли наконец, обозревая поле недавней потасовки с возрастающим интересом.
Иранна игнорирует вспыхнувший интерес в глазах лендры и подходит к тёмной фигуре, что, не шевелясь, лежит в отдалении.
– Пиррия! – восклицает она, и Дара, наверное, впервые видит муйбу удивлённой.
– Да ладно, – потрясённо произносит девчонка и ошалелыми глазами смотрит на Геллана: – Лучше скажи, что мне это снится.
Финист кричит протяжно, на высокой ноте, отчего птичий голос напоминает вой. Кровочмак пристально вглядывается в птицу, что рвётся из невидимых пут.
– Неужели она отправилась вслед, чтобы и дальше козни строить?
Дара не может успокоиться. Геллан молчит, напряжённо наблюдая за Иранной, что засуетилась вокруг неподвижной подруги детства.
– Она лишена силы, – тихо произносит Айбингумиллергерз, приближаясь.
– Что это значит? – Дара наконец-то останавливается и перестаёт мельтешить.
– Она больше не сайна, – глухо поясняет Геллан и стремительно направляется туда, где до сих пор без движений лежит Пиррия.
– Но мне это ни о чём не говорит! – кричит в сердцах Дара, провожая глазами Геллана.
Кровочмак легко касается её руки.
– Тише, не буянь. Сайн лишают силы за проступки. Их предназначение – служить людям, а не сводить счёты или мстить. За то, что Пиррия переступила черту, её опустошили. Оболочка есть, а энергии больше нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Обыкновенная? – уточняет девчонка. У неё от понимания даже глаза округлились.
– Да, если так можно сказать, – осторожно подтверждает Айбингумиллергерз. – Огненных лишает силы финист, – он кивает в сторону птицы, – это обычно очень больно. А тут ещё и я напугал лошадь. Думаю, она не столько ушиблась, сколько пострадала от падения. У нее, наверное, живого места нет на теле.
– О, господи… – потрясённо бормочет Дара, направляясь к Пиррии.
В наступившей тишине слышны только чёткие команды Геллана. Сай и Вуг наскоро мастерят носилки, Росса отправляется к костру греть воду, а Иранна осторожно уже сняла плащ и долго-долго, внимательно смотрит на воспалённые полосы, лопнувшие волдыри, израненную кожу.
– Не представляю, как она добралась сюда с такими ранами, – мрачно говорит она, – сейчас я ничего не могу сделать, нужно отнести её к костру, а дальше будет проще.
– Позволь, – протискивается вперёд кровочмак.
Иранна отходит в сторону. Айбингумиллергерз встаёт на колени, проводит рукой по лицу Пиррии и, наклонившись, вдыхает губами воздух в плотно сжатый рот. Пиррия закашливается и открывает глаза.
Финист кричит и снова делает попытку вырваться.
– Тинай, – хрипит бывшая сайна и снова проваливается в обморок.
Кровочмак, обернувшись, пристально вглядывается в огненную птицу.
– С ней всё будет в порядке. Истощена, страдает от боли, ударилась. Сейчас важен покой, чтобы зажили раны.
Дара щёлкает пальцами и сияет:
– Да мы её живо на ноги поставим! Сай, Вуг, что вы так долго возитесь? Грузите скорее её величество на носилки – и вперёд, к фургонам!
– Ещё одна командирша, – вздыхает язвительно Раграсс, пытаясь помочь.
– Посторонитесь, – тихо говорит Ренн, и когда мохнатки отходят, сжимает пальцами места соединений каркаса и бормочет заклинания. – Теперь порядок. Выдержит.
Маг встаёт с колен и отряхивает подол плаща. Пиррию наконец-то осторожно положили на носилки, которые легко подхватили Сай и Вуг.
– Отпусти птицу, – просит кровочмак у Иранны, – он больше не будет буянить. Муйба поводит бровями и, подняв руку вверх, легонько щёлкает пальцами. В ту же секунду финист срывается с места и поднимается в воздух.
– Странно, что он остался с нею. Обычно финисты выполняют миссию и возвращаются в обитель.
– Обычно да, – щурится Айбингумиллергерз, – но всегда бывают исключения.
Возле костра мечется деятельная Дара, размахивает руками, раздаёт команды.
– Настоящий переполох, – бормочет кровочмак, – интересно: у неё потребность такая, кого-то спасать?
Иранна изгибает бровь и улыбается.
– Она просто неравнодушная, хоть иногда и доставляет хлопот.
– Ну да, – хмыкает Айболит, – Небесные грузы – они такие.
Глава 18 Демоны среди нас
Дара
После Айболитовой печати Геллан от меня бегал. Вот не поверите: только поймаю его краем глаза, чтобы поговорить, тут же его властительное сиятельство исчезает, как роса на солнце. Сердится он, видите ли. Ну, не спросила его высочайшего разрешения из кустов выскочить – уж сильно меня Ренн впечатлил своими магическими штучками. Вы бы сами попробовали устоять, когда такое на твоих глазах творится! Короче, Геллан исчезал, я охотилась, но мне же с ним не тягаться, когда он меня и чувствует, и слышит. Упрямый твердолобый стакер. Ни шанса оправдаться. Но я не из тех, кто теряет надежду.
В путь мы двинулись с опозданием. У Ренна кляча – как не издохнет. Я б ему Ушана предложила, но старый товарищ вряд ли бы обрадовался Ренновой туше да ещё с длинными ногами. Ослик плёлся теперь позади фургонов. Раграсс дразнил меня, рассказывая, что как только станет голодно, старый осло живо превратится в жаркое и колбасу. Я с ним не спорила: дай только повод, издевательств не оберешься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})