Он бродил по пустым коридорам и каютам, просачивался сквозь стальные переборки, стеная и жалуясь, что не может добраться до своих жертв.
Корабль прибыл в Солнечную систему и вышел на орбиту вокруг Луны. Осторожно, готовый в любой момент нырнуть обратно, Грегор выглянул наружу. Ни зловещего шарканья, ни жалоб и стонов, ни серого тумана, сочащегося из-за дверей.
— Порядок! — сообщил он Арнольду. — Ворчун ушел.
Они выбрались из кроватей.
— Я же говорил тебе, что от водяного пистолета никакого толку, — сказал Грегор.
Арнольд улыбнулся и сунул пистолет в карман.
— Я сжился с ним. Если когда-нибудь женюсь и у нас родится мальчик, то первым моим подарком будет этот пистолет.
— Нет, у меня есть подарок получше, — сказал Грегор и нежно провел рукой по одеялу. — Абсолютная защита от ночных кошмаров — залезть под одеяло с головой.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Перевел с английского Юрий Сафаров
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
№ 7
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин
Из жизни бывшего автолюбителя
Перед вами история, правдивая от первого до последнего слова.
Павел Афанасьевич Гудков имел легковой автомобиль и любил его, а следовательно, был автолюбителем.
Любовь к автомобилю — не вздохи и тем более не прогулки, а уход и своевременная профилактика. По мере загрязнения кузова Павел Афанасьевич мыл его теплой водой с добавлением автошампуня, причем только мягкой щеткой, не оставляющей царапин на полированной поверхности. Он с нежностью втирал в капот, дверцы и крылья восковые мастики и растирал их фланелью до невероятного блеска. А когда наступало заветное время, вверял машину парням в голубых комбинезонах, которые совершали таинство технического обслуживания, что есть высшая форма ухода за автомобилем.
Все перечисленное выше, а высшая форма в особенности, требует средств. С этим Павел Афанасьевич никак не мог смириться. Как и все мы, он готов был на подвиг во имя любви, но бремя повседневных забот его угнетало. Нередко он просыпался среди ночи и долго ворочался, прикидывая предстоящие траты. Его жена Марина Яковлевна тем временем безмятежно спала, будто не она минувшим вечером бубнила, что за одно колесо можно купить пол-литра французских духов[20] и вообще надоело, а Гудков все считал и считал в уме, во сколько станет ему бензин.
Если вы думаете, будто Павел Афанасьевич бездумно бросал в пасть своей машины не такое уж дешевое горючее, значит, вы просто не знаете Гудкова. С помощью определенных приспособлений[21] он давно уже перевел свой автомобиль на бензин более дешевой марки, образно говоря, с белого хлеба на черный. Затем Павел Афанасьевич познакомился с водителем самосвала, который был готов под покровом тьмы делиться с ним горючим. Переливая его из канистр в бензобак своего автомобиля. Гудков неизменно испытывал приятное чувство, которому, однако, не хватало полноты. Вот если бы совсем без бензина…
Но это, конечно же, пустые мечты. Павел Афанасьевич твердо знал, что для скорости и комфорта требуется бесцветная жидкость с характерным запахом и определенной ценой. Он был стихийным материалистом.
На этом месте, после положенной экспозиции, наше повествование подходит к завязке. Среди многочисленных слабостей стихийного, ненаучного материализма следует отметить непоследовательность. На словах такой, с позволения сказать, материалист не верит ни в черта, ни в дьявола. А коснется дело его лично, он и заколеблется; может, и вправду что-то такое есть? И если на всякий случай тихонько попросить о том, что позарез нужно, — не убыток.
Вот в такую минуту Павел Афанасьевич и позволил себе непродуманное, совершенно недопустимое высказывание.
То было весною, когда автолюбители, которых по эту пору матерые таксисты зовут подснежниками, выпархивают из своих бетонных, кирпичных и железных гнезд, влекомые солнцем, запахом природы и чистым, без льда и снега, асфальтом. Уже на закате, вернувшись в гараж на последних каплях горючего, Павел Афанасьевич сказал неведомо кому неизвестно зачем: «Душу бы отдал за бесплатный бензин. Или чтоб вообще без бензина».
Вот что позволил себе горе-автолюбитель, бросив тем самым тень на многомиллионную армию своих товарищей по способу передвижения, которые в большинстве своем с открытым сердцем заправляют принадлежащие им транспортные средства на бензоколонках, подобных глупостей не произносят и в голове не держат.
Впрочем, не будем излишне суровы. Может быть, он эту глупость сказал просто так, не подумав, или же, к примеру, в шутку. Незадолго до того Гудков, заперев на всякий случай машину, сунулся к соседу по гаражу. Они выпили совсем понемногу, даже в бутылке еще осталось пальца на три, не меньше, и поговорили о распредвалах, которые после наварки почти так же хороши, как новые, но вдвое дешевле. Павел Афанасьевич вернулся к себе, достал канистру и воронку, дабы перелить драгоценную влагу в бензобак, — и тут произнес роковые слова. «…Или чтоб вообще без бензина», — сказал Гудков и осекся, потому что почувствовал на себе чей-то взгляд.
За сетчатыми воротцами стоял незнакомый человек. Он был высок, худощав и длиннонос, волосы черные, на висках с проседью. Одет в приличный костюм, но башмаки не в тон, а галстук вообще ниже всякой критики. Более всего незнакомец походил на танцора, вышедшего на пенсию, достаточно еще бодрого, чтобы, оставшись не у дел, искать выход своей энергии. «По пожарной части, — подумал Гудков. — Сейчас врежет за слив бензина».
— Гудков Павел Афанасьевич? — осведомился незнакомец, пристально глядя на канистру.
— Канистра, пардон, пустая, — соврал Гудков.
— А если и полная, — воскликнул длинноносый, — что за беда!
«Не пожарный, — подумал Павел Афанасьевич. — Значит, страховой агент».
— Машина застрахована.
— Вот и славно, — сказал незнакомец. — Незастрахованные не обслуживаем. Позвольте войти?
И, не дожидаясь разрешения, он вошел внутрь, положил подержанный портфель на багажник, что заставило Гудкова поморщиться, извлек из портфеля скоросшиватель, из него — тощую пачечку бумаг под скрепкой и, сверяясь с бумажками, принялся задавать вопросы, на которые сам и отвечал с комментариями:
— ВАЗ-2103, приличная модель, хотя и не новинка, но старая любовь не ржавеет, не так ли, цвет «рубин», смотрится хорошо и немаркий, мыть удобно, капот подымите, сверим номер двигателя, спасибо, совпадает, государственный номерной знак 76–54, очень удобно, цифры по убывающей, легко запомнить, тормозная система в порядке, проверять не будем, бензинчик, конечно, не ахти какой, так сказать, в нарушение инструкций завода-изготовителя, но это, между нами, не мое дело.
Договорив фразу, длинноносый выхватил из кармана красный карандаш, поставил им жирный плюс против фамилии Гудкова