обращенная к материку, держалась, хотя верхняя ее кромка сплошь покрылась выщерблинами.
Сидонцы придумали хитрость. С торговых кораблей сняли мачты. Скрепив суда попарно цепями, на них возвели помосты из бревен. Сверху поставили метательные машины, и уже с моря вели обстрел. Северная часть стены подверглась нещадной бомбардировке. Но подойти к ней вплотную суда не сумели: мешало множество подводных камней.
К южной стене подвели на спаренных суднах тараны и принялись расшатывать кладку. Сверху полетели стрелы. На головы осаждавшим сыпали раскаленный песок. Центральным тараном орудовали самые сильные воины, среди них оказался Колобуд с Фидаром. Под их ударами крошились камни. Осколок за осколком вылетали из кладки. После многодневной упорной работы, стена просела и начала рушиться, поднимая клубы пыли. Агреане тут же бросились в пролом.
Бой проходил нешуточный. Брешь несколько раз переходила из рук в руки. Тирийцы отчаянно защищались. Им все же удалось отбить атаку. Даже подпалили судно с тараном.
Неарх, командовавший штурмом южной стены, вынужден был дать команду к отступлению. На следующее утро разрушений – как и не было. За ночь защитники восстановили кладку. А в море перед проломом сбросили большие камни, чтобы суда не могли подойти вплотную.
Три дня Александр ходил мрачный и молчаливый. Его злила очередная неудача. Казалось, вот она – победа! Стена рухнула. Агреане ворвались в город. Стоило чуть поднажать… Но, почему-то никак не получалось. Прорицатели, предсказавшие быстрый исход осады, стыдливо опускали глаза, когда гневный взор гегемона останавливался на них.
Последнюю ночь гегемон не смыкал глаз. Сидел и при свете масляной лампадки перечитывал Илиаду. Исмен принес ему вина и фруктов. Гегемон коротко взглянул на поднос и попросил простой воды. Исмен налил ему в золотой кубок.
– Ты уже прочитал Илиаду? – спросил гегемон.
– Да. Каллисфен – хороший учитель.
– К кому больше ты питаешь уважение: к отважному Ахиллу или к хитрому Одиссею?
– Они оба – достойны уважения.
– Да, но личная отвага Ахилла не принесла победы. Да и сам он погиб. А Одиссей всегда выходил из трудных положений, благодаря покровительству богов, но больше всего – своей хитрости. Я во всех делах стараюсь подражать Ахиллу, честному, бесстрашному, несокрушимому… Но иногда надо поступать, как хитрец – Одиссей.
С первыми лучами по лагерю разнеслась команда: сворачивать шатры. Александр снимал осаду. Войска стройными колоннами уходили на юг. Корабли союзников распустили паруса и вышли в море. Вскоре пропали за виднокраем.
Лагерь опустел. Над местом, где стояли шатры, повисла непривычная тишина. Зато город взорвался ликованием. В Тире не смолкали победные песни. Уже в сумерках разожгли огромный костер перед статуей Мелькарта и приносили жертвы покровителю непреклонного города. Вино плескалось в кубках. Горожане праздновали счастливое избавление, великую победу.
Из-за мыса с южной стороны, под порывами попутного ветра, бесшумно вынырнули несколько легких кораблей и направились к острову. Они подплыли к месту у южной стены, где недавно зиял пролом, а нынче возвышалась свежая, но непрочная кладка. Каменщики трудились ночью, впопыхах заделывая пролом. Поэтому щели меж камнями плохо заделали глиной, да и камни местами не плотно подходили. С кораблей в воду прыгнули ныряльщики, цепляли канатами валуны, что мешали подойти судам вплотную к стене. Корабельщики принялись растаскивать камни. Их заметили поздно. Уже подплывали две сцепленные торговые посудины с огромным тараном. Сходу длинный ствол ливанского кедра врезался в свежую кладку, и стена тут же посыпалась. Еще удар – рухнула.
В это время отряд македонян, до того притаившийся в укрытии возле четырех сиротливо торчавших осадных башен, быстро и бесшумно поднялся к метательным орудиям и начал обстрел. Флот союзников, пользуясь темнотой и переполохом, неожиданно появился возле острова и ворвался в гавани. Корабли высадили многочисленный десант.
Адмет с отрядом щитоносцев проник через пролом южной стены и сражался уже на улицах. Александр возглавлял вторую волну штурмующих, шедшую следом. Отряд Адмента дрался, не щадя ни себя ни врагов. Герои погибли все. Сам командир упал, сраженный копьем в грудь. Но путь был расчищен.
Сразу за проломом, в узкой улице тирийцы сомкнули щиты с золотыми орлами. Как не пытались македоняне пробиться, ничего не получалось: защитники стояли насмерть. Лишь только один из них падал, на его место тут же становился другой.
Александр бился плечом к плечу с Гефестионом. Леворукий Кратер с Фидаром с другого края.
– Не пробиться! – сетовал Кратер, безуспешно пытаясь прорубиться сквозь строй тирийцев.
– Лучников надо позвать, – потребовал Фидар.
– Разойдись! – проревел за их спинами Колобуд.
Кратер и Фидар раздались в разные стороны. Кувалда будина ухнула в щиты, опрокинув сразу двоих воинов. Кратер и Фидар тут же ринулись в брешь.
– Берегись! – Опять кувалда Колобуда с хрустом ломала гоплоны с золотыми орлами.
Тирийцы дрогнули и попятились. А со стороны Северной и Южной гавани отряды штурмующих уже овладели крепостными стенами и пробивались к центру города. К восходу солнца весь остров оказался в руках македонян. Последние защитники заперлись в храме Мелькарта и отчаянно отбивались.
Томирис дернула за руку Исмена. Вся в пыли и в копоти. На луке болталась порванная тетива.
– Надо Софита разыскать. Вдруг, он еще жив, – крикнула девушка.
– Яме говорил о коморке справа от храма, – вспомнил Исмен.
Он заметил подвал в доме рядом со входом в святилище Мелькарта. Сквозь решетчатое оконце тянулись руки, прося о помощи. Они с Томирис нашли вход в подвал. Выбили, подпиравший дверцу, брус. Вытащили на свет чумазого, исхудавшего Софита. Одежда на нем превратилась в лохмотья. На спине синели рубцы от бича. Он со слезами обнял Исмена.
– Все закончилось, – успокаивали его друзья. – Мы победили!
К полудню последние защитники храма Мелькарта, сдались. Правитель Адземилк рухнул на колени перед Александром. Финикия больше не принадлежала Персии. Финикия покорена!
Исмен с Томирис решили утром искупать коней в море. Они выехали на широкий пляж. Крабы разбегались из-под копыт. Волны за ночь вынесли на желтый песок целые горы водорослей. Среди этой буро-зеленой, противно пахнущей полосы, что-то белело. Когда подъехали ближе, то увидели распухшие, обезображенные тела людей. Их лежало множество, переплетенные стеблями морской травы, бледные…
– Поехали обратно, – произнесла Томирис чужим голосом. Кровь отхлынула от ее лица. Губы задрожали.
Они встретили Черного Клита. Тот проверял караулы. Рассказали ему о трупах на берегу.
– Сидонийцы во время штурма, вместо того, чтобы помогать нам, принимали беженцев на свои корабли, – объяснил он. – Брали всех подряд, отплывали от города, затем сортировали их. У кого ладони с синевой – это мастера-красильщики тканей – тех оставляли, остальных выкидывали за борт.
– Но сидонийцы и тирийцы – один народ! Неужели они убивали